Путь Стратега - Луций Корнелий

Не уверен, что она или Касс сильно понимали мою ситуацию. Да я и не пытался толком объяснить. Просто говорил, а Эйлит гладила меня по голове. Становилось легче. Потом я окончательно выдохся и уснул.

Круг, разделенный на четыре части. Звук гонга, стрелка рулетки попадает на сектор «Чужие сны».

Морские волны одна за другой ползут на каменистый пляж. Тусклое солнце закрыто серой пеленой. Эйлит, скрывается среди камней, покрытых зелеными пятнами лишайника. Одеждой ей служит не воздушная светлая ткань, из которой она так легко выскальзывала, а теплая куртка мехом вовнутрь. Девушка кажется в ней чуть ли не раза в два шире. На левой руке толстая рукавица, а с правой она её сняла. Эйлит держит гарпун, наблюдая и осторожно подбираясь к животному на берегу. Нечто, напоминающее крупную выдру, лакомиться моллюсками, раскалывая их раковины о камни.

Бросок копья, короткая пробежка и Эйлит добивает жертву. Девушка ловким движением снимает с пояса кожаную флягу, выливая содержимое в открытую пасть умирающего животного. Это дар. Дань уважения. Надо дать зверю напиться зачарованной воды перед смертью, чтобы переродившись он не обижался и снова дал себя поймать.

На фоне серого неба, на фоне седых волн лишь на одно мгновение, но можно было заметить…

Как будто вспыхнуло над телом зверя крошечное северное сияние. Эйлит закрыла глаза. Среди шума волн и птичьих криков тонко звенел едва различимый звук. Одна нота, уходящая прочь.

Эйлит улыбнулась, открывая глаза. Все сделано правильно. Дыхание вернулось миру, чтобы вновь обрести тело. Никто не умирает. Ничего не исчезнет навсегда.

Девушка не была пока шаманкой, но однажды могла ей стать. Для этого она даже отвергала все ухаживания соплеменников. Шаман не должен связывать себя с миром обыденных вещей слишком сильно. Иначе он или она могут потерять тонкость слуха и остроту зрения. А это самое…

Мысли девушки прерывает нечто. Звук, которому нет и не может быть подобия. В нем слышны крик ужаса и грохот штормовых волн, стон ледяных глыб и плач больного ребенка. Все наполнялось им. Мир стенал и это было невыносимо. Эйлит упала на колени, моля всех духов, что знала спасти её жизнь от этого кошмара. Она царапала камни, срывая кожу с пальцев. Эйлит бросилась бы в море, но какая-то часть её знала, что и там нет спасения. Ужасный стон охватил мир целиком.

Открыв глаза, девушка могла наблюдать нечто не менее кошмарное, чем всепроникающий голос смерти. От каждого предмета, от зверей, птиц, от нее самой текла к небу переливающаяся сила дыхания. Она поднималась, тускнела, темнела и рассыпалась прахом. Тысячи прожитых жизней, бесконечность перерождений, память, эмоции, связи… Все УМИРАЛО. В том ужасном смысле, который лишь изредка самые мрачные из стариков поминали, рассказывая злые сказки.

Это был конец. Всего и вся. Как жить дальше, зная что исчезнешь навсегда и все твои предки канули… Куда? В пустоту и мрак.

Девушка задыхалась от собственного крика, но и он не мог заглушить еще звучавшие отголоски великого предсмертного стона.

Я очнулся. Было пока темно, а Эйлит лежала рядом. Уже без своей смешной одёжки, а раны на пальцах затянула здоровая кожа. Так вот, как это было… Смерть мира. Можно и поверить, если ничего кроме побережье да лесов не видеть. А ещё эти души… Она реально их чувствовала там на Севере.

Теперь понятно, почему Гераты ко мне пожаловали в таком состоянии и дрались как безумцы. Их мир умер. А мы? Наверное, для них мы что-то сродни демонам, живущим по своим правилам. Вот нас смерть мира и не коснулась.

И снова эта загадка… Я узнаю все больше подробностей, но не сам ответ. Нужны маги или какие-то жрецы. Теперь сомненией нет. Это было колдовство, а не обычный массовый психоз.

Аргаил вернулся ближе к обеду. Вместе с ещё шестью всадниками он въехал в лагерь с видом триумфатора. Я уже ждал доклада в командном шатре. Федерат вошел, держа подмышкой кавалерийский шлем, увенчанный пучком красных конских волос. На пыльном от дороги лице расплывалась заискивающая улыбка, но глаза блестели холодной решимостью.

— Все схвачены, стратег! — тут же начал хвастать он. — Они были глупы и беспечны.

— Ты уверен? Если даже несколько ушли, это может погубить все дело.

Он ударил себя кулаком по бронированной груди.

— Клянусь! Венелы знали те места. Мы окружили всех когда они ещё не поняли своей печальной участи. Их главарей мы собрали у лагеря.

— Хорошо.

Мне уже приходилось выносить приговор в случае бегства велитов. Но тогда я сам был зажат в тиски военных традиций. Не покараешь трусов и армия сгниет — так тут говорят. Однако теперь ситуация была иной. Я сам инициировал карательную операцию. Теперь следовало донести до всех её справедливую обоснованность. Хотя бы самому поверить, что все сделанное правильно.

Я выехал из лагеря в сопровождении турмы всадников и воинов Аргайла. Около стана федератов толпилось множество людей и лошадей. Несколько десятков человек сидели связанными. Пыльные, обросшие щетиной, со следами побоев на лицах. Я уже встречался с ними, хотя и не особо запомнил.

— Вот тот… — Аргаил указал на крепкого мужчину с черными курчавыми волосами. — Самый большой их авторитет. Говорят, свирепый воин, но был схвачен в пьяном сне с двумя бабами.

— А мы приходили по вашему зову, стратег. — хрипло вздохнул пленный вожак пастухов.

— Вы приходили грабить. — холодно ответил я. — И плевали на мои приказы.

— Мы грабили варваров. Врагов.

— Рука об руку с другими варварами. Я видел это собственными глазами. Вы и Скавады вместе пожинали плоды чужой победы.

— Они не трогали нас, мы не трогали их. Это не делает нас друзьями.

— У грабителей нет друзей, но есть общее дело. — усмехнулся Аргаил. — Через вас Скавады продавали пленных.

— Мы помогали людям вернуться домой. Пусть и за выкуп.

— Вы наживались сами и набивали карманы врагов. — ответил я. — Мои попытки завербовать вас не увенчались успехом. Участи солдат вы предпочли участь грабителей. Бросили свои стада на самых младших или кротких, сводили счеты с поселенцами, угоняли чужой скот. Наверное, вам казалось, что удача уже поймана за хвост. Однако теперь у меня появилась кавалерия. И прежде чем покончить со Скавадами, надо избавиться от вас. От тех, кто может предупредить их о приближении сил легиона.

— Мы знаем где их лагерь. Мы проведем солдат…

— Разумеется, проведете. — перебил я. — От этого теперь зависят ваши жизни.

И аудиенция была окончена.

Часть изъятого у пастухов добра федераты вручили мне в качестве дара: несколько золотых и серебряных кубков, меч, украшенный янтарем, по десять коней, быков и охотничьих собак, напоминающих мастифов, а также по пятнадцать женщин и мужчин. Также я предложил им деньги за тех лошадей и рабов, что они хотели оставить себе. Многие были согласны. Золото проще в транспортировке и есть не просит. Так часть драгоценного металла, что они подарили мне в виде посуды вернулась им обратно монетами.