Айн Рэнд - Михаил Григорьевич Кизилов

деревца с редкими веточками легко расшифровывается: даже оно напряженно ждет будущей весны. Однако писательница вложила в уста истинного большевика Таганова вопрос: «Как жить человеку в государстве, которое не дает ему права на жизнь?»

Экранизация и переиздание романа

Роман «Мы живые» не принес Айн Рэнд коммерческого успеха и взлета на вершину литературного олимпа. Причин тому было несколько. Во-первых, как мы упоминали выше, антисоветизм был тогда в Америке не в моде. Во-вторых, издательство не приложило практически никаких усилий, чтобы должным образом провести рекламную кампанию. В-третьих, отклики на книгу в большинстве были резко негативные: рецензенты не только не поняли ее основного философского посыла, но и не оценили важности правдивого рассказа о тяготах жизни в СССР. Один из них прямо заявил: «Автор выливает на нас свою ненависть к коллективному существованию». Что ж, в этом он был прав: книга просто вопиет о том, что чрезмерное упоение коллективизмом безжалостно уничтожает личность. Достаточно критической была и оценка литературного стиля автора: критики сразу распознали, что английский не является ее родным языком. Особенно удивил Айн Рэнд негативный отзыв Ирины Скарятиной, также недавно бежавшей из СССР и написавшей о своих страданиях в нескольких книгах[345]. Несколько лет спустя Айн Рэнд встретила Скарятину во время одной из вечеринок. Писательница вспоминала:

«Она подошла ко мне и разразилась потоком похвал о том, какую замечательную книгу я написала. Я сказала жестко и холодно: “Почему вы не написали об этом в рецензии?” Она сконфуженно хихикнула, пожала плечами и поменяла предмет беседы».

Через год после публикации книга неожиданно стала раскупаться. Люди, прочитавшие ее, рассказывали о необычном произведении знакомым, и те тоже начали приобретать роман. По такой же схеме будут расходиться и все последующие произведения Айн Рэнд: медленно, из уст в уста, будет распространяться информация о них; книги начнут обсуждать, и их продажи станут расти в геометрической прогрессии. Однако роману «Мы живые» не суждено было стать бестселлером по банальной технической причине: выпустив три тысячи экземпляров, руководство издательства «Макмиллан» решило, что на нем больше не заработать, и дало указание рассыпать типографский набор. Если не считать небольшого аванса, Айн Рэнд заработала на своем первом романе… всего 100 долларов.

Но это не стало окончанием истории произведения. В 1937 году роман был опубликован в Лондоне издательством «Касселл», а потом его начали переводить на другие языки. Именно роман «Мы живые» стал первым экранизированным произведением Айн Рэнд. Правда, произошло это достаточно неожиданно для нее и даже без ее ведома. История создания и выхода на экран фильма «Мы живые» похожа на детектив. Опубликованный в 1937 году итальянский перевод романа был принят читателями, пожалуй, более благосклонно, чем оригинал. Киностудия «Чинечитта» в 1940 году попыталась договориться с автором об экранизации, однако переговоры закончились неудачей. В следующем году Италия и Америка уже были в состоянии войны, так что дальнейших переговоров не последовало. Тем не менее в 1942 году роман был экранизирован в фашистской Италии известным режиссером Гоффредо Алессандрини (1904–1978). Четыре часа экранного времени пришлось поделить на две части: «Noi vivi» («Мы живые») и «Addio Kira» («До свидания, Кира»). С кинематографической точки зрения фильм удался; особое правдоподобие ему придавали сцены с участием героев второго плана, которых играли жившие в Италии белоэмигранты. К сожалению, для придачи фильму пущего эффекта в уста персонажей были вложены пропагандистские фашистские фразы, которых, естественно, не могло быть в романе.

Фильм произвел настоящий фурор. Обе части вышли в прокат одновременно, так что зрители, посмотревшие первую часть, тут же бежали смотреть вторую. Вскоре фильм был показан в Берлине министру пропаганды Третьего рейха Йозефу Геббельсу. Тому фильм не понравился – по его мнению, Советы были изображены недостаточно негативно. Действительно, там нет ни антисемитской риторики, ни демонстрации расовой неполноценности славян, ни других избитых клише нацистской пропаганды. А что было бы, узнай Геббельс, что литературной основой картины послужил роман, написанный еврейкой?..

Итальянским властям наконец-то стало понятно, что роман осуждает не только сталинский СССР, но и все тоталитарные режимы, включая фашизм. Взбешенные, они приказали уничтожить все копии фильма. Так бы он и перестал существовать, если бы одна копия не была спрятана кем-то из членов съемочной группы. После окончания войны, в 1946 году, Айн Рэнд узнала о фильме и была в ярости; она связалась со своим адвокатом, чтобы обсудить возможность предъявления судебного иска. Еще через год она впервые посмотрела фильм. В июле 1947-го в США приехала итальянская кинозвезда Алида Валли, сыгравшая роль Киры в обеих частях фильма. Она-то и рассказала писательнице историю его создания во всех деталях. Выяснилось, что фильм посмотрел сам Бенито Муссолини[346]. В 1950 году Айн Рэнд подала иск против итальянского правительства, однако удовлетворен он был лишь в 1961-м. Итальянская сторона была вынуждена заплатить ей 23 тысячи долларов США (около 300 тысяч по современному курсу).

Было непонятно, где искать пленку с фильмом. В 1966 году Айн Рэнд рассказала об этом своим друзьям Генри и Эрике Хольцер, и те после долгих поисков смогли выкупить пленку в Италии и привезти ее в США. В 1969 году началась работа над редактированием фильма: надо было, во-первых, сократить его продолжительность; во-вторых – удалить профашистские пропагандистские реплики; в-третьих – перевести диалоги и продублировать на английском. К сожалению, по ряду причин сама Айн Рэнд, поначалу участвовавшая в редактировании фильма, не смогла продолжить эту работу. В результате картина появилась в кинотеатрах лишь в 1986 году – спустя 44 года после создания! В 1988 и 1989 годах она шла одновременно в семидесяти пяти кинотеатрах США и была показана на многих кинофестивалях[347]. Вскоре она была включена в перечень классических фильмов итальянского кинематографа и появилась на видеокассетах и лазерных дисках.

В 1959 году роман был переиздан в Америке. По словам самой Айн Рэнд, она лишь слегка подредактировала его; тем не менее внимательный анализ показывает, что правка была довольно серьезной и затрагивала не только стилистические, но и идеологические вопросы. В частности, из-за общего разочарования к тому моменту философией Ницше она удалила многие «ницшеанские» фразы и идеи. Кроме того, значительно менее смелыми стали эротические сцены.

Судьбы близких, оставшихся в СССР

Еще в 1926 году, сразу после отъезда Алисы, Нора и другие члены семьи Розенбаум писали ей о желании покинуть СССР. Уладив свои финансовые дела и получив официальный юридический статус, Айн Рэнд пыталась добиться разрешения на выезд в Америку для