Неизвестный Кожедуб - Иван Кожедуб

На аэродроме все было по-старому. На прежних местах, по дороге в столовую, стояли трофейные машины, к которым я так приглядывался полтора года назад. На месте была и наша землянка.

В линейку стояли замечательные отечественные истребители нового типа. Надо было выбрать проверенную машину. Подробно расспросил летчиков-инструкторов, механиков об особенностях новых самолетов. Вместе осмотрели несколько машин. Особенно одобрительно летчики отзывались о самолете за № 27. Я остановился на нем. Это и был тот самый самолет — мой верный боевой друг, который бессменно служил мне до последнего дня войны.

Сразу меня в воздух не выпустили.

Когда механик подготовил самолет, я сел в кабину и тщательно стал ее изучать. Проходил наземную подготовку, определял свое положение в самолете, как когда-то делал это в «По-2» на аэроклу-бовском аэродроме.

Через несколько дней вылетел с инструктором. Только после нескольких провозных полетов стал тренироваться самостоятельно.

В эти дни радио принесло радостные вести: наши войска наступали. На всех фронтах шли жаркие бои.

3 июля утром войска 3-го Белорусского фронта при содействии войск 1-го Белорусского фронта заняли Минск. Представляю себе, какой это праздник для моего друга — ведомого Василия Мухина!

Войска 1-го Белорусского фронта освободили Барановичи и двигались в направлении к Бресту. Советская Армия всюду выходила на государственную границу СССР.

27 июля наши войска освободили Львов, а 28-го — Брест. Советская Армия наносила фашистам удар за ударом.

С волнением я следил за действиями войск 2-го Украинского фронта. По-прежнему тянуло в родную часть. Войска 2-го Украинского фронта готовились к решительным боям по ликвидации яссо-кишиневского плацдарма немцев.

…С нетерпением жду из Москвы разрешения на вылет. Тренируюсь. Делюсь опытом с молодыми летчиками. Когда говорю с ними и вижу йх любопытные, горящие нетерпением глаза, вспоминаю, в каком радостном возбуждении находился и я перед вылетом на фронт. Стараюсь найти нужные слова и мысли, чтобы помочь новичкам в подготовке к боевой работе. Занят с утра до вечера, но задерживаться в тылу не хочется.

2. День сталинской авиации

В День воздушного флота я по обыкновению рано утром отправился в штаб узнать, нет ли разрешения на вылет Оказалось, оно только что пришло. Я был несказанно рад. Наконец-то после вынужденной передышки вернусь на фронт!

В эту минуту по радио передавали сводку: войска 2-го Украинского фронта перешли в наступление. У моих старых однополчан горячие дни!

Хотелось вылететь к месту назначения сейчас же. Но надо было «уточнить» погоду. Пока я выяснял, можно ли сегодня вылететь, в штабе появился командир:

— Вас-то я и ищу, товарищ капитан. От души поздравляю с награждением второй «Золотой Звездой»! — Он обнял меня и, широко улыбаясь, добавил, не дав мне вымолвить ни слова: — А наша учебная часть награждена орденом Красного Знамени за успехи в подготовке авиаторов… Я вас сегодня не отпущу. Да и погоды пока нет. Вы должны провести с нами вечер. Ведь вы, товарищ капитан, у нас начали готовиться к боевой деятельности. А завтра утром вас проводим. Решено?

Я был рад и за себя, и за учебную часть. Сколько ее питомцев воюют уже не один год на фронтах Отечественной войны!

Трудно выразить словами все, что я перечувствовал в тот день. Я думал о том, что буду драться с врагом, не щадя своей жизни, стоять насмерть за советскую Родину, что постараюсь отблагодарить партию, великого Сталина, что отныне обязан еще упорнее совершенствовать свою боевую выучку, бить врага храбро и умело; думал о том, как мало еще мною сделано и как много нужно сделать, чтобы оправдать высокую награду.

В семнадцать часов по приказу Верховного Главнокомандующего Москва от имени Родины салютовала советской авиации.

После салюта командир устроил праздничный вечер, а на следующий день рано утром я вылетел на 1-й Белорусский фронт.

Быть одному в воздухе — непривычно и томительно. Маршрут длинный — несколько сот километров.

Лечу над Белоруссией. Тяжело смотреть на развалины и пепелища. Останавливаюсь в родном городе Мухина — Гомеле. Он так разрушен, что трудно представить, каким он был раньше. Вспоминаются слова Василия: «У меня большие счеты с фашистами». Кончится война, и мы отстроим этот город и тысячи других советских городов. А пока надо сделать все, чтобы скорее уничтожить врага…

Позади уже Барановичи, Брест. Я лечу в прифронтовой полосе.

3. Новые друзья

Часть, куда я был направлен, находилась на аэродроме, расположенном у Вислы. Фронт — в двадцати километрах.

Приземляюсь. Знакомая обстановка фронтового аэродрома. Самолеты в капонирах. Командный пункт тщательно замаскирован.

Смотрю на часы —* 9.00. А на аэродроме полно летчиков. Все машины на местах. «Затишье», — думаю я.

В каждой части свои традиции, свой уклад, как в любой семье. Но, несмотря на это, чувство у меня такое, словно я попал домой. Вероятно, меня уже ждут и летчикам, как это водится в авиационных частях, уже все известно обо мне. Невольно волнуюсь: как встретят?

К моей машине подбежали несколько летчиков. Мы представились друг другу и все вместе пошли на командный пункт

— Давно тебя ждем! — кричит кто-то и трясет мне руку.

Это летчик Васько. Он одновременно со мной учился в школе истребителей. Я встречался с ним в 1942 году на учебном аэродроме. Он уже тогда был боевым летчиком, поэтому и Петро и я завидовали ему.

А вот еще один знакомый — летчик Александ-рюк. Он позже меня закончил училище. На его плечах погоны старшего лейтенанта. Узнаю, что он в паре с ведомым Васько летает с 1943 года.

Летчики рассказывают, что в районе Праги (предместье Варшавы) идут бои, но наша часть в них не принимает активного участия. Сейчас полк готовится, и вылетов бывает мало.

Из командного пункта выходит полковник, Герой Советского Союза. Он быстро направляется к нам.

— Это командир части Павел Федорович Чупи-ков, — говорит кто-то.

Подойдя к командиру, рапортую:

— Товарищ полковник! Капитан Кожедуб прибыл в ваше распоряжение для прохождения дальнейшей службы.

Командир жмет мне руку и говорит, внимательно глядя на меня:

— Давно вас жду, товарищ капитан… Как летели?.. Теперь будем воевать вместе. Очень ждали вас, когда были горячие дни.

Герой Советского Союза полковник Чупиков подтянут, невысок. Судя по внешности, он человек большой силы воли. Взгляд его серых глаз зорок и внимателен. Он еще молод — ему лет тридцать. Но у глаз уже веером расходятся морщинки, как у всех летчиков, которые много летают и, прищурившись, глядят на солнце. Лицо загорелое, обветренное — значит, он с утра до вечера на аэродроме или в полете. В нем с первого взгляда чувствуется требовательный и вместе с тем заботливый командир.