Сдавайся, крошка! - Илона Шикова

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Только вот абонент так и не захотел выслушать Антона…

— Неужели из-за денег… — я запинаюсь, отворачиваясь к окну, когда внедорожник движется по полупустой трассе. — Не могу поверить, — слезы начинают течь из глаз, так как до сих пор сердце кровоточит из-за потери любимого и близкого человека. — А ведь дед дружил с отцом Антона, — хлюпаю носом, продолжая наблюдать за пейзажем за окном. — Парень ему, кстати, тоже нравился. Предлагал мне присмотреться к Антону получше. Знал бы он, каких змей на груди пригрел.

Гордей молчит, да и что он может сказать. Мне и так несладко пришлось — слава Богу, следователь, видя мое плачевное состояние, отпустил меня домой. До полного выздоровления.

Еще успею дать показания, а пока…

— Я через два дня уезжаю, — вдруг внезапно выдает Гордей, а я резко поворачиваюсь к нему лицом.

— Как?! — слишком громко у меня вырывается, и даже головная боль, кажется, отступает на второй план.

— У меня сборы, Полина, — мой любимый на пару секунд поворачивается лицом ко мне, а после снова переводит взгляд на дорогу. — Кубок на носу, а мне еще форму надо набирать из-за прогулов.

— Я думала ты…

— Я не могу сразу все бросить, — Гордей тяжело вздыхает, но больше не смотрит в мою сторону. — Пока не могу, — уже тише добавляет, сжимая пальцами руль.

Да так, что костяшки пальцев белеют, а я почему-то не могу от них взгляда оторвать. Перед глазами все плывет, и спустя несколько секунд я понимаю, что снова реву. Слезы текут градом по лицу, и я не могу остановиться. Даже тогда, когда парень паркуется перед входом в наш дом.

Когда несет меня по ступенькам на руках на второй этаж. Аккуратно укладывает на кровать, пытается встать, но я хватаю его за руку.

— Останься…

— Тебе надо отдохнуть, — в его голосе столько горечи, что мое сердце вот-вот разорвется на части.

— Потом отдохну, — настаиваю, не желая именно сейчас отпускать парня.

Я понимаю, что ему надо уехать — от этого зависят многие люди. Но это я понимаю головой. А что делать с сердцем? Которое разрывается на части от безысходности — а как же я? Без него?

Просто какой-то тупик…

Его руки повсюду на моем теле, но все равно мне этого слишком мало. Я стараюсь запомнить каждый взгляд. Каждый вздох. Каждое движение. Шепот губ…

— Я люблю тебя, крошка!

И наши с Гордеем тела, двигаются в унисон.

— Ты вернешься? — я стараюсь не хандрить, но все равно одинокая слезинка катится по щеке.

Не хотела же, а расклеилась. А Гордей проводит языком по щеке, вызывая у меня дрожь во всем теле. Так невинно, и так страстно одновременно. Так мучительно нежно, что стон из груди вырывается непроизвольно.

— Вернусь, — шепчет мой любимый мужчина, растворяясь во мне целиком и полностью.

Как и я в нем.

Вместе мы — единое целое. Пусть даже на расстоянии, но я принадлежу ему, а он мне. Иначе моя жизнь потеряет смысл.

А пока только пустота в сердце, когда за Гордеем закрывается дверь.

— Я отвезу тебя в аэропорт, в который раз кричу парню вслед, но он лишь мотает головой. Посылает мне последнюю улыбку и скрывается за этой злосчастной дверью.

Наверное, он прав — так будет лучше. А то еще разревусь на людях, а потом еще домой добираться. Но я все равно слежу за стрелками часов — вот Гордей должен пройти регистрацию. Самолет поднялся в воздух. Три часа, и мой любимый в столице.

А там своя жизнь. Кипит. Бурлит. И я пока к ней не готова — не могу сделать правильный выбор. Я привыкла к своему тихому и скромному миру, а весь этот столичный пафос…

«Я уже дома», — приходит сообщение от парня, а я только сейчас понимаю, что несколько часов к ряду просидела на кухне в одной положении.

И смотрела в одну точку.

Иногда время очень быстро летит…

«Все в порядке?» — интересуюсь, перед этим несколько раз стирая то, что написала.

Ни к чему сейчас мои очередные слезы. И правильно сделал Гордей, что не позвонил. Писать легче. Не так больно, как слышать родной голос и не иметь возможности увидеться.

«Все хорошо. Только тебя не хватает…»

«Мне тоже…»

«Крошка, только не плачь! Я тебя очень прошу!»

«Помнишь, ты в самом начале сказал мне — сдавайся?»

«Полина, прекращай! Мне до сих пор стыдно!»

«Я сдалась, Гордей…»

И ни капельки не жалею…

Три месяца спустя…

Полина

— Хорош хандрить! — Янина влетает в дом, как ураган, сметающий все на своем пути. — Я тут вкусняшек накупила!

Засовываю свой нос в пакет, а после поднимаю взгляд на девушку, морщась.

— Чипсы с вишневым соком ты называешь вкусняшками? — приподнимаю одну бровь вверх, но все равно не могу из себя выдавить даже подобие улыбки.

— Какая ты скучная! — Яна плюхается на диван, берет пульт и включает телевизор. — Напомни, по какому каналу бокс?

— По седьмому, — ворчу, устраиваясь в уголочке дивана и поджимая под себя ноги.

При одном упоминании бокса сердце сжимается. Я так долго ждала этого момента, радовалась, что Гордей набрал форму и полностью готов к бою, только вот сама я оказалась…не готова.

— Ты чего такая кислая? — подруга косится в мою сторону, а я лишь громко вздыхаю в ответ.

— Поругались, — с печалью в голосе произношу, поворачиваясь лицом к Янине. — Не хочет большой спорт бросать.

— А ты? — девушка с удивлением смотрит мне пристально в глаза, а я в ответ снова кривлюсь.

— А я не хочу переезжать в столицу. Ну что я там буду делать? Сидеть в пустой квартире и ждать, пока он придет вечером домой?

— Ну-у, — тянет Янина, цокая языком. — Всегда можно что-то придумать! — резво выпаливает и улыбается. — Не кисни, все наладится.

— Хотелось бы, — бухчу себе под нос и перевожу взгляд на экран телевизора.