Resistance. Ураганный огонь - Уильям Дитц

— А что такое «наряд на камни»? — спросил Хейл, опуская ноги на холодный пол.

— То, что тебе не понравится, — ответил сосед. — Но пусть лучше тебе, чем мне!

И началась гонка. Не спуская глаз друг с друга, новобранцы умылись, натянули одежду и поспешили на кухню. Хейл, армейский ветеран, знал, как делать все быстро, и оказался у полосы препятствий в числе первых. Там уже ждал внушающий всем ужас Пьюзо.

Хейл долго прослужил рядовым, прежде чем его произвели в офицеры, и знавал многих сержантов-инструкторов, но никогда не встречал никого похожего на Пьюзо. Тот стоял в стороне, с видавшей виды бейсбольной битой на правом плече. Над ремнем свешивался внушительный живот, обширную лысину окаймляла кромка темных волос, черные как уголь глаза взирали на мир из-под сросшихся в одну линию бровей, а прямо-таки монументальный нос втягивал утренний воздух, словно вынюхивая еретиков.

— Так, — прорычал Пьюзо, когда новобранцы выстроились перед ним, — смотрите-ка, кто у нас тут есть! Новенькое мясо. Как тебя зовут, глаза вонючки?

Хейл выдержал суровый взгляд.

— Лири, — ответил он, сделав усилие, чтобы не добавить в конце «сэр».

— Отлично, Ли-и-ири, — протянул Пьюзо, — ты похож на умника, а я умников не люблю. Ну-ка, упал и отжался двадцать пять раз.

Хейл лег в грязь и начал выполнять отжимания, и тут появился последний опоздавший. Это был щуплый паренек по фамилии Карти, чем-то напоминавший библиотекаря. Он задыхался и, похоже, был страшно напуган.

— Так, — скорбным тоном произнес Пьюзо, — а вот и наш носильщик камней… Отлично, парень, принеси мне шесть штук.

Хейл к этому времени уже поднялся на ноги и проводил взглядом Карти. Искать камни под снежным покрывалом было нелегко, и когда Карти наконец вернулся с шестью камнями размером с куриное яйцо, остальные новобранцы уже боролись с полосой препятствий: два параллельных ряда вкопанных в землю покрышек, через которые требовалось перепрыгивать зигзагом; тонкое бревно, перекинутое через полузамерзшую грязную лужу; деревянная стенка высотой девять футов; канат, чтобы забраться на вышку, откуда нужно было спуститься в страховочной упряжи до площадки, расположенной в ста футах; и узкая канализационной трубы, ведущая к финишу. Именно там и стоял Пьюзо, когда к нему подошел запыхавшийся Карти с двумя пригоршнями мокрых камней.

Инструктор придирчиво осмотрел каждый камень, словно отбирая бриллианты для королевской короны. Один он отвергнул с неодобрительным восклицанием, и Карти пришлось отправляться за новым. Тем временем Пьюзо с мастерством профессионального бейсболиста по очереди запустил остальные пять камней в свинцово-серое небо, да так, что каждый наверняка перелетел бы весь стадион.

Затем, когда Карти наконец вернулся с новым камнем, уже и без того измученный «библиотекарь» отправился на полосу препятствий. Определенно, делалось все это для того, чтобы его отсеять.

— Везет ему, — понуро заметил новобранец, стоящий рядом с Хейлом, когда Карти сорвался с бревна и плюхнулся в ледяную воду. — Бедняга останется жив — а вот мы все умрем.

Наблюдая за тем, как Карти выбирается из грязной лужи, Хейл понял, что это замечание, скорее всего, соответствует истине. Сам побывав на территории, занятой химерами, он знал, насколько невысоки шансы у повстанцев.

