Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне - Виктор Марковский

«Герой Шинданда» – эмблема на борту истребителя № 55

Он начал маневрировать, в спешке из полупереворота с креном 135° пустил две ALM-9L и вышел из боя вверх ногами в 1500 м от атакованных МиГов. Одна ракета ушла далеко в сторону, но второй «Сайдвиндер» разорвался над самолетом Привалова, осыпав его осколками. Встряска была сильнейшей, летчика словно ударило, даже ноги сшибло с педалей. Крупный осколок вошел в закабинный отсек в полуметре от его головы, остальные полоснули по закрылку и левой консоли, пробив топливный бак-кессон. За самолетом потянулся белесый шлейф топлива, однако после первого шока летчик убедился, что самолет не горит, держится в воздухе и слушается рулей.

Напоминанием о победном бое стал еще один рисунок на самолете В. Астахова

К месту стычки на форсаже рванулись обе пары прикрытия, в эфире поднялся крик и мат. Пакистанцу грозили серьезные неприятности – дальности пуска Р-24Р вполне хватало, чтобы сразить его еще перед границей, на земле даже услышали возглас: «Дай я его грохну!» Однако сравнять счет не удалось – с КП приказали всем спешно уходить, опасаясь схватки над удаленным районом, где ситуация не была выигрышной: противник мог ввести в бой новые силы, а МиГи имели небольшой запас топлива. Пакистанцы располагали здесь всеми преимуществами, от перевеса в силах до тактической обстановки, да и открытое столкновение с соседним государством накануне долгожданного прекращения войны было нежелательным. Сбросив бомбы, Привалов повернул домой, за ним потянулась остальная группа. Замыкали строй Бунин и Голосиенко, и тут сзади снова появилась пара F-16. Пакистанцы пошли следом, намереваясь расстрелять МиГи на догоне, однако угнаться за ними не смогли: установив крылья на максимальную стреловидность, те на форсаже разогнались до скорости звука (хотя с подвесным баком существовало ограничение М=0,8). На подходе к Баграму подбитый МиГ пропустили вперед, чтобы он садился первым. Запаса топлива у него практически не оставалось: судя по расходомеру, самолет потерял уже 1200 л керосина. Оставляя мокрый след на бетоне, истребитель зарулил на стоянку, где течь прекратилась сразу после выключения двигателя – горючее кончилось. Севший следом Петков вылез из самолета и с досадой грохнул шлемом о бетонку: «Мать их…! Чтоб я еще летал на «прикрышку»! Я ж этого гада в прицеле держал!»

Вечером на разбор полетов прибыл командовавший ВВС 40-й армии генерал-майор Романюк, склонявшийся к тому, что летчики нарвались на огонь с земли – вывод, куда более выгодный, чем признание нерешительности руководства и недостатков планирования, приведших к растянутости группы и неэффективности прикрытия. Не будь перехвата, не было бы и проблемы. Но летчики, на глазах у которых разворачивалась картина, настаивали на своем. Шедший в третьем звене капитан Игорь Дедюхин на вопрос, почему он решил, что это был F-16, ткнул пальцем в рисунок этого самолета в книжке: «Да как… Я просто видел вот такой».

Пакистанцы после благополучного возвращения на свою базу заявили об уничтожении двух МиГов. Более того, расходившийся Халид рассказывал, что он мог сбить все шесть машин остававшимися ракетами и пушечным огнем, но ему помешала еще одна подоспевшая пара МиГ-23. Вскоре западная пресса разнесла весть о том, что пакистанские солдаты подобрали обломки двух сбитых самолетов. Эта легенда перекочевала и в отечественную печать, недавно вновь появившись на страницах «Крыльев Родины». Имеют хождения и другие версии этой стычки, столь же разнообразные, как и безосновательные. В прессе встречаются и мифические рассказы о сбитом 7 сентября над Пакистаном афганском МиГ-23 и еще одной победе F-16 над МиГ-23 3 ноября[11]. Реально 40-я армия в воздушных боях не утратила ни единого МиГ-23, да и вообще за 1987–1988 гг. боевых потерь самолетов этого типа не было. Афганцы же «двадцать третьих» вообще не имели.

Оценивая действенность истребительного сопровождения, надо отметить, что в большинстве случаев «прикрышка» свое дело делала, самим своим присутствием сковывая активность противника и предупреждая нападения на советские самолеты. Как известно, «лучший бой – тот, который не состоялся».

Боевая работа в Шинданде велась менее интенсивно, из-за чего к осени 1988 года там оставили только дежурное звено истребителей, основную их часть сосредоточив в Баграме, где истребительная группировка составила 29 МиГ-23МЛД и 5 «спарок». Дежурство в Шинданде несли посменно, давая возможность отдохнуть в тамошнем «санаторном» режиме. Здешней четверке истребителей преимущественно приходилось осуществлять ПВО аэродрома и сопровождать ударные группы штурмовиков и истребителей-бомбардировщиков. «Иранке», как звали соседей афганцы, было не до пограничных конфликтов: из-за чувствительных потерь на иракском фронте, отсутствия пополнения самолетного парка и трудностей с запчастями в ВВС Ирана осталось всего около десятка «Фантомов», несколько F-14A и до полусотни более простых F-5. Истребители Шинданда не раз видели на экранах РЛС появлявшиеся с сопредельной стороны самолеты, особенно при рейдах в районе Рабати-Джали, но те уклонялись от сближения, держа безопасную дистанцию. Тем не менее именно на иранском направлении советским истребителям удалось одержать «чистую» победу.

В сентябре ПВО авиабазы четырежды засекала воздушное нарушение границы в провинциях Герат и Фарах, но перехватить цели не удавалось – они сразу же уходили на свою территорию, а пускать ракеты им вдогон не разрешалось. Игра в кошки-мышки затянулась, и после нескольких бесплодных попыток было принято решение отсечь нарушителей от границы и уничтожить. 26 сентября, после очередной тревоги, в воздух поднялись опытные летчики майор Владимир Астахов и капитан Борис Гаврилов. Выждав, пока нарушители уйдут подальше от границы, они выполнили обходной маневр и атаковали цели с запада, пустив с 7–8 км по одной Р-24Р, как и предписывалось, в глубь своей территории. Атака проводилась над безлюдным горным плато в 75 км северо-западнее Шинданда с высоты 7000 м по радиолокационному прицелу. Визуально попадания они не видели, т. к. противник шел в пыльной дымке у земли, но доказательством победы служили пленки ФКП, зафиксировавшие погасшие метки на экранах прицелов. Через две недели победу подтвердила пехота, во время рейда в указанном квадрате наткнувшаяся на остовы двух вертолетов.

3 ноября над Парачинарским выступом произошел еще один бой пакистанских истребителей с афганскими самолетами. В нем вновь участвовал Халид, шедший на этот раз ведомым. Перехватив шестерку Су-22, F-16 повисли на хвосте у их ведущего, шедшего чуть в стороне и выше. Остальные Су-22 отвернули в глубь своей территории, а их командиру удалось поначалу сорвать атаку, развернувшись навстречу противнику. Ведущий F-16 уклонился от него, а выигравший время Халид крутым правым виражом вывернул на афганца и с 5000 м пустил AIM-9L. Су-22 загорелся, но продолжал лететь, волоча хвост дыма и теряя куски обшивки. Ведущий изготовился ударить по нему из пушки, но Халид успел пустить из передней полусферы еще один «Сайдвиндер». Еще до его попадания, развалившего самолет надвое, пилот катапультировался. Обломки упали в 18 км от границы на территории Пакистана, а летчик капитан Хашим попал в плен. На допросе он рассказал, что Су-22 поднялись из Хоста, причем одно звено-тройка во главе с полковником ВВС должно было прикрывать вторую тройку, штурмовавшую цель, и объяснял исход боя нерешительностью своего командира, покинувшего место стычки у самой границы. Неизвестно, поверили ли в это пакистанцы, но на грунтовой полосе Хоста боевые самолеты базироваться просто не могли. Самому Халиду моджахеды из лагеря, над которым развернулся бой, в знак благодарности подарили автомат Калашникова.