Не первый раз замужем - Ирина Хрусталева

– Витя, привет, этот я. Да, я уже прилетела, а Николай и Александр пока остались там. Как только завершат начатое дело, сразу прилетят тоже. Почему говорю шепотом? Потому что я звоню тебе из дома Никиты, вернее, из своего дома. А в гостиной спит одна перебравшая гостья. Я не могу тебе сейчас по телефону всего объяснить, но ты очень мне нужен! Давай встретимся сегодня вечером у Николая в доме, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я просто в шоке, тут… моя подруга… нет, ничего пока не буду говорить. Приедешь, тогда все расскажу, – сама себя одернула Нина. – В девять вечера жду тебя у Николая в доме, – проговорила Нина и отключилась. Она потерла ладонями глаза и простонала: – Господи, что ни день, то новости! А вдруг она серьезно влюблена в него? Тогда это будет настоящая трагедия…

Она снова прошла в гостиную и посмотрела на спящую подругу. Лицо девушки вновь приобрело спокойное выражение, губы немного приоткрылись, ресницы легли чуть заметной тенью на раскрасневшиеся от коньяка щеки. Прядь белокурых волос упала на лоб очаровательным локоном.

– Ты по-прежнему красавица, – тихо прошептала Нина. – И я по-прежнему тебя люблю. Я обязательно что-нибудь придумаю, чтобы тебе не было очень больно, когда ты все узнаешь.

Нина резко развернулась и вышла из дома, предварительно положив ключи от дверей на видное место.

«У невесты хозяина дома вообще-то наверняка должны быть запасные. А ты мне, Томочка, именно так и представилась. Но это так, на всякий случай, вдруг ты их потеряла или забыла взять с собой», – еще раз бросив взгляд на спящую Тамару, подумала Нина и, тихо прикрыв за собой дверь, пошла к своей машине.

Никита сидел в полицейском участке и старался доказать свою правоту.

– Я русский, приехал сюда по делу, меня ограбили, и после этого я целую неделю провел под мостом вместе с вашими бомжами. Все мои документы и деньги пропали. Мне нужно срочно видеть представителя российского посольства! Произошло ужасное недоразумение, я не имею никакого отношения к ограблению!

Французский ажан молча кивал головой, когда ему переводили бессвязную речь оборванца, который сидел сейчас перед ним. Он не обращал внимания на истеричные нотки в голосе задержанного и что-то сосредоточенно писал.

– Не волнуйтесь, – говорил Никите переводчик. – Мы во всем разберемся. Если вы действительно ни при чем – то вас отпустят. А сейчас вам пока придется провести некоторое время в нашей тюрьме. До выяснения обстоятельств дела, конечно. Думаю, что это не займет очень много времени. В наших тюрьмах неплохо кормят, там даже есть телевизор, – улыбался он.

– Но почему непременно в тюрьму?! Неужели нельзя решить этот вопрос быстрее? – возмущался Никита. – Сколько я должен ждать? Я говорю вам правду, почему вы мне не верите?

– У вас нет при себе никаких документов, даже водительского удостоверения. Почему мы должны вам верить на слово? – многозначительно глядя на замызганную одежду задержанного, разводил руками переводчик. – Все ваши данные отражены в протоколе, они непременно попадут в ваше посольство, и тогда сразу же решится ваша дальнейшая судьба. Мы не можем верить только словам, слишком много сейчас ваших соотечественников находится в нашей стране. Они бродяжничают, воруют, и уже многие из них осуждены за тяжкие преступления. Вас тоже взяли на месте преступления: был ограблен магазин.

– Но я совершенно случайно там оказался! Ваши полицейские ничего у меня не нашли. Со мной был еще один русский, он вызвался мне помочь и собирался показать, где находится наше посольство. Он мог бы подтвердить, что я был с ним, когда грабили тот магазин, но он убежал, потому что не хочет иметь дело с вашей полицией. И хозяин магазина, кажется, подтвердил, что меня с грабителями не было, – захлебываясь своими собственными словами, пытался доказать свою правоту Никита.

– Это еще ни о чем не говорит. Сообщником вы могли быть и не входя в магазин, – невозмутимо проговорил переводчик, чем вверг Никиту в настоящее бешенство.

– Почему вы мне не верите?! – сорвался он на крик. – Почему?! Мне немедленно нужен представитель нашего консульства! Я полноправный гражданин России, и вы не имеете права так обращаться со мной и обвинять во всех смертных грехах!

– По-моему, с вами обращаются здесь вполне достойно. И не нужно так кричать. Поймите и нас тоже: мы не можем отпустить вас, поверив лишь вашим словам, не подтвержденным никакими доказательствами. Вы взрослый человек и должны понимать это, – не повышая голоса в отличие от арестованного, проговорил мужчина.

– Вы можете позвонить в отель «Париж», там должны быть сведения о моей регистрации, я ведь вам говорил об этом, – не хотел сдаваться Никита.

– Мы уже звонили туда, но, увы, никаких данных о вас и ваших друзьях там нет и не было, – развел руками невозмутимый переводчик.

– Как это – не было?! – вытаращил глаза Никита. – Этого не может быть! Вы, наверное, дали неправильные сведения!

– Успокойтесь, господин Сысоев. Если вы, конечно, действительно Сысоев, – не забыл отметить переводчик. – Сейчас вас отвезут во временный изолятор и сразу же сообщат о вас в посольство, – терпеливо добавил он и незаметно вздохнул. Его явно начал утомлять этот русский.

– А в аэропорту? – встрепенулся Никита. – Ведь в аэропорту должны фиксироваться все прилетающие! Позвоните туда, они вам подтвердят, что я прилетел неделю назад и что у меня имеется в паспорте шенгенская виза, которая действительна целых три месяца. Она дает мне право находиться в вашей стране на законных основаниях!

– Господин Сысоев, очень вас прошу, успокойтесь. Данные в аэропорту действительно имеются, но где гарантия того, что вы назвали нам здесь именно свою настоящую фамилию и имя? Мы сегодня же запросим официальные органы в России, чтобы они прислали нам по электронной почте ваши данные вместе с фотографией. Тогда все ваши проблемы решатся наилучшим образом. А пока, очень вас прошу, пройдемте. У нас очень много работы, а вы заняли у инспектора столько времени, – сделал мужчина нетерпеливый жест рукой, указывая Никите на дверь.

– Господи, ну за что мне все это?! – простонал тот и, схватившись за голову обеими руками, беззвучно зарыдал.

– Прошу пройти за мной, – снова повторил переводчик, не обращая внимания на истерику задержанного русского.

Ему не раз приходилось видеть в этих стенах еще и не такие спектакли. Поэтому он уже относился к ним с некоторым скептицизмом. Никита тяжело поднялся со стула и пошел к дверям вслед за переводчиком. Прямо у дверей к нему подошел другой ажан и, сняв со своего пояса наручники, застегнул их на запястьях арестованного мужчины. Никита уже совершенно безразлично взирал на эту процедуру. Лишь когда наручники защелкнулись, издав металлический звук, он невольно вздрогнул.

«Ну вот и все, – подумал Никита. – Докатился до тюрьмы, и не где-нибудь, а в самом Париже, чтоб ему провалиться!»

Его вывели во двор и посадили в машину с решетками. Никита залез в крытый кузов, облокотился о стену машины и прикрыл глаза: «Наверное, так и должно быть, – подумал вдруг он. – По мне давно тюрьма плачет, уже больше двух лет…»