Пенелопа и прекрасный принц - Дженнифер Эшли

– О! – протянула Пенелопа, ее пыл отчасти угас. – Эган сказал мне, что она работает на тебя. Я так понимаю, ты обнимал ее в вестибюле, разыгрывая спектакль перед слугами?

Так, значит, она видела. Он-то полагал, что она давно удалилась к себе, и его действия останутся незамеченными. Чертов Эган Макдональд! Не мог увести ее подальше!

– Ты все поняла правильно. – Когда он склонился над Анастасией, прижимая ее к стене, она ни на секунду не прекращала своей торопливой речи, полушепотом рассказывая о регенте, его слугах, доме. Австрийский посол пытался убедить регента откусить кусочек Нвенгарии, хотя сам регент считал, что получит больше, если в этой ситуации окажет Деймиену поддержку. Анастасия обещала доставить принцу более точные данные еще до его отъезда.

– Вы были любовниками? – со страхом спросила Пенелопа и прижала руки к груди.

Деймиену хотелось улыбнуться. Эта собственническая вспышка умилила его. Она доказывала, что он нужен Пенелопе, что она вышла замуж не только для того, чтобы спасти его жизнь.

– Деймиен, прости меня, – прошептала она. – Я сама не знаю, зачем это спросила. Это не мое дело.

Он протянул к ней руки:

– Иди сюда, Пенелопа.

Она со смущенным видом сделала несколько шагов и оказалась рядом с мужем. Он обнял ее одной рукой за талию.

– Это твое дело. И я хочу, чтобы ты знала, – начал он. – Я был ее любовником, но давно и очень короткое время. Когда погиб муж Анастасии, она приехала ко мне. Я тогда был во Франции. Нвенгария официально не находилась в состоянии войны с Францией, а я был в ссылке. Мне нравилось жить при дворе Наполеона и наблюдать за этим амбициозным маленьким человечком и его взбалмошной семьей. Кроме того, англичане очень ценили мои тайные доклады.

Он улыбнулся, вспомнив, сколько удовольствия получил от игры в шпионов. Легкомысленного принца Деймиена никто так и не заподозрил в том, что он посылает сообщения генералам короля Георга.

– Анастасия очень горевала. Я никогда не видел, чтобы женщину так поразило горе. Она готова была уничтожить всю Францию, чтобы отомстить за смерть своего мужа, и всю Австрию – тоже. Она любила Димитри больше жизни. – Голос Деймиена стал мягче. – Я пытался ее отвлечь, но ей нужен был Димитри, а не я. В ней было столько гнева и страсти, что я посоветовал ей найти выход для этого гнева в работе на благо Нвенгарии и, конечно, на меня, чтобы огромные империи нас не проглотили. Она приняла предложение и сразу взялась за дело. – Деймиен помолчал. – Она не только дает мне сведения, она еще и беседует с Александром, понимая, что он – реальная власть в Нвенгарии. Думаю, ей безразлично, кто будет править, я или Александр, она хочет отомстить Австрии и не позволить ей вцепиться в Нвенгарию.

Пенелопа подняла взгляд на мужа.

– Ты ей небезразличен. Очень даже небезразличен.

– Она мне благодарна, – поправил ее Деймиен и поцеловал волосы Пенелопы, слегка оцарапав губы о бриллианты. – Она лишилась бы ума, я спас ее, и она это понимает.

– Ты очень добрый.

– Отчасти добрый, отчасти беспощадный. Я отлично видел, каким полезным инструментом она станет.

Пенелопа поцеловала его возле уха.

– Что бы ты ни говорил, но ты вовсе не чудовище.

Деймиен обнял ее второй рукой, купаясь в ее тепле и аромате духов.

– А теперь, когда я рассказал тебе все, – начал Деймиен, – ты по-прежнему хочешь, чтобы я показал тебе, как нвенгары иногда ведут себя в постели?

Пенелопа бросила на него взгляд из-под ресниц. Ее щеки вспыхнули.

– Да.

Деймиен ощутил, как в паху разливается жгучая тяжесть.

– Я рад, что ты так ответила.

– Но я действительно хочу знать. – Пенелопа вздернула подбородок, хотя в ее глазах плескалась тревога. – Не хочу, чтобы ты сбежал к нвенгарскои женщине лишь потому, что я не могу на что-то решиться.

Деймиен повернул ее лицо к себе и провел пальцем по щеке.

– Эх, Пенелопа, то, чему я должен тебя научить, займет не один год. Но если понадобится, у меня хватит терпения на ежедневные уроки.

Румянец Пенелопы стал багровым.

– В моей стране мужчина не заставляет жену делать слишком откровенные вещи, он выплескивает свою чувственность на любовниц.

Деймиен ощутил мгновенную неприязнь к английским мужьям.

– Приятно, что я родом из другой страны.

Он коснулся губами щеки Пенелопы. Она жадно припала к его губам, но Деймиен отстранился. Пенелопа бросила на него разочарованный взгляд.

– Мы будем двигаться медленно, – проговорил он. – Но можешь не волноваться, я всему тебя научу.

– Я сама не знаю, чего хочу. – Она коснулась выреза его рубашки. – Я хочу тебя.

– Пенелопа, ты играешь с огнем.

Она так на него посмотрела, что Деймиен понял: ей все равно.

– Черт возьми! – Он встал, взял ее за руки и тоже заставил подняться. – Только сначала все реши. Я не хочу тебя пугать.

Пенелопа смело посмотрела ему в глаза, хотя пальчики у нее чуть заметно дрожали.

– Я решила.

Деймиен взял в ладони ее лицо и со страстью поцеловал, потом опустил руки и сказал:

– Подожди.

В прихожей Петри занимался тем, что откалывал от мундира и надраивал каждую из многочисленных медалей Деймиена. Не все медали Деймиен заслужил сам. Десять из них он унаследовал от отца, шесть были ему вручены просто потому, что он вернулся в Нвенгарию и стал принцем-императором. А теперь, когда он вернется домой с Пенелопой, его мундир отяжелеет настолько, что едва ли его можно будет носить.

Деймиен распорядился по-нвенгарски:

– Никого не впускай. Ты понял? Никого!

– Отлично понял, сир. – Глаза Петри блеснули. – А если дворец загорится?

Деймиен поразмыслил.

– Только если будет опасность для этих покоев.

– Да, сир.

– Спокойной ночи, Петри.

– Доброй ночи, сир, – ухмыльнулся Петри и вернулся к своей работе, повернув прежде ключ во входной двери.

Взволнованная и настороженная Пенелопа стояла на том же месте в спальне, где ее оставил Деймиен. Он подошел, развернул ее от себя и сказал:

– Я побуду горничной и раздену тебя.

– Хиллиард разворчится, – дрожащим голосом заметила Пенелопа.

– Я компенсирую ей неудобства. – Он ловко развязал шелковые ленты лифа, потом поочередно расстегнул маленькие пряжки, которые его удерживали. Рукава платья, невесомые клочки шелка, сползли с ее плеч и упали.

Деймиен воспользовался случаем и провел пальцем по линии ее лопаток. Кожа у Пенелопы была горячей, слегка влажной и подрагивала там, где он до нее дотрагивался.