Операция «Антитеррор» - Сергей Самаров

* * *

...Они долго еще сидели и обсуждали возможные варианты. И отвели ягнятам из спецназа не последнюю роль. Потом она давала подробные установки на ночь всему отряду. После событий вечера всего можно было ожидать. Гарантии в том, что никто из побывавших в лагере не проболтался о его местонахождении, не было. Значит, существовала опасность.

Гаврош ушла через лес уже около двенадцати часов ночи. Она ничего не боялась. А вслед ей раздавалось карканье дрессированной вороны.

Но она и в приметы не верила...

Ночевать я, естественно, остался в комнате подполковника. Утром мы с Леней неожиданно обнаружили, что заперты в корпусе. Дверь в саму комнату запирать не стали, очевидно, побоялись разбудить нас поворотом ключа и непредсказуемыми по этому поводу нашими действиями. Кто знает – шмальнем спьяну сквозь дверь – вот и новые потери в стае. Наши действия они всегда представляют непредсказуемыми – эффект ореола спецназа ГРУ. Это, надо отметить, в данной ситуации плохо. Следует, чтобы они с нами свыклись и предсказывали. Вот тогда мы уже сможем пользоваться непредсказуемостью.

Но выйти на улицу мы не смогли. Впрочем, при необходимости не возникло бы проблем – окна без решеток, окон много – прыгай в сугроб хоть носом, хоть задницей. Выглянув в одно из них, я обнаружил множество следов вокруг корпуса. Выходит, ночью нас охраняли. Раньше этого не было, я вчера внимательно, хотя и в темноте, рассмотрел окрестности. А вот и часовой косолапит. С утра подморозило. Сопли у бедняги смерзлись. В строительной робе. Пола телогрейки отдувается. Значит, там автомат.

Что-то переменилось за ночь. Но что?

– То-то мне все скрип шагов слышался... – сказал Леня, присматриваясь к часовому.

Я вышел к порогу и несколько раз сильно ударил кулаком в дверь. Подождал минуту и ударил еще раз.

Заскрипели быстрые шаги.

– Чего надо? – спросил незнакомый голос с сильным акцентом.

– Какого хрена нас тут закрыли?

– Сейчас, подожди, я Халила позову...

Халил, похоже, и сам спешил сюда же.

– Извини, майор, так Гаврош приказала.

– Мне в туалет надо.

– Она уже звонила. Вот-вот прибудет.

– Халил, что-то случилось?

– Нет, ничего. Просто она боялась, что вы напьетесь и куда-то за водкой побредете.

– Водки в комнате полно.

– Разве на вас напасешься?.. Подожди. Она вот-вот должна быть.

Я вернулся в комнату и глянул под стол. Пять пустых бутылок. Это, должно быть, произвело впечатление на Марию с Исмаилом, когда они приходили вечером. Да и на любого другого такая картина подействовала бы, словно сам выпил. На меня, конечно, не так сильно, потому что я знаю – мы выпили всего одну, и то частично отлили в щель.

– Не так что-то, господин подполковник...

– Сам чувствую. – Он хмуро сидит у окна. – Кстати, вон, кажется, ты едешь...

– Что? – не понял я.

– Ты, говорю, приехал.

– Приехали... – сказал я по другому поводу.

Не иначе, у подполковника началась белая горячка. Надо срочно его похмелять.

Я выглянул через его плечо в окно. Ворота лагеря раскрыты, и во двор въезжает моя старенькая «птица-тройка». Ну и шутки у Проханова.

– Тебе просто повезло, – сказал я, – что у меня под рукой смирительной рубашки не оказалось. А то я уже приготовился тебя связывать и вызывать «Скорую». Санитарами там работают Халил с Исмаилом.

– Ох, я бы и бился с вами... – сказал он мечтательно. – Может, это выход? Устроим пьяную драку. Кто знает, возможно, тогда что-то изменится? Козлы прибегут, мы их положим, и...

– Что-то уже изменилось. Только бы узнать, что именно. Но у меня такое предчувствие, что силы нам еще сегодня понадобятся. Это Гаврош на моей машине катается. Зараза, для этого меня закрыла? И ведь не боится, сучка, что на машине-то и попадется. Если я в розыске, то машина, следовательно, тоже...

Леня ничего не сказал, только стал наводить на столе порядок. Это у него армейская привычка. Я такую привычку одобряю. И потому принялся с возможной аккуратностью заправлять обе постели. Но надолго этих занятий не хватило.

Нам осталось только дожидаться дальнейшего развития событий. Это всегда неприятно, особенно когда руки чешутся и душа требует действия, когда хочется самому на события влиять.

Мы сидели молча и потому сразу услышали скрип ключа в замке. Распахнулась дверь. Мария пришла, как ни странно, без обычного сопровождения.

– Как спалось?

Вид невозмутимый.

– Почему нас здесь закрыли? – ответил я вопросом на вопрос.

– В моей группе верующие мусульмане. Им Коран запрещает пить. У мусульман это считается грехом. Я не хотела, чтобы вы вышли во двор и светились перед ними. Это создало бы нездоровую атмосферу.

– Если бы нам понадобилось, мы бы и так вышли.

– Я понимаю. Эту дверь даже я плечом вышибу. Потому закрывание и было чисто символическим, вы должны это понять. Я надеялась, что вы и пьяные поймете. Это не закрывание, это – намек...

Она смотрит, объясняя, но не извиняется.

– Хорошо, – согласился Леня. – Сколько нам еще предстоит пить? Даже я от этого устал...

– Все. Хватит, – сказала Мария. – Я пришла забрать сумку, чтобы вы сегодня не перепохмелялись. Вам обоим сегодня потребуется свежая голова.

Мы молча наблюдали, как она взяла сумку и выставила ее в коридор.

Сегодня... Значит, сегодня что-то произойдет...

Она наши вопросительные взгляды поняла.

– Через полчаса я зайду для разговора.

– А почему не сейчас?

– Даю вам время, чтобы умыться и прийти в себя, – а последнее вообще сказала чуть не с презрением, будто командир, отчитывающий разгильдяев-солдат, ударившихся в непробудное пьянство.

Мы проводили ее настороженными взглядами. А через окно я увидел, что она двинулась в сторону корпуса, где жил одноногий Муса с напарником.

Мария вернулась через полчаса. Минута в минуту. В руках кожаная папочка, как у аккуратной секретарши. Только до классической секретарши она ростом не вышла. Потому, видимо, и подалась в боевики.

Замок-«молния» на папочке расстегивался с садистской медлительностью. Мы ждали чего-то важного.

– Вот, два экземпляра договора о вербовке. Вы должны подписать оба. – Она положила перед нами одинаковые листочки.

Обычно любой договор подписывается в двух экземплярах. Но любой договор оформляется на конкретное лицо. Здесь же, едва глянув на заполненные строки, я увидел, что внесены две фамилии – моя и подполковника. Посмотрел на Марию. Она взгляд выдержала.