Обед был недолгим, но сытным. В столовой Хейл получил возможность увидеть других новобранцев, а также членов небольшого, но преданного делу персонала лагеря. Приходил и Манджер, но Уокеров нигде не было видно, и в Хейле крепла уверенность, что здесь их нет. Вероятно, оба погибли во время долгой дороги из Индианаполиса до Чикаго. Другой исход граничил бы с чудом.

Поэтому, когда Пьюзо повел группу бегом к стрельбищу, расположенному на удалении одной мили, Хейл уже решил, что выстрелит мимо половины мишеней, сделав тем самым первый шаг к отчислению. Пьюзо снова отправил Карти собирать камни. По мере того как новобранцы приближались к огневому рубежу, неровный треск выстрелов становился все громче, и все больше к чистому воздуху примешивался знакомый запах порохового дыма.

Огневой рубеж был защищен длинным покатым навесом, который стоял на деревянных столбах шесть на шесть дюймов в поперечнике, залитых в бетон. Дальше, докуда хватало глаз, простиралась открытая равнина, а на расстоянии тысячи ярдов (так оценил Хейл) выстроились в линию шесть мишеней, позади которых возвышался запорошенный снегом земляной вал.

Пьюзо остановил свой выводок позади огневого рубежа, и Хейл увидел, что женщина, которая сейчас стреляла, была вооружена «фараем». Оружием армейского образца, которого у нее не должно быть. И стреляла она хорошо — очень хорошо, что стало очевидно, когда женщина сожгла последний патрон и положила винтовку на стол.

— Прилично, — одобрительно заметил инструктор по стрельбе, изучая мишени в сильный бинокль. — Из шести выстрелов пять в яблочко. Четвертая пуля на волосок ушла в сторону, но все равно поразила мишень.

— Ничего хорошего, — рассеянно ответила женщина-снайпер. — Надо выбивать шесть из шести.

При звуках ее голоса у Хейла по спине пробежала дрожь.

— Сьюзен? — воскликнул он. — Это ты?

Сьюзен Фарли обернулась. Лицо, которое Хейл помнил с детства. Тот же высокий лоб, та же россыпь веснушек у переносицы и тот же решительный рот. Сьюзен от изумления распахнула глаза.

— Натан! Нам ведь сказали, что ты погиб!

— Все это очень трогательно, — язвительно заметил Пьюзо, — но мы впустую теряем время. Пожалуйста, очистите огневой рубеж… Нам нужно пострелять.

— Но это ведь моя сестра! — возразил Хейл.

— Он служит в армии, — перебила его Сьюзен, и ее лицо затвердело. — Точнее, служил. Как он себя назвал?

— Лири, — прищурившись, ответил Пьюзо.

— Он лжет, — зловеще промолвила Сьюзен. — Его фамилия Хейл.

Хейл попытался увернуться, что-то предпринять, но бейсбольная бита уже пришла в движение. Увидев ослепительную вспышку, он провалился в бездонную пропасть и перестал существовать.

Комната допросов, которой пользовались крайне редко, располагалась в подвале штаба, рядом с солидным арсеналом. Хейл был привязан к косому кресту, надежно прикрепленному к стене. Раздетый по пояс, он оставался без сознания. Две лампы под потолком бросали на пленника яркий свет, подчеркивая все его многочисленные шрамы.

Кроме Хейла в комнате допросов находились Манджер, Сьюзен и Пьюзо. Они стояли полукругом, спиной к двери. Пьюзо поднял с пола ведро воды и вопросительно оглянулся на Манджера. Тот кивнул.

— Пусть умоется.

Злорадно усмехнувшись, Пьюзо плеснул холодной водой Хейлу в лицо, обильно смочив стену за его спиной. Сьюзен ощутила укол совести, увидев, как человек, вместе с которым она выросла, судорожно дернулся и раскрыл свои необычные золотисто-желтые глаза.

Однако эти глаза напомнили Сьюзен, что теперешний Натан совсем не тот, что ушел служить в армию. Этот Натан был не патриотом, а, скорее всего, врагом, переметнувшимся к химерам.