«Шестисотая» улика - Вячеслав Жуков

– Отвали, Грек, пока в лоб не получил, – рявкнул Федор на усача и сказал Ваняшину: – Завтра с утреца забеги к ребятам, прояви пленку. И знаешь, постарайся заодно и фотографию Бабенко сделать.

Ваняшин безропотно кивнул, впрочем, не забыв сказать:

– И пол подмету, и дров наколю, и орехи переберу, как Золушка. Все и сразу.

– Ничего. От тебя не убудет, – съязвил Грек над лейтенантом.

– Леш, пойми ты, нам срочно нужна фотография Бабенко. Завтра надо слетать в больницу. Потолковать с тем врачом, кто осматривал раненого Бабенко, – сказал Федор Туманов.

Грек хмуро глянул на майора.

– Это еще зачем? Сказано тебе, по факту покушения на него занимаются ребята из местного ОВД. И не стоит им мешать, – воспротивился Грек.

– Нет, Грек, стоит. Есть у меня кой, какие мыслишки. И мне очень охота проверить, прав я или нет. Так что пока работаем по моему варианту.

– Без вопросов, – сказал на это лейтенант Ваняшин. Капитан Грек промолчал. Насупился.

Лейтенант Ваняшин и в самом деле оказался молодцом. В половине десятого утра он вошел в кабинет с пачкой фотографий, лежащих в черном пакете.

– Товарищ майор, разрешите доложить, – вытянулся он по стойке смирно. – Ваше приказание выполнено.

Федор сморщился как при зубной боли. Не любил, когда его помощники возводили его в ранг начальника, не забывая лишний раз напоминать об этом. Всегда считал себя таким же, как они. Ну разве что на ступеньку выше. Но дело они делают общее, и начальник у них общий – полковник Васильков, «батяня», который может строго спросить с каждого, в том числе и с самого майора. А он, майор Туманов, всего лишь для них – старший товарищ. Старший по должности.

– Леш, кончай выламываться. Скажи лучше, сделал фотографии?

Ваняшин улыбнулся.

– Сделал, – сказал он и высыпал на стол кучу фоток.

– Куда так много? Ты что, хочешь тут все стены обляпать этой рожей? – взял Грек одну фотографию Бабенко.

– Пригодятся. Скажет Николаич его в розыск объявить, так всем постовым на вокзалах раздадим по фотографии, – пошутил Ваняшин.

– Чего, покойника в розыск? – не принял Грек шутку лейтенанта. – Ну ты Леш, вообще, – постучал он по своей голове, показав Ваняшину, какой он тупой.

– Ладно, ладно. Все правильно он сделал. А фотки и в самом деле могут пригодится, – вступился Туманов за лейтенанта Ваняшину. Но твердолобый капитан Грек остался при своем мнение.

– Заставь дурака Богу молиться… Столько фотобумаги перевел.

В приемном покои больницы, куда сыщики приехали, долго не могли выяснить, кто из хирургов в тот роковой вечер принимал раненого Бабенко. Пожилая медсестра, которой было, по мнению Туманова, далеко за шестьдесят, неторопливо водила пальцем по строчкам регистрационного журнала, куда заносились данные на каждого, кто поступил к ним в больницу. Сначала она спросила у Туманова дату, когда раненый был доставлен к ним. Туманов назвал. Потом его фамилию. Причем, разговаривала она так же не торопливо, как и листала страницы журнала.

Грек не мог спокойно наблюдать за старушкой и, не выдержав, отошел в сторонку, заглядывая в коридор, где размещалась палата осмотра доставленных в больницу. Там молодой очкастый врач вместе с медсестрой осматривали полуголую женщину лежащую на кушетке.

– Если бы я в свое время выучился на врача, тоже бы сейчас вот так мучился, – кивнул Грек на смотровую палату.

Стоящий рядом Леха Ваняшин улыбнулся.

– Знаешь, по-моему, из тебя получился бы неплохой гинеколог, – пошутил он.

Грек хотел плюнуть от обиды Ваняшину под ноги, посчитав сказанное приятелем, сверх оскорблением, но вспомнил, где он находится, и отошел, свирепо зыркнув на лейтенанта своими черными глазами.

– А вот, нашелся ваш Бабенко, – радостно воскликнула старушка, уставившись через толстые линзы очков в неровные строчки.

Федор наклонился к столу, чтобы убедиться, не ошиблась ли бабуся. Увидел дату и фамилию – Бабенко. Дежурная медсестра, сидевшая в тот вечер на месте бабуси, вполне справилась со своими обязанностями, сделав соответствующую запись в журнал.

– Доставлен к нам в больницу в двадцать три сорок пять. А дежурил у нас тогда… хирург Макаров. Он осматривал вашего раненого и оперировал, – произнесла бабуся на эмоциональном подъеме.

– Понятно, – протянул Туманов, для верности сам вчитываясь в строку, где стояла фамилия дежурного хирурга. – Не худо бы с этим хирургом Макаровым повидаться? – вопросительно взглянул майор на пожилую медсестру.

Бабуся добродушно улыбнулась, закрывая журнал.

– Можете считать, молодой человек, что вам повезло. Леонид Яковлевич как раз сегодня тут. Делает операцию. Сейчас я узнаю, если он закончил, то попрошу спуститься сюда, – сказала она, явно желая угодить молодому майору, и подняла трубку телефона, неторопливо набирая номер хирургического отделения. – Вера, Леонид Яковлевич оперировать еще не закончил? – не торопливо проговорила она в трубку. – Закончил. Ну пусть спустится сюда. Тут из уголовного розыска приехали трое сотрудников. Хотят с ним поговорить. – Она положила трубку и, посмотрев на Федора поверх очков, сказала: – Сейчас Макаров спустится к вам. Подождите.

Поблагодарив бабусю, Федор отошел от стола, чтобы не мешать.

Минут через пять в приемный покой торопливо вошел высокий сухощавый мужчина лет сорока. Увидев Туманова, Грека и Ваняшина, стоящих возле окна, подошел к ним.

– Это вы из уголовного розыска? – спросил он с некоторой настороженностью и как видно, немного взволновавшись.

– Мы, – ответил Федор Туманов. Грек, недавно получивший от майора небольшую взбучку, теперь предпочитал в разговор не вмешиваться.

– Я слушаю вас. Что случилось? – спросил хирург.

Федор улыбнулся, видя в каком напряжении, сейчас находится доктор Макаров, сказал успокаивающе:

– Да, собственно, ничего не случилось.

– Ну слава Богу, – облегченно вздохнул врач. – А то уж я подумал невесть что. Ведь просто так вы не придете, да еще втроем. Вдруг, арестуете, – улыбнувшись, пошутил хирург.

– Ну пока, вроде бы, не за что, – шуткой на шутку ответил майор, тем самым окончательно разрядив напряженную обстановку. – А побеспокоили мы вас, Леонид Яковлевич, вот по какому делу…

– Я весь внимания, – тут же отреагировал хирург, сделавшись сразу серьезным.

– Двадцать седьмого августа в двадцать три сорок пять к вам в больницу был доставлен гражданин Бабенко?..

Внимательно выслушав Туманова, хирург утвердительно кивнул.

– Ну, как же. Прекрасно помню. Пять пулевых ранений: одна пуля попала в селезенку, другая пробила левое легкое. Третья прошла буквально рядом с сердцем. Две остальных попали в левую щеку. Вообще, случай был безнадежный. Это я определил сразу. Но как врач, я обязан до последнего бороться за жизнь пациента. И поверьте, я пытался сделать все возможное, – клятвенно заверил хирург Макаров.