Злая империя - Трейси Лоррейн

Одна сторона полностью обвалилась, и Стелла, и моя машина где-то под ней.

Моя рука сильно дрожит, когда я пытаюсь втянуть в себя необходимый мне воздух. Дым обжигает мои легкие, пока я стою там, мое зрение затуманивается, когда я пытаюсь заставить себя не верить, что она могла быть внутри.

— Нет. Пожалуйста. Я, блядь, этого не заслуживаю. — Рыдание вырывается из моего горла, когда я смотрю на пламя. — ЧЕЕЕЕРТ, — кричу я, мои пальцы впиваются в мои волосы, тянут, но я этого не чувствую. Единственная боль, которую я чувствую, — это боль от того, что мое сердце разбивается на миллион осколков.

Звук того, как кто-то зовет меня по имени, заставляет меня немного выпрямиться, но затем я больше этого не слышу, только звук чего-то рушащегося передо мной, я начинаю думать, что мне это померещилось.

— Себастьян.

— Черт. — Развернувшись, я оказываюсь лицом к лицу с Селеной, мамой Тео.

— Я… я не могу…

— Она внутри. — Она прерывает меня, ее собственные щеки мокры от слез, когда она делает шаг ближе.

— Ч-что? — спрашиваю я, думая, что ослышался.

— Она внутри. Они обе внутри дома.

— Черт. — Я обегаю ее и направляюсь к входной двери.

Я пролетаю через коридор в гостиную. Я понятия не имею, там ли они, но это такое же хорошее предположение, как и любое другое.

Мои пальцы едва хватаются за дверной косяк, когда я разворачиваюсь, мое сердце подскакивает к горлу.

В ту секунду, когда мой взгляд падает на людей, сгрудившихся на диване, весь воздух вылетает из моих легких.

— Себ, — кричит Стелла, сталкивая ребенка со своих колен, когда я подбегаю к ней.

Мы сталкиваемся с громким стуком, мои руки обхватывают ее так крепко, что она, наверное, не может дышать, но мне насрать.

— Черт, детка. Я думал, ты мертва.

— Прости, — рыдает она мне в грудь, ее собственное тело дрожит.

Слезы текут по моим щекам, пока я стою там, просто обнимая ее. Страх, которого я никогда не испытывал, все еще бушует в моем теле, как будто это всего лишь сон, как будто на самом деле ее нет здесь, в моих объятиях.

— Шшш, это не твоя вина, — говорю я ей после того, как она снова извиняется. — Черт. Ты действительно в порядке? — спрашиваю я, наконец отпуская ее, чтобы я мог осмотреть ее на предмет травм.

— Я действительно в порядке. Н-нас не было внутри, когда все взорвалось.

Мои глаза сужаются, зная, что она ушла из дома, но я вряд ли могу злиться из-за этого. Если бы она этого не сделала тогда… Я оглядываюсь через плечо и в окно на горящее здание.

— Черт.

Движение на диване привлекает мое внимание, и я нахожу Эмми с братом и сестрами Тео, прижавшимися к ней. Ее глаза широко раскрыты, когда она смотрит на нас двоих, явно все еще в шоке.

— Ты в порядке? — Я спрашиваю ее.

— Д-да. Я в порядке. Спасибо, блядь, что я захотела мороженого, а?

— Эмми, — отчитывает тоненький голосок.

— Прости.

Тело Стеллы снова дрожит, но когда я оглядываюсь на нее, я вижу широкую улыбку на ее лице. Она, блядь, смеется.

— Ммм… я что-то пропустил?

Она качает головой и пытается взять себя в руки, но быстро обнаруживает, что не может, и снова заливается смехом.

Я смотрю на Эмми, которая просто пожимает плечами в замешательстве из-за состояния своей подруги.

— Детка? — Я беру ее за плечи и слегка встряхиваю.

— Она много пила, — услужливо добавляет Эмми.

— Мне жаль. Мне жаль, — наконец говорит Стелла, беря себя в руки. — Это просто… нас спасло гребаное мороженое.

— Хорошо, — говорю я, притягивая ее обратно к себе и запуская пальцы в ее волосы, прижимая ее лицо к своей груди.

Проходит максимум тридцать секунд, прежде чем ее смