Страсть - Виктория Вайс

Первым делом её познакомили с режиссёром. Иштван перед отъездом уверял, что Дэвид настоящий гений. Но гений оказался мерзким типом с надменным оценивающим взглядом и «факом» через каждое слово. Он тут же заставил Вику раздеться и показать себя. Обмацал всю своими лапами. Цокал языком и недовольно качал головой. И снова: «фак… фак… фак», будто других слов не было, чтобы выразить свои эмоции. Неужели она была так ужасна? Вроде нет. До этого всем нравились её ножки, её мягкий животик, обласканная постоянным массажем попка, что уж говорить про груди, небольшие, но настоящие. Потом выяснилось — он просто сбивал цену. Не очень приятно начинать с такого. Но когда Вика узнала, что этот тип будет не только снимать, но и сниматься, у неё вообще пропало всякое желание работать, а когда увидела раскадровку, и его имя рядом со своим — даже не удивилась…

Вообще этот Дэвид оказался завидным жеребцом. Не известно чем он накачал свой член, но тот стоял, даже когда его хозяин отвлекался от основного процесса и бегал к монитору отсматривать снятую сцену. Как он раздражал своей деловитостью и постоянными придирками, из-за которых каждый эпизод приходилось переснимать по пят-шесть раз. То не так посмотрела, то поза не слишком выразительная, то что-то не понравилось в причёске, то ласки не слишком эротичные. Достал, одним словом. И не просто достал, затрахал. И Вика, как нормальная баба, решила отомстить, и отомстить самым жестоким способом.

В последней сцене, когда нужно было имитировать душераздирающий оргазм, Дэвид выпучив глазищи начал активно работать тазом, словно пытаясь разжечь огонь внутри её задницы. И вот он в очередной раз вытащил свой член, чтобы снова с разгона всадить его, но Вика со всей силы сжала мышцы и его «мощный аппарат», уткнувшись в «захлопнувшуюся дверь», сложился пополам и громко хрустнул… Дэвид упал на спину, словно в него попала пуля, и жалобно заскулил, схватившись за моментально обмякший член:

— Что же ты, сука, наделала…

Вика была счастлива… Она быстренько собрала вещи, чмокнула Тибора в щёку, и даже не забрав гонорар, укатила в аэропорт.

После возвращения из Венгрии, побыв немного дома и распродав всё, что только можно было продать, Валерка скопил достаточно внушительную сумму, часть из которой отдал Андрею, узнав, что тот вознамерился поступать во ВГИК на режиссуру, остальное же он планировал потратить на свадьбу. Его решение было окончательным и никакие другие варианты не рассматривались, кроме единственного — Вика должна стать его женой. Несмотря ни на что.

Как и в первый раз, он нашёл приют у Норы, и был крайне удивлён застав в её квартире Павла Андреевича, который по-хозяйски развалившись на диване смотрел телевизор. Совсем недавно муж Норы вернулся домой весь избитый, собрал свои пожитки, и не попрощавшись ушёл, как выяснилось, навсегда. Но свято место пусто не бывает, обиды уже давно забылись, и она решила, а почему бы не вернуть Пашку, а то он от одиночества окончательно сойдёт с ума на даче. Да и ей справляться с хозяйством и двумя детьми будет легче.

— Вот это сюрприз, — удивлённо произнёс Павел Андреевич, увидев вошедшего в комнату Валерку, — видимо от тебя, Миронов, нам не суждено избавиться.

— Думаю, что да, если учесть, что я собрался сделать предложение вашей дочери.

Павел Андреевич удивлённо посмотрел на него.

— Ты уверен?

— Да.

— Ну что ж, может у тебя что-то и получится. Нора! У нас есть выпить? Нужно бы отметить событие.

— Отмечать пока ещё рановато, — перебил его Валерка.

— Ну тогда выпьем по другому поводу, — подключилась к разговору Нора, — у моей старшей дочери сегодня день рождения, обещала прийти. Познакомлю вас.

— Может не надо знакомить, а то ещё влюбится, — засмеялся Павел Андреевич. — Она красивая… Даже красивей чем Вика твоя. Я её, правда живьём ещё не видел, только на фотографии, но я тебе скажу, девица, что надо.

Этого Валерка боялся меньше всего, его беспокоило другое, как вернуть Вику, как объяснить ей, что он не убийца, а всё случившееся — это нелепая случайность. Понятно, что в тот день её переполняли эмоции, да, и он вспылил, не попытавшись даже объясниться, хотя, вряд ли бы она стала его слушать. Расставание было лучшим лекарством, благодаря которому Валерка выздоровел окончательно, но он даже предположить себе не мог, какие побочные эффекты от этого лекарства проявились у Вики.

Тем временем Нора начала накрывать на стол. Она сегодня совершенно не была похожа на себя, и не только из-за нового платья и шикарной причёски, что-то неуловимое было в её взгляде, словно она готовилась к чему-то очень серьёзному и важному.

— А сколько вашей дочери исполнилось? — поинтересовался Валерка.

— Восемнадцать. Уже совсем взрослая. Нашла работу. Говорит, денег хватает, чтобы попробовать жить отдельно.

— Небось хахаля завела, какого-нибудь, — съязвил Павел Андреевич.

— Ну и что здесь плохого. Может не хахаль вовсе, а порядочный мужчина, — парировала Нора, — она что хуже других, сколько можно жить в нищете. Думаешь мне легко было растить девчонок. Один умер, другой сбежал…

— А не надо было меня тогда выгонять. Может быть всё по другому бы и сложилось.

— Кто же тебя, Паша, выгонял? Ты же сам испугался. За задницу свою испугался. И что в итоге получил?

— Да испугался. Я ради чего двадцать лет ишачил…

— Для того чтобы уже который год на чужой даче прятаться? — не сдержалась Нора.

— Нет, лучше было гнить в Сибири.

— Перестаньте ругаться, — вклинился в разговор Валерка, — вы же сейчас вместе, значит чувство никуда не делось. Вы же любили друг друга.

— Ой, Валерочка, любили, — со вздохом произнесла Нора.

Павел Андреевич тут же успокоился и задумавшись, закурил, действительно, было что вспомнить, но признаваться, в том, что сам виноват в разрушении счастья сразу двух женщин, он не хотел.

Из коридора донёсся звук открывающейся двери, и Нора, сорвав передник, рванулась встречать дочь. Павел Андреевич пригладил волосы, пересел с дивана за стол, каким-то молниеносным движением налил в рюмку водку и одним глотком, даже не скривившись, выпил её.

— Познакомьтесь, — радостно произнесла Нора, входя в комнату под ручку с дочерью, — вот и наша именинница. Это Павел Андреевич, а это Валерий.

Девушка действительно была очаровательна, но Валерка обратил внимание, на огромные синяки под глазами, такие бывают либо от недосыпа, либо от усталости.

— Очень приятно, — сказала она по русски с сильным акцентом, и протянула навстречу гостям руку, — меня зовут Юдит.

— Я же говорил — красавица, — Павел Андреевич, снова наполнил свою рюмку. — За твоё здоровье!

— Подождите, — громко сказала Нора, — я хочу кое что сказать, перед тем, как мы начнём праздновать.