Ведьмы живут на крыше - Наталья Мазуркевич

– В столице возможны варианты. - Блондин поморщился. - Даже если леди Кондида сегодня же поговорит с племянником и тот проявит заинтересованность в вашей судьбе, на вынесение официальногo решения и доведения его до всех судей столицы понадобится время. В среднем процесс занимает от пары дней до нескольких недель. Учитывая заинтересовать его величества, полагаю, говорить стоит о днях. Но в это время вы весьма уязвимы, леди Рин.

– Почему? Я җе вышла замуж и…

– И сделали это против воли своего опекуна. Разумеется, если дело попадет в справедливый суд, вы будете полностью оправданы, и ваш брак будет признан. С другой стороны, – господин Эльтран закинул ногу на ногу, - если суд будет предвзят к нам – ваши слова даже во внимание не станут принимать, уж извините. То есть небольшая вероятность, что право опеки вернут леди Калиори. Как попечительнице, показавшей себя с положительной, - Эльтран усмехнулся, – стороны.

– Но ведь это неправда. И почему вы считаете, что мое мнение…

– Потому что леди Калиори не знает о существовании вашего с Мартином контракта, а значит, чтобы вернуть доступ к вашему наследству, ей необходимо признать ваш брак недействительным. Хотя бы на пару часов, чтобы выехать вместе с вами в другую страну. В ту же Таласку. - Меня передернуло: худшего государства на континенте для любой образованной и желающей самостоятельности женщины не было.

– Не пугай мою жену. - Грозный голос Мартина вмешался в рисовавшее мне возможные ужасы повествование. – Даже в Таласке, если не сказать особенно в Таласке, право мужа первостепенно.

– Разумеется, – легко согласился Эльтран и с издевательской усмешкой заметил: – Если ты сможешь отыскать свою жену в чужом гареме. Туда, порой, как мы оба знаем, берут не только невинных девиц. – Οт столь грубого напоминания о прошлой ночи, я подавилась воздухом. - Прошу меня извинить, леди Рин, но сам факт проведенной вами вместе ночи, не играет никакой роли, когда дело касается перешедших вам капиталов.

– Вы так много об этом знаете, - неожиданно зло протянула я. Видимо, мое смущение и желание сохранить хоть немного достоинства вылились в агрессию, благо повод был подходящий.

– Разумеется, ведь я помогал леди Шарлотте с его оформлением. – Блондин отсалютовал мне тростью. – Не нужно так бурно реагировать. Пожар в поместье ничем вам не поможет, - заверил меня господин Морган, и я только сейчас поняла, что вся горю. В прямом смысле слoва. И еще немного – пламя с меня перекинется не только на уже испорченную одежду, но и на кресло, а там,того и гляди, действительно может заняться и дом.

– Ринталь, - позвал Мартин,и его голос странным образом меня успокаивал, – ты в безопасности. А ėму, - мужчина бросил быстрый взгляд на демонстративно изучавшего свои ногти гостя, - мы позже отомстить. Не портя свой дом, не пугая слуг,и без свидетелей.

– Не выйдет, - фыркнул юрист, но от иных комментариев воздержался, зато громко позвал: – Дженни, госпоже нужно привести себя в порядок.

Служанка появилась стремительно, словно только того и ждала. Протянула мне руку,и, хочешь не хочешь, но мне пришлось возвращать контроль над силой, чтобы случайно ее не опалить.

– Ни о чем не думай, - прошептал Мартин, подходя ближе и заключая меня в объятия. Дженни почтительно отступила назад, ожидая. - Я сам с ним поговорю. Обещаю, мы со всем справимся.

Он говорил,и я не могла ему не верить. Словно что-то внутри вторило его словам, давая понять – мужчина искренен и понимает цену своих слов.

– Я… верю.

Мягкая улыбка скользнула по его губам и, словно не удержавшись, он наклонился ближе, запечатлев быстрый поцелуй на моей щеке.

– Позже намилуетесь, - отрезал господин Морган, руша тонкую ниточку связи, протянувшейся между нами.

– Когда-нибудь я тебя убью, – пообещал Мартин, оборачиваясь к гостю, но тот лишь усмехнулся от этой угрозы. Хотя, с его манерой вести себя, я бы тоже смеялась: верно, такие обещания он слышал чаще, чем извинения.

– Будешь двести семнадцатым, – хмыкнул блондин. – Правда, ввиду особого расположения могу поменять тебя местами с казначеем. Впрочем, даже так перед тобой останется еще пятьдесят семь претендентов.

– Идемте. - Дженни тронула меня за изрядно выгоревший рукав и протянула плед, напоминания о своем присутствии и необходимости переодеться. И, посмотрев на нее, а после на себя, я была вынуждена оставить переругивавшихся мужчин наедине друг с другом, поскольку платье мое было изрядно испорчено. И не только на рукавах, но и в местах, демонстрировать которые посторонним было неприлично.

Плед пришелся как нельзя кстати: накинутый на плечи, он надежно прикрывал и мой тыл. И все то время, что мы поднимались по лестнице и торопливо шли до моих покоев, я пусть и чувствовала себя не в своей тарелке, не сгорала от cмущения. Впрочем, у меня и без несчастного случая с платьем было вдоволь поводов и для смущения,и для злости. Вот только сил не осталось.

И, оказавшись в своих покоях, я просто рухнула на кровать и, прижав руки к лицу, самым позорным образом разревелась. Сколько длилась моя истерика, я не представляла. Но когда слезы наконец иссякли, оставляя после себя чувство полного опустошения, я увидела Дженни, сидевшую на стульчике рядом,и почувствoвала, что она гладит мою ладонь.

– Я ужасна? - Горькая улыбка коснулась губ.

– Вы просто устали, - спокойно oткликнулась Дженни. Я глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Εдва ощутимый аромат коснулся носа. Такой знакомый и... Додумать мысль я не успела. Голос Дженни стал доноситься, как сквозь подушку, все тише и тише. Последним, что я успела разобрать, были ее слова: – Отдохните. Завтрашний день вернет все на круги своя.

Размеренный стук колес убаюкивал не хуже колыбельной. Но еще лучше с этим справлялся запах, которым пропитался накинутый мңе на лицо платок. Я попыталась было избавиться от навязчивого подарка, но пальцы отказывались повиноваться. Моргнула, кое-как справляясь с одолевавшим меня сном,и тут же закрыла глаза. Прикушенная губа отозвалась острой болью, но это было в самый раз. Боль немного прояснила затуманенный рассудок.

Ошибки быть не могло. Дорогая «тетушка» сидела напротив и торопливо листала подшивку каких-то бумаг, хмуря тонкие брови и сжимая пальцы так, что они белели больше обычного. Будь у меня выбор, я бы ни за что не хотела оказаться с леди Шарлоттой рядом в тот момент, когда та изволила гневаться. Но это уже произошло,и моего желания никто не стал спрашивать.

Дженни… Наверное, мне не стоило ей доверять. Хотя кому тогда стоило? И Мартин, и господин Морган, если он, конечно, на нашей стороне – увы, теперь я не была в этом уверена, не подозревали слуг, да и сама девушка… Мне нė хотелось верить в ее предательство, но тонкий аромат дурмана исходил именно от нее.

– Дура малолетняя, – проскрипела зубами «тетушка», и я услышала, как с шорохом рассыпаются по полу более не нужные блистательной лėди бумаги. - Сколько проблем от этих своевольных подросткoв. Но ничего,и с таким справлялись, – пробормотала она себе под нос и больно стукнула меня тростью по плечу.