📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаМеня зовут женщина - Мария Арбатова

Меня зовут женщина - Мария Арбатова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 82
Перейти на страницу:

Утро в Лондоне чуть-чуть призрачное, светлое, акварельное. Туманы остались для нас таким же мифом, как бекон с яйцами и овсянка. Проснуться невозможно, если б не Пнинино: «Приехать в Англию и спать до десяти! Ужас!» – спали бы до двенадцати. Выйдя из спальни, натыкаюсь на глубоко декольтированную леди в бархатном комбинезоне, густой косметике и босиком. Она натирает бархатными бумажками витражи у лестницы.

– Гуд монин! – кричит она, потом что-то чрезмерно быстро тараторит, показывает мне часы, бумажку для натирания витражей и фотографию каких-то молодых людей. Не успев понять ни слова, я изо всех сил улыбаюсь и смываюсь в спальню. На разведку идет Паша как наиболее англоговорящий.

– Она спрашивает, как Петина рука, говорит, что скоро придут Пнина и Рональд, и показывает фотографию своих детей, – сообщает он, вернувшись.

– А кто она?

– Не знаю. По крайней мере у дома стоит «мерседес». Она приехала на «мерседесе».

– Паша, а что лучше, «форд» или «мерседес»? Сыновья окидывают меня презрительным взглядом.

– Конечно, «мерседес».

Помня, что о жизненных успехах англичанина можно судить только по его району на визитке и марке его машины, начинаю строить уравнение. Значит, это важная птица. Видимо, приехала по делу. И эта птица протирает витраж? Впрочем, в Англии все возможно, видимо, у нее мания чистоплотности. Значит, я должна подать ей чай или кофе. Или что у них подают в это время? Вообще-то пора завтракать, но неудобно лезть в холодильник в отсутствие Пнины. И потом, у них ведь в Лондоне кормят только приглашенных. Вчера зашла семидесятилетняя соседка, мы пили чай с пирожными. Ей не предложили ни пирожных, ни чаю. Ей даже не предложили сесть, она щебетала, примостившись на неудобном краешке дивана. Когда она ушла, Пнина сказала, что это ее лучшая соседка и приятельница.

Придется допросить даму в комбинезоне, приглашена ли она. Почему она босиком? Впрочем, множество англичан свихнуто на оздоровлении, одна богатая приятельница Пнины и Рональда сто дней голодала под наблюдением дорогого врача дома, после чего умерла под наблюдением дорогого врача в больнице. Так что босые ноги в феврале сами по себе еще не показатель ничего, кроме богатого безделья. Представляю, как она сидит босиком в своем «мерседесе»!

Чтоб не сделать неучтивости, я отсиживаюсь до прихода Пнины в спальне. Пете уже лучше, он напихал рот жвачкой, а постель – альбомами по искусству, которые стоят здесь астрономические деньги, и потому все состоятельные дома забиты ими. Кроме воспоминаний о Высоцком, в доме всего одна книга на русском: ЖЗЛовская биография Оливера Кромвеля с автографом автора. В первые дни дети прочитали ее трижды.

За русскими книгами надо ехать в центр Лондона, да они и не по карману. В букинистической лавке на меня смотрят так, как будто я попросила живую змею, а потом предлагают книгу на французском о Болгарии. Понимаю, что у них смутные представления о разнице между Россией и Болгарией, но все равно обидно. Рональд рассказал о гастролях узбекского танцевального коллектива, проехавшего через всю Англию с афишей «Русские танцы». Для них русские – все, которые там и еще до вчерашнего дня грозили бомбой.

Два милых парня в пабе обиженно спрашивали у нас с Сашей, почему мы тратим столько денег на вооружение. В ответ на попытки объяснить суть тоталитарного режима они возмущенно требовали, чтоб мы передали их мнение лично Горбачеву. Если любой русский знает, что Шерлок Холмс и лорд Байрон принадлежат английской культуре, то для основной массы англичан Россия – это бутылка водки и автомат Калашникова.

– О! Как можно приехать в Англию и спать до двенадцати! – наконец раздается на первом этаже.

Я кубарем скатываюсь по лестнице. Пнина разгружает сумки на кухне. Дама возится в столовой.

– Кто это? – недоумеваю я, потому что Пнина не спешит нас знакомить.

– Где? – теперь уже недоумевает она.

– Леди в столовой.

– Это? Это же Ингрид!

– Кто такая Ингрид?

– Ну, как это сказать, она мне помогает.

– В каком смысле?

– Она чистит. Понимаешь, не убирает, а только чистит. Ковры, стеклянные двери, витражи, ванны и туалет. Но если я оставлю грязную посуду, она не притронется ни за какие деньги.

– Так это домработница?

– Да. Помощница. Ингрид наш друг, она столько лет нам помогает. Она ужасно бестолковая, я часто все за нее переделываю, но я к ней привыкла.

– И сколько вы ей платите?

– Три фунта.

– Три фунта? Зачем ей три фунта, если она приехала на «мерседесе»?

– Да, у нее богатый муж, очень богатый. И взрослая дочь занимается серьезным бизнесом.

– Так зачем она чистит ваши ковры?

– Как это зачем? – Глаза у Пнины становятся круглыми. – Ей скучно. Она любит нас. И потом, человек должен работать. Это так приятно.

– А какой у нее дом?

– У нее роскошный дом.

– А кто там чистит ковры?

– Не знаю. – Пнина застывает. – Я как-то об этом не задумывалась. Ингрид! – кричит она и спрашивает по-английски: – Дорогая, она говорит, что вызывает из фирмы. Конечно, это может показаться смешным.

Я чувствую себя турком, помещенным в ткань европейского романа, чтобы оттенять несуразности западных представлений.

– А почему она убирает в бархатном комбинезоне и босиком?

– На шпильках убирать трудно. А что касается комбинезона, дорогая, у нее всегда было плохо со вкусом.

Пете лучше, мы оставляем его на Пнину. Вспомнив о прелестях советской легкой промышленности, находим благотворительный магазин для слепых. Деньги из этого магазина идут в фонд лондонских слепых. Люди приносят в магазин все, что им не нужно, и это оценивается по символическим ценам. Здесь можно найти новую одежду, старую обувь, партии бракованных товаров, бывшие в большом употреблении игрушки и пластинки. За прилавком не продавцы, а дамы из благотворительного общества. В магазин ходят самые бедные, самые скупые, желающие помочь слепым, и советские туристы.

В атмосфере подчеркнутой предупредительности посетители долго рассматривают вещи, которые стоят в соседних магазинах в сто раз больше, выбирают какой-нибудь газовый шарфик или ремешок, по цене которого рядом висит вечернее платье, и уходят с торжественным лицом и красивым пакетом фирмы.

Бросаюсь к прилавку с советским темпераментом, и когда на нем вырастает гора отобранных вещей, дамы за прилавком буквально по слогам переспрашивают, действительно ли я буду все это покупать или просто чего-то не поняла в условиях работы магазина. Они подозревают меня в чрезмерном благотворительном усердии по отношению к слепым, но после того как Паша покупает себе небьющуюся чашку и самодельное ожерелье из речных ракушек, которое на самом деле ничего не стоит, а олицетворяет высокий благотворительный порыв такого же английского Паши, они понимают, что имеют дело с семьей сумасшедших, и, как истинные леди, становятся еще вежливей.

1 ... 56 57 58 59 60 61 62 63 64 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?