Пощады не будет никому - Максим Гарин

Машина ГАИ растаяла в сумерках, и конвой со включенными фарами продолжал движение на запад. Сбиться с дороги здесь было невозможно, широкое шоссе, повсюду указатели. Машин было немного, время позднее, да и погода гнусная. Лишь те, у кого имелись срочные дела, рисковали выбираться в путь.

Клаус задремал, покачиваясь в такт движению.

И вдруг проснулся оттого, что микроавтобус резко затормозил. Он тут же продрал глаза и ухватился за термос с кофе, который опрокинулся у него на коленях.

— О майн готт! — воскликнул Фишер, увидев включенные фары, а затем зажмурился, ослепленный ярким светом, бьющим в лобовое стекло.

Впереди на полосе стояли рядом два автомобиля. Рассмотреть марки от ярко бьющего в глаза света было невозможно. Один автомобиль посадкой чуть пониже — легковой, а второй — повыше — не разобрать, то ли грузовик, то ли джип. Вдалеке виднелась еще одна легковая машина.

— Что такое?

Водитель пожал плечами. Он не спешил открывать дверцу и выбираться на лютый холод. К лобовому стеклу приблизился мужчина страшноватого вида, короткостриженый, с непокрытой головой, в легкой кожаной куртке, костяшками пальцев забарабанил в стекло, показывая, чтобы открыли дверцу.

Шофер и Клаус переглянулись. Открывать дверь им не хотелось, опускать стекло тоже. Но тут появился аргумент, против которого возразить было нечего. Мужчина в кожаной куртке вытащил из-за пазухи пистолет и нацелил его в лоб водителю. Клаус глянул в зеркальце заднего вида и увидел, что то же самое происходит у двух грузовиков.

— Открывай, — нехотя сказал он водителю и зябко поежился.

Не церемонясь, Клауса Фишера схватили, выволокли на обочину, бросили лицом в снег. То же самое сделали и с водителем.

— Кто тут из вас понимает по-русски? — прозвучал неприятный, скрипучий голос.

Клаус чуть поднял голову и, выплюнув набившийся в рот снег, крикнул:

— Я!

— Так вот, скажи, чтобы все лежали, уткнувшись мордами в снег, а если кто пошевелится — стреляю без предупреждения!

Клаус перевел. Повторять ему не пришлось.

Из «БМВ» выбрался Чекан, запахнул пальто, подошел к задней дверце и резко поднял ее. В салоне микроавтобуса вспыхнул свет.

— Выбрасывай все на дорогу! — негромко произнес Чекан своему подручному.

Вытаскивали сумки, тут же раскрывали их и высыпали содержимое на дорогу. Блестящий самовар с сорванной крышкой полетел в снег. Посыпались матрешки. Чекан крошил их ботинками и зло ругался. Развинчивали термосы и били колбы, потрошили журналы, книжки, картонные коробки вспарывали ножами. Из канистр в снег выливали бензин. Один из бандитов щупом проверял бензобаки. Взрезали обивку салонов, короче, работали так, как не работают даже таможенники, получившие сигнал, что везут наркотики. Не хватало только собак.

Возле остановленного конвоя стоял один из бандитов в милицейской шинели и махал полосатым жезлом с подсветкой притормаживавшим машинам, чтобы проезжали быстрее. Ни у кого особого желания останавливаться не возникало, лишь только водители замечали в руках у людей оружие.

Чекан собственноручно вспарывал ножом сиденья в микроавтобусе. Бездействовал лишь один Михара, он ходил, засунув руки в карманы, попыхивая «Беломором».

— Без толку все.

— С чего взял?

— Нюхом чую, как пес.

Чекан начинал злиться, уже поняв: ничего он здесь не найдет, тревога оказалась ложной. Но нужно было проверить все до конца, мало ли тайников найдется в машинах.

Покончив с транспортом, начали личный досмотр всех, кто ехал в машинах. Людей поднимали из снега и, приставив пистолет к затылку, тщательно ощупывали.

Из карманов на снег выбрасывали записные книжки, бумажники, авторучки, носовые платки. Никто, кроме Клауса Фишера, ничего не понимал.

Денег бандиты не брали, украшениями не интересовались, а то, что это бандиты, Клаус понял сразу. Он не строил иллюзий, знал наверняка — охотятся на деньги, которые доктор Рычагов собирался передать с ним для приобретения клиники. И Клаус Фишер, в общем-то, человек не верующий, бывший член Единой Социалистической партии Германии, беззвучно молился Богу за то, что он его спас руками руководства миссии, приславшего факс о срочном отъезде.

Рацию разбили, сотовый телефон забрали. Джип и две легковые машины растворились в темноте. Ни номеров, ни лиц бандитов никто толком не рассмотрел.

С полчаса ушло на то, чтобы оживить хоть один грузовик, перед отъездом бандиты оборвали все провода.

Начали решать, кому ехать на грузовике до ближайшего поста ГАИ, а кому остаться сторожить конвой. Было непонятно, что более опасно — продолжить движение или остаться на месте. Неожиданно Клаус Фишер вызвался ехать на пост ГАИ. Никто с ним спорить не стал. Он подстелил одеяло на искореженное сиденье, и машина двинулась по дороге в направлении Смоленска.

На перекрестке, километрах в двадцати от места нападения, стояла машина ГАИ, двое гаишников сидели внутри и пили чай из термоса. Работал портативный телевизор, они смотрели эстрадный концерт. Клаус Фишер затормозил, выскочил и судорожно бросился к «Волге» с мигалкой. Он застучал в дверцу, гаишники даже перепугались этого растрепанного мужчины, подумав, что он пьян или не в себе.

Когда открыли дверцу, Фишер принялся сбивчиво перескакивать с русского на немецкий, объяснять, что произошло. Гаишники никак не могли поверить услышанному и взять в толк, какого черта кто-то станет тормозить пустые автомобили, которые возвращаются из России в Германию, да еще с красными крестами на бортах. Подобного они никогда не слышали.

Вот когда машины шли с грузом, тогда понятно, было чем поживиться, везли ведь и технику, и компьютеры, и медикаменты, теплую одежду. В общем, было чем разжиться. А чтоб вот так, пустые… Одним словом, это была не их проблема. Они связались по рации со всеми постами ГАИ, сделали оповещение. Но время ушло, и те, кто напал, были уже далеко от места происшествия. Да и как ты их найдешь, если номера и марки машин не известны, известно лишь, что автомобилей было два, а может, и три. Этот глупый немец так ничего и не запомнил толком. Клаусу дали чая, и он трясущимися руками сжал горячую кружку, расплескивая чай, пытался сделать хоть один глоток, но это ему не удавалось.

К трем часам ночи немецкий конвой оказался в Смоленске, и у Клауса Фишера появилась возможность добраться до телефона, которым он не замедлил воспользоваться. Телефонный звонок поднял Рычагова с постели. Он взял трубку и услышал взволнованный голос Фишера:

— Геннадий, Геннадий, сплошные неприятности.

На нас напали!

— Кто напал, где?

— Бандиты, ваши, русские.., напали на нас. Нас всех чуть не убили. Машины привели в негодное состояние, все порезали, поломали, сиденья все вспороли, но ничего не забрали. Ты можешь это как-то объяснить?