Невозможный маг - Галина Львовна Романова

Багровая от стыда и смущения, девушка скорчилась на лавке, закрывая лицо руками. Ей казалось, что все смотрят только на нее и все осуждают ее недостойное поведение.

— Ты никогда не любила свою наставницу! — подливала масла в огонь наставница. — «И тебе безразлична ее посмертная судьба! Ты — бездушная, черствая и…

— Неправда! — пискнула послушница. — Я ее… она для меня… я хотела… — Она зарыдала в голос.

— Если бы ты действительно ее любила и хотела отдать ей последний долг, то давно бы пошла в часовню! Немедленно! — крикнула наставница, и девушка сорвалась с места.

Слезы заливали ей лицо, и она сама не помнила, как добежала до часовни, где всегдашний сумрак — окон не было, часовня представляла собой своеобразную рукотворную пещеру — разгоняли свечи. Сладко пахло цветами и ароматической смолой. Тело было выставлено на помосте возле алтаря, заваленного подношениями и амулетами. Там горело больше всего свечей, кроме того, магические огоньки висели в воздухе под сводчатым потолком, отчего скульптуры, стоящие вдоль стен, отбрасывали вокруг причудливые тени.

Послушница рухнула на колени перед помостом и заплакала, закрывая лицо руками.

— Матушка! — причитала она, захлебываясь слезами. — Матушка, пожалуйста! Забери у меня свой дар! Я боюсь! Я не хочу этого! Мне так страшно! Матушка! Матушка, ну пожалуйста! Я очень тебя прошу! Я не справлюсь!

На какой-то миг ей показалось, что она не одна. Сухая тонкая рука легла ей на вздрагивающий затылок, пригладила волосы, скрытые маленькой шапочкой. Девушка вскинула голову.

Рядом стояла старшая наставница. Она положила руку на плечо девушке.

— О каком даре ты говорила? — спросила волшебница.

Вздрагивая от ужаса — сразу вспомнилось ее самое первое предсказание, — послушница поведала о пророческих способностях, за которые она должна будет расплатиться своим зрением. К ее удивлению, наставница улыбнулась ей мягко и грустно.

— Все мы что-то теряем и что-то находим, — сказала она. — Конечно, не всегда то, что действительно нам нужно, но пока еще ты можешь видеть и у тебя есть время подумать, как ты будешь жить. Дар видеть будущее и дар видеть свет равновелики. Ты можешь выбрать! — Она пожала плечами. — Но той, которая ушла от нас, он не нужен. Если тебе не под силу такая ноша, загадай, чтобы другая Видящая поменялась с тобой местами. Я уверена — такая просьба будет выполнена! Загадывай скорее!

Неожиданно то, как и о чем говорила с нею старшая волшебница, наполнило душу молодой послушницы таким ужасом, что она онемела и смогла только помотать головой.

— Ты отказываешься? Это хорошо. Это доказывает, что у тебя доброе сердце! Ты понимаешь, что другая может оказаться еще слабее духом, чем ты, и бесценный дар так и пойдет гулять от одной Видящей к другой, чтобы однажды исчезнуть совсем. Я горжусь тобой! — Она подняла девушку с колен, привлекла к себе и поцеловала. — А теперь пошли. Ты устала и напугана. У меня есть чем тебя утешить!

Наставница обняла девушку за плечи и повела прочь. Голубые огоньки танцевали у них над головами, провожая до порога, а потом вернулись на свои места под потолком.

Они пришли в покои старшей наставницы, и та снова обняла девушку, на сей раз подольше задержав ее в объятиях и гладя по плечам и спине.

— Ты еще молода, — шептала она ей на ухо. — У тебя вся жизнь впереди. Тебе страшно. Но ты не одинока. Есть те, кто может тебе помочь, понять тебя… согреть… ободрить… приласкать-Обнимая одной рукой за плечи, она подняла лицо девушки за подбородок.

— Ты такая красавица! Ну улыбнись же! Мне будет приятно видеть твою улыбку! Такие губки должны чаще улыбаться!

— Мне страшно, — прошептала девушка.

— А ты подумай о перспективах, что открываются перед тобой! Ты получишь власть над будущим! В твоих руках будут все! Ты сможешь управлять их судьбами. Ведь мы так хотим иногда услышать, что все наши начинания закончатся хорошо! В твоей власти будет удерживать одних от неверного шага, а другим — указывать путь! Тот путь, который нужен нам! Тебя станут любить и уважать. Подумай, не стоит ли это того жалкого факта, что ты больше не сможешь видеть свет? Тебе будет доступен иной мир, и этот мир гораздо прекраснее!

— Но, матушка, — пролепетала девушка, — она сказала, что видит меня женой и матерью…

— А вот тебе и ярчайший пример! С чего ты взяла, что она сказала то, что должна была сказать?.. Ну-ну, не плачь, — промолвила наставница, заметив, что глаза девушки опять наполнились слезами. — Ты так красива! Ты не должна плакать! Доверься мне! Я найду какой-нибудь выход!

Воркуя и утешая, старшая наставница все гладила девушку по плечам и спине, незаметно подталкивая назад. Отступая перед ее напором, послушница пятилась до тех пор, пока не запнулась и не упала спиной на широкую постель. Наставница тут же оказалась рядом и стала ее раздевать.

— Ты так устала, — бормотала она. — Ты должна отдохнуть. Тебе здесь будет удобно… да и мне тоже!

— Вы что? Матушка, вы что? — лепетала девушка, сопротивляясь попыткам старшей волшебницы раздеть себя. Но у той были ловкие руки, и она сама не заметила, как осталась в нижней короткой тунике, которая совсем ничего не скрывала. Наставница одним движением сорвала с себя балахон и привлекла девушку к себе.

— Ты так молода и неопытна, — шептала она, — так невинна и наивна… Чего ты дрожишь? Вы ведь со своей подружкой спали в одной постели! Неужели вы ни разу не занимались этим?.. Нет? Так иди ко мне! Я тебя всему научу!

С этими словами она поцеловала послушницу.

Было уже темно, когда девушка очнулась от чужого прикосновения. Воспоминание о руках и губах наставницы было так свежо, что послушница вскрикнула, но холодная ладонь закрыла ей рот.

— Вставай и пошли! Молча! Живо! — прошептали ей на ухо.

Совершенно нагая, послушница выскользнула из постели, с трудом высвободившись из объятий старшей наставницы, которая так и уснула, обнимая свою жертву. Темная тень одной рукой продолжала зажимать ей рот, а другой крепко держала за локоть. Крадучись, они покинули спальню.

Похитительницей оказалась молодая монахиня, которая вытащила послушницу в коридор, где та немедленно начала мерзнуть, стоя босиком на холодном каменном полу. Монахиня сунула девушке ее тунику и балахон, приказывая одеться.

— Не бойся! Я наложила на нее сонное заклятие, — прошептала незнакомка. — Она не проснется до самого обеда, но ты к тому времени должна будешь покинуть Обитель.

— Почему? — стуча зубами и путаясь в подоле балахона, еле выговорила девушка.

Глаза ее собеседницы блеснули:

— Да потому, что это я — слышишь, я! — должна была быть там этой ночью! Меня она должна была обнимать и целовать, а не тебя! И я не хочу, чтобы она еще раз затащила тебя в нашу постель!

Продолжая ворчать, монахиня волокла перепуганную послушницу прочь. Обитель уже засыпала, почти все Видящие и ученицы разошлись по своим кельям, и на пути они никого не встретили. Но и огни пока еще не погасли, так что все коридоры и лестницы были залиты неярким ровным золотистым светом.