Кольцо князя-оборотня - Екатерина Лесина

– О чем задумались, Анастасия Филипповна? – Сергей Федорович больше не улыбался, он рассматривал меня с профессиональным интересом музейного смотрителя, подбирающего место для новой скульптуры.

– Скажите, Сергей Федорович, – мне пришлось выдавливать из себя улыбку, – а когда Егора отпустят?

– Не знаю. – Рыжие усы огорченно поникли. – Все очень запутанно, Анастасия Филипповна. Все очень-очень запутанно. Но я постараюсь, поверьте, как только станет возможно, я сразу же… А сейчас, боюсь, как бы ни было приятно мне ваше общество, но вынужден откланяться.

Он откланялся. Чудак-человек, ушел и обещал вернуться с хорошими новостями. Боюсь, в этом случае вернется он очень не скоро. Посадят Альдова. А мне что делать? Сидеть, запершись в квартире, и дрожать, едва заслышав шаги на лестнице?

Запутанное дело, настоящий чертов чертеж, как в детской считалочке: четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертеж, – а мне предстоит в нем разбираться.

Закрыв глаза, я попыталась восстановить последовательность событий.

Курпатов и Любятский. Догадываюсь, кто убил сыщика – Андрей по пьяному делу каялся, будто лишил жизни «одного любопытного парня», который доставлял проблемы. А пророка убил Кусков, но кто же убил самого Кускова? Четыре черненьких чумазеньких чертенка… Ключевое слово «четыре». Этот четвертый, он в курсе дела, он знает и о Юле, и о сыщике, и о пророке, и о Пашке. А еще мне отчего-то казалось, что мой четвертый чертенок ненавидит Альдова. Иначе зачем?

– Ну, и что ты на это скажешь? – спросила я у отражения в зеркале, оно не ответило.

Итак, для начала нужно вытащить Альдова, вопрос в том, каким образом это сделать. Засунув руку в карман, я извлекла перстень с волком. Зверь скалил крошечные зубы и рычал на врагов. Правильно, дружок, нападение – лучшая защита.

Если у Альдова будет алиби, его отпустят. Значит… Значит, я должна ему это алиби обеспечить. Отражение в зеркале показало язык, интересно кому – мне или милиции?

Подозреваемый молчал, зато его адвокат говорил за четверых, хитрый, гад, если где обнаружит лазейку – пролезет, прошмыгнет, и не остановишь. И кому угодно докажет: Альдов – суть жертва невинная, а убитые – злодеи и гады, непонятно, как их только земля носила.

Не любил Васютка адвокатов. И день, как назло, непогожий выдался – даже из окна видно серое, затянутое рваными тучами небо, серую же землю да серых людей-муравьев, спешащих по своим, по муравьиным делам. В такие дни Игорь чувствовал себя ужасно, мерз постоянно и впадал в непонятное и неприятное оцепенение.

Телефон два раза звякнул, привлекая внимание.

– Да?

– Игорь Иванович, звонили с пропускного пункта, тут вас дама какая-то спрашивает. Говорит, свидетельница. Пропустить?

Васютка с тоскою глянул на седое небо, работать не хотелось совершенно, однако придется, наверное.

– Пропускайте.

Небо за окном потемнело, никак проблемы предрекает… Ну да, вряд ли эта ведьма черноглазая заявилась за тем, чтобы отблагодарить его за хорошую службу.

Вошла и, не дожидаясь приглашения, села на стул, а крошечную сумочку швырнула на его, Васюткины, бумаги, небрежно так, точно лакею подачка… ох, явно без проблем не обойдется.

– Значит, вы утверждаете, что весь вечер ваш супруг провел дома?

Она потянулась, словно кошка на разогретой солнцем лавке, и промяукала:

– Да. В смысле утверждаю. Весь вечер он провел со мной.

– Тихий семейный вечер дома? – Васютка улыбнулся, дамочка улыбнулась в ответ, улыбнулась искренне, точно всю жизнь мечтала сидеть здесь, в Васюткином кабинете, и отвечать на Васюткины вопросы. Стерва. Она врала, за полтора часа беседы ни слова правды. И зачем он вызвал ее? Хотя нет, Васютка никого не вызывал, а эту ведьму тем более, она сама приперлась и потребовала освободить ее драгоценного супруга, обвиненного непонятно в чем. Впрочем, все ей было понятно, просто она выбрала такую тактику – бедная, потерянная в жестоком мире женщина, которую по недоразумению лишили единственного кормильца. И сработало же! Игорь сам не заметил, как выложил ей всю информацию, он бы вообще ничего не заметил, если бы соломенная вдова не перешла в наступление.

Ведьма!

Ведьма сидела на шатком стуле, словно царица на троне. Серебристый мех мягкой волной стекал на пол – интересно, норка или соболь? Васюткины познания в дорогих мехах ограничивались этими двумя зверями, символами богатства и благополучия. Ведьма свое богатство вкупе с благополучием демонстрировала охотно, тут даже не в шубе дело, и не в золотом браслетике с разноцветными камушками, и не в сережках. Просто она была вся такая… Недосягаемая. Точеная ножка выставлена на всеобщее обозрение, и от вида этой ножки темнеет в глазах и пересыхает в горле, точеная ручка нежно гладит крошечную сумочку, а в глазах – целое море мертвой черноты, загляни – и пропадешь, сгинешь навеки, а она и не вспомнит. Негоже царице помнить всех своих холопов.

Черт, черт, черт. Натуральная ведьма. Васютка опрокинул в себя полстакана воды. Полегчало. Во всяком случае, дурные мысли отступили на второй план. Нужно отделаться от нее поскорее, но как? Вот она, сидит, ждет, пока Игорь Иванович жажду утолит, готовится к новым вопросам. Ну, с неожиданной злостью подумал Васютка, сейчас будут тебе вопросы.

– И чем же вы занимались дома?

– Сексом, – невозмутимо ответила ведьма.

– Сексом? – Игорь чувствовал себя круглым дураком, а она, верно, издевается.

– Да, сексом. Что вас удивляет? Кажется, согласно законодательству я имею полное право заниматься сексом. Вам это кажется странным?

Черные глаза высверлили дыру в черепе, и Игорь чувствовал, как через эту дыру утекают мысли и пробирается она.

– Да. То есть нет! – Васютка вдруг понял, что краснеет, неудержимо и глупо.

– И в котором часу вы начали?

– Около шести.

– А кончили? – Прозвучало пошло. Ведьма понимающе улыбнулась и с самым невинным видом поинтересовалась:

– А какой именно раз вас интересует?

– Что? А… Нет. Мне вообще. В целом.

– В целом – утром.

– И вы что, с шести вечера и до утра…

Ведьма пожала плечами, и от ее движения по меху покатилась серебристая волна. Достигнув пола – в этом, наверное, особый шик, подметать подолом норковой шубы пол в прокуратуре, – волна успокоилась, а ведьма соизволила пояснить.

– Ну, во-первых, с этим делом, – она старомодно потупила взгляд, – у Егора все в полном порядке. А во-вторых, сексом мы занимались не все время.

– Ага.

– Совершенно верно. Сначала занимались, потом ужинали, потом снова занимались сексом, потом принимали ванну, потом опять ужинали… Или нет, не так, сначала перекусили, потом в ванну… Впрочем, я не уверена.