Наследный принц - Оксана Зиентек

— Оговорено было, что я присмотрюсь, кого брать, — Довольно жестко отрезала княжна. — А к кому присматриваться? Или ты думаешь, что я пойду к кронпринцу: «Так и так, дорогой муженек, позволь мне взять в свиту девицу, которую я знать не знаю, а встречу — мимо пройду, не узнав»?

— Да, неладно вышло, — не стал спорить посол. — Не подумали мы над этим. И что же ты, Любомировно, от меня хочешь?

— Ну-у… — На миг Либуше задумалась. — Пусть на прием запишутся что ли. Или хоть прошение напишут, чтобы был повод их во дворец пригласить. Я ведь и правда не всех запомнила, кого мне на свадьбе представляли.

— Добро, — Велимир кивнул, соглашаясь. А Либуше, спохватившись, добавила.

— Только не все сразу. Давай для начала, вот эту, вот эту и, пожалуй, вот эту — со второго списка. А там — посмотрим.

Уходя, Велимир спросил, как бы невзначай: «А не знаешь ли, княжно, с чего бы это тебя так караулят? Охраны нагнали, словно перед осадой. Никакой весточки домой передать не велишь?» Либуше улыбнулась, хотя больше всего ей хотелось запустить толстой книгой в чрезмерно любопытного сородича. Но от малой толики ехидства не удержалась: «Ты же, дядька Велимир, лучше всех всё знаешь. Может, и мне расскажешь?».

Либуше не видела, как улыбался в усы посол, уходя из дворца. Девочка быстро выросла. Зря волновался князь Любомир за младшенькую. Он, Велимир, конечно, присмотрит. Но, похоже, княжна и без его присмотра не пропадет. Да и, посол снова улыбнулся, вспоминая оценивающий взгляд молодого мага в приемной, за ней и кроме князя есть кому присмотреть.

Два дня спустя Генрих попросил Либуше отправить посыльного к вдове фон Вильде.

— Назначь ей прием, скажем, послезавтра утром, — предложил он.

— А почему послезавтра? — Спросила Либуше, подозревая, что муж что-от задумал.

— Чтобы мы успели все подготовить.

— Вы разобрались, что с ребенком? — На душе было тревожно, хотя княжна и понимала, что совета у нее спрашивать не будут. В лучшем случае, просто сообщат новость.

— Похоже, да. — Генрих вздохнул.

— Что? — Тут же встревожилась Либуше, ожидая худшего. Вот, сейчас он расскажет о какой-то случайно подружке или забытой зазнобе. Потому что сколько ни рассуждай об осторожности, богов можно только умолить, но не обмануть.

— Сама послушаешь, — последовал неожиданный ответ. — Все равно ведь не успокоишься.

В ответ княжна только многозначительно улыбнулась, обещая чересчур заботливому супругу веселый вечер. А Генрих. В свою очередь, снова не удержался и щелкнул по носу любопытную супругу. Чего греха таить, нравилось ему дразнить Либуше. Пожалуй, даже больше, чем Эрика в детстве, потому что тот слишком уж быстро начал отвечать той же монетой.

Если княжна ожидала, что на совете она окажется единственной женщиной, то она ошибалась. В углу королевского кабинета, где стояли кресла и чайный столик, вместе с ней расположились Ее Величество Ариана и обе младшие принцессы. «Вы с Агатой для чего-то в этом деле нужны,» — посмеиваясь, пояснила принцесса Мелисса. — «Ее Величество… Посмотрела бы я на того, кто попробовал бы ее не пустить. Ну, а раз так, то не гнать же меня».

В ответ на ту мягкую самоиронию Либуше тепло улыбнулась: «Зная наших мужчин, с них сталось бы. Но я, в любом случае, тебе бы все рассказала. Самое позднее, завтра». «Вот-вот, вся надежда — на женскую дружбу» — Подержала шутку Мелли. А мужчины, между тем, занимали места.

— Ну, чем нас сегодня порадует дорогой герцог? — Сразу перешел к делу Его Величество. — Не зря же ты, старый друг, нас срочно собирал?

— Не зря, — Седой сухощавый мужчина довольно разгладил усы, которые он носил по старинной моде.

Именно по этим усам Либуше и вспомнила пожилого вельможу, которого неоднократно видела при дворе. Но никогда бы не подумала, что это и есть тот Старый Лис (или же Седой Лис), о котором с опаской говорят далеко за пределами королевства. «Ого!» — подумала княжна, — «Похоже, новость всполошила не только Генриха».

А герцог, тем временем, принялся неспешно раскладывать на столе крохотные клочки бумаг. Принесенные маговестниками — догадалась Либуше.

— Итак, в силу открывшегося у Ее Высочества дара, — Старый Лис отвесил легкий поклон в сторону сидящих дам, — я склонен был поверить, что мальчик действительно имеет какое-то отношение к династии. Причем, родство можно считать относительно недавним, если его можно почувствовать не доводя дитя до крайнего потрясения.

— Это мы обсудили еще в прошлый раз, — напомнил король Эрих.

— Да, — покладисто согласился герцог, — поэтому я сразу поднял всех наших людей в провинции с требованием сообщать все, что известно о предполагаемой семье ребенка. Все: данные из церковных книг, рассказы старых рыцарей, сплетни городских кумушек, байки трактирных забулдыг… Обо всех, вплоть до седьмого колена.

В результате открылась презабавнейшая картина. Дитя Маркус — однозначно сын рыцаря фон Вильде. Законность его рождения готовы подтвердить куча свидетелей. Так что сам мальчик ничьим бастардом быть точно не может.

— А его отец, рыцарь фон Вильде? — Кажется, принцы начинали понимать, куда герцог клонит.

— То же самое. И вообще, фон Вильде были знатными домоседами, из округи выбираясь только на войну и ежегодную службу. И тогда я заинтересовался матерью мальчика.

— Бастард-девочка? Но чья? — Король откровенно удивился. А Либуше подумала, что, действительно, по возрасту вдова годилась в дочери только одному человеку. Княжна едва сдержала себя, чтобы не бросить сочувственный взгляд на свекровь. Что-то ей подсказывало. Что королева Ариана не оценит.

— Нет, — старый Лис, между тем, расплылся в хитрой улыбке, явно смакуя момент, — мать мальчика тоже была вполне законнорожденной. А вот ее отец…

— Это сколько же лет прошло? — Кронпринц нахмурился, пытаясь подсчитать.

— Много, не менее полувека.

— Отец? — Его Величество был спокоен. Ну, да, такое дальнее родство вряд ли нетес какую-то опасность для династии. — Или дядя?

— Как будет угодно Вашему Величеству, — развел руками Старый лис. — Правду, как я подозреваю, мы никогда уже не узнаем. Ни дамы, которая девицей была принята при дворе, а потом неожиданно вышла замуж в глухую провинцию, ни ее сына давно уже нет в живых. Можно, конечно, расспросить разбитную вдовушку, но готов поспорить, эта птичка поет по чужой партитуре. Тем более, как доложили мои люди, она-то как раз ребенку не мать, а мачеха

— Мачеха? — Принц Рихард заинтересованно вскинул голову. — А ей в этой афере какой интерес?

— Обычный, — брезгливо поморщился принц Эрик. — Когда дома своих детей — трое, а тут представилась возможность объявить мужниного первенца бастардом, мало кто устоит. Опять же, вроде, и совесть чиста — парня отдает в хорошие руки, и сама при малолетнем сыне — полноправной хозяйкой.