Кто угрожает России? Вызовы будущего - Антон Первушин

Тут следовать учитывать, что в случае быстрой победы Грузии выбора у США и Евросоюза не оставалось – они должны были признать правомерность действий грузинской стороны, ведь ее суверенное право на территориальную целостность признавала даже Россия! И еще не следует забывать, что американская администрация всегда рассматривала грузинскую территорию как удобное место для расположения военных баз, направленных не против России даже, а против государства-«изгоя» – непокорного Ирана. Приняв Грузию в НАТО, можно было форсировать размещение на ее территории радиолокаторов системы НПРО, которые создают сейчас американские военные, чтобы иметь возможность следить за воздушным пространством над Ираном.

Всё это выглядит зловеще на фоне слухов о том, что именно осенью 2008 года США совместно с Израилем готовили военную операцию против Ирана, нацеленную на уничтожение ядерных объектов последнего. Неужели Саакашвили решил пойти «ва-банк», зная о военных приготовлениях США и рассчитывая на их безусловную помощь в случае провала?..

Мы, скорее всего, никогда не узнаем ответа на этот вопрос. Ведь военной помощи от США или Европы грузинское руководство не дождалось. А нападение на Иран так и осталось проектом. Вполне может оказаться, что наши солдаты, умирая в августе за Цхинвал, предотвратили новую и страшную войну, которая легко переросла бы в мировую бойню…

Анализ боевых действий в ходе войны за Южную Осетию выявил многие проблемы российской армии.

Победа далась довольно высокой ценой. Хотя Владимир Путин и назвал действия российской армии «профессиональными», факты свидетельствуют об обратном. Согласно данным, которые представил главный военный прокурор Российской Федерации Сергей Фридинский, потери российских военнослужащих составили 71 человек погибшими и 340 – ранеными. Наиболее тяжелые потери в технике касаются авиации – были сбиты шесть самолетов: пять штурмовиков «Су-25» и один стратегический бомбардировщик «Ту-22М». Считается, что как минимум три из этих машин были поражены «дружественным» огнем, то есть уничтожены собственными войсками.

Имелись и другие проблемы. Данные разведки запаздывали. Огонь корректировался оптическими приборами производства 1980-х годов. Приборы ночного видения оказались непригодны для использования. «Су-25» действовали почти вслепую и часто промахивались мимо цели, нанося удары по гражданским объектам, что увеличивало потери среди мирного населения и позднее позволило говорить о применении Россией «излишней военной силы». Подобные обвинения вполне обоснованы, ведь современная Россия претендует на статус сверхдержавы XXI века и в теории должна поддерживать достаточно высокий уровень организации при ведении военных действий: минимизировать потери, использовать высокоточное оружие, не допускать развития «гуманитарной катастрофы». С появлением информационных технологий и правовых организаций принцип «война всё спишет» уходит в прошлое, но ни российские военные, ни российские политики к подобному повороту событий оказались совершенно не готовы.

Особую же озабоченность вызывает тот факт, что наша армия всё больше зависит от иностранного обеспечения. Например, есть сведения, что в ходе российско-грузинского конфликта американцы сознательно искажали для России данные системы глобального позиционирования GPS (искусственно увеличив погрешность определения координат до 300 метров), чтобы наши войска не могли ею пользоваться при ориентировании на местности и наведении своих орудий, причем грузинские военные никаких трудностей не испытывали. Своя же система ГЛОНАСС пока не способна обеспечивать все потребности войск.

Таким образом, если бы на месте грузинской была какая-то другая армия – чуть более оснащенная, чуть более многочисленная, чуть более морально устойчивая, то вряд ли нашим солдатам и офицерам удалось бы переломить ход боевых действий в свою пользу. Старым оружием без информационной поддержки много не навоюешь, а заваливать врага трупами сегодня не позволит общественное мнение.

Проблемы российской армии, которые столь остро высветила война в Южной Осетии, связаны прежде всего с тем, что затягивается модернизация вооруженных сил. Сначала Министерству обороны элементарно не доставало средств, затем возникли организационные трудности. Вот почему столь пристальное внимание вызывает текущая военная реформа.

Провести ее в жизнь поручено министру обороны Анатолию Сердюкову. Если «старая гвардия» сразу приняла нового ставленника Путина в штыки, то молодые патриотически настроенные офицеры рассчитывали, что, будучи человеком, который никак не связан с «генеральской мафией», Сердюков сможет реализовать самые кардинальные планы по модернизации. Однако эти ожидания так и остались ожиданиями. И дело даже не в личности нового министра обороны, а в том, что современное российское правительство, включая премьер-министра и президента, имеет довольно смутное представление о том, какая армия нам нужна.

В то время как на Западе активно обсуждается концепция сетевых войн, подразумевающая агрессивные наступательные действия и рассматривающая в качестве поля боя всю планету, наши стратеги до сих пор не определились, какую из доктрин считать базовой. Принимаемые документы и озвучиваемые декларации зачастую прямо противоречат друг другу.

* * *

Посмотрим, как это происходит.

Согласно публикуемым документам, прежде всего реформа коснется системы управления войсками. Будет осуществлен поэтапный переход от четырехзвенного управления (округ-армия-дивизия-полк) к трехзвенному (округ-оперативное командование-бригада). Радикально, в одиннадцать раз, уменьшится число частей и соединений в сухопутных войсках. При этом расформировывать планируется кадрированные части неполного состава, а все оставшиеся станут частями постоянной готовности. В ходе этого преобразования в течение трех лет численность офицерских должностей сократится с нынешних 355 тысяч до 150 тысяч, будут также сокращены 200 генеральских должностей. Кроме того, военное руководство собирается почти полностью ликвидировать институт прапорщиков и мичманов (а это еще 140 тысяч человек), мотивируя это тем, что они занимают в основном хозяйственные должности и в боевой подготовке войск не участвуют. К 2012 году в России будет скомплектована миллионная армия, в которой численность офицеров составит лишь 15 % от общей численности военнослужащих.

Очевидно, с обустройством дальнейшей судьбы отправляемых на «гражданку» офицеров возникнут немалые трудности. Ведь каждого из них Министерство обороны обещает обеспечить жильем и новой работой, а это очень скоро может превратиться в серьезную проблему и приведет к росту социальной напряженности.

Зачем же понадобились столь значительные изменения, затрагивающие интересы многих и многих? Сторонники реформы напоминают, что после распада СССР нашей стране досталось от 45 до 60 % его ресурсного потенциала (население, полезные ископаемые, промышленные мощности и так далее), но при этом Россия унаследовала 85 % его военной машины (военнослужащие, вооружения и военная техника, военная инфраструктура). Отсюда следует очевидный вывод: с распадом СССР «военная нагрузка» на каждого россиянина заметно возросла – значит, нужны новые подходы к процессу военного строительства. Кроме того, советская армия создавалась в определенных условиях для решения вполне конкретных задач, главная из которых – силовое обеспечение идеологической конфронтации на глобальном уровне. Во времена Холодной войны никто не удивлялся, когда, к примеру, самолеты советской военно-транспортной авиации осуществляли переброску кубинских войск в Анголу, а советские военные инструкторы и целые подразделения появлялись практически во всех «горячих точках» планеты. Однако ни одна из подобных задач не имеет ничего общего с интересами современной России.