Сумасшедшая любовь - Мэри Энн Марлоу

Она повела меня в гостиную, где стояла цифровая рамка и в случайном порядке показывала фотографии Мики и Иден. Некоторые были сделаны в далеком детстве. На большинстве Мика держал гитару. А когда руки у него были свободны, он то кривлялся, то стоял у каких-то совершенно непотребных дорожных знаков либо на фоне чего-то непонятного.

– О, а это сняли тем летом, после которого Мика уехал из дома. – Юные Иден и Мика сидели на подъездной аллее у этого самого дома. Волосы Иден были короче и вились сильнее, а руки и ноги напоминали палочки. Девушка, которая стояла рядом со мной сейчас, округлилась и, похоже, начала набирать вес.

– Как ты себя чувствуешь?

Она инстинктивно положила руку на живот.

– Хорошо. Но если честно, то добрую половину времени меня тошнит. Доктор, однако, говорит, что все хорошо. – Она заговорила тише: – В пятницу я услышала, как бьется сердечко. Жаль, Адама рядом не было. Но он вернется домой на этой неделе.

– Так… ты действительно беременна? – Меня изумило, что в этом доме, где собрались члены ее семьи, единственным человеком, знавшим ее секрет, была я – представитель желтой прессы, потенциальный враг.

Она засмеялась так, как будто к ней применили прием Геймлиха, быстро и жестко.

– Ты думала, я вру?

Я пожала плечами.

– Когда мы познакомились, обо мне тебе было известно только то, что я работала на Энди. Зная кое-что о тебе, я предполагала, что ты могла бы сочинить для меня историю, которая потом оказалась бы фальшивкой.

Она дотронулась до моего запястья.

– Я хочу, чтобы ты поняла: я научилась доверять тебе. Но ты права – сначала я беспокоилась. – Она вздохнула. – Ничего личного, но ты явно была не лучшим кандидатом из всех, кто мог нас обнаружить. Мы поступили глупо, затеяв разговор на эту тему, пока ты бродила рядом. Я благодарна, что ты сохранила это в тайне.

– А как иначе.

– Я думала рассказать моим родным об этом сегодня, но на следующей неделе тоже можно. Адам хотел бы присутствовать. Его похвалят, и он поднимется еще на одну ступень на лестнице уважения в глазах моей мамы.

– Отличные новости!

– А что касается маминой похвалы… Я наконец хоть в чем-то обошла Мику, и тут он заявляется с тобой.

– Ты о чем?

Она закатила глаза.

– Ты не представляешь. – Она села в кресло, поджав под себя босые ноги. – Раньше она постоянно требовала, чтобы я нашла себе парня. Какого угодно. Это не давало ей покоя. А вот Мика всегда все делал правильно. – Она рассмеялась. – Слава богу, я встретила Адама.

– Мика никогда не приводил домой девушек?

Она встала и подошла к двери, бросив взгляд в коридор.

– Слушай, то письмо, которое я отправила тебе на прошлой неделе… – Она присвистнула. – Я рада, что ты не сбежала, когда прочитала его. Но ведь я оказалась права, разве нет? Он светится от счастья всякий раз, когда видит тебя.

– Он самый честный человек, которого я встречала.

– Да, он такой.

– Я так и не поняла, что он во мне нашел. Да и соответствовать его ожиданиям сложно.

Она прикусила губу и окинула меня оценивающим взглядом:

– Ты мне правда нравишься, Джо. Но, я надеюсь, ты будешь с ним осторожна.

В коридоре послышался голос Мики:

– А вы куда делись? – Он вошел в гостиную. – Пойдемте во двор вместе со всеми. Мама хочет всех нас сфотографировать.

Уходя, я посмотрела на цифровую рамку и задумалась, будет ли в ней когда-нибудь крутиться мое лицо, застывшее в сегодняшнем дне. Или же наоборот жизнь закрутится так, что я вылечу пулей из вселенной Мики?

Пег стояла во дворе, раскладывая рождественскую гирлянду, самым любопытным образом обвивавшую ее розовые кусты. Она помахала нам и предложила попозировать в разных вариациях: Мика с Иден, Мика с Иден и со мной, Мика со мной.

Периодически она с потерянным видом смотрела в видоискатель:

– Говард, как будто что-то не работает! Я нажимаю, но вспышки нет.

Говард не отрывался от газеты.

– Пег, середина дня! Тебе не нужна вспышка.

Мне следовало предложить сделать фотографии за нее, но у меня было чувство, что ей нравился сам процесс. Она подтолкнула меня к Иден со словами:

– Как жаль, что Адама с нами нет. Куда он отправился на этот раз?

Иден отвергла попытки Пег положить ее руку мне на предплечье.

– Он в Японии, мам.

Пег отошла на три шага назад и снова уставилась в видоискатель. Я поморщилась, когда она закрыла пальцем объектив.

– Не понимаю, зачем тратить столько денег на перелет до Японии лишь для того, чтобы поиграть. – Она щелкнула затвором. – Говард, теперь фотографии розовые.

– Мама, Адаму платят, чтобы он играл в Японии.

Пег передала фотоаппарат Говарду, попросив разобрался с ним. Говард отложил газету и вклинился в разговор:

– Мика хорошо зарабатывает, но никогда не уезжал так надолго. Почему Адам не может выступать поближе к дому?

Иден так сильно сжала губы, что я испугалась, не прокусит ли она их.

Мика вставил:

– Группа Адама известна на весь мир, мама. Я с радостью выступил бы хедлайнером какого-нибудь шоу в Японии.

Пег налила себе стакан какого-то ярко-зеленого зелья, в котором плавали квадратики, как я надеялась, из фруктов. Может, это были ананасы?

– Мика, разве ты смог бы понравиться такой милой молодой девушке, если бы болтался по всему свету? – Я залилась густым румянцем и уставилась в пол. Она добавила: – Удивительно, что Иден вообще сумела назначить дату свадьбы.

Я встрепенулась и перевела взгляд с Иден на Пег. Говард вернул камеру Пег, и та снова занялась настройками, явно забыв о том, что рядом с ней тикает часовой механизм взрывного устройства. Если бы я поинтересовалась датой, Пег наверняка сказала бы мне. А что могла сделать Иден? И почему мне нельзя спросить? Иден перехватила мой взгляд.

Говард нарушил тишину:

– Пег, думаю, дети пока не хотят объявлять дату свадьбы.

Пег поджала губы:

– Ой, ну ладно. Здесь все свои. Нет никаких причин что-то скрывать. – Она снова подняла фотоаппарат. – А теперь все улыбнитесь.

После приятного дня с семьей Синклер водитель забрал нас, чтобы отвезти в Парк-Слоуп. По дороге у Мики зазвонил телефон, и он поморщился, глядя на экран.

– Хорошего не жди, – сказал он и взял трубку. – Привет, Сэнди. Что стряслось?

Голос его собеседника напоминал комариный писк – такой же пронзительный и надоедливый.

– Точно, я знаю, но… – Он опустил голову, принимая поражение. – Ладно. Не будет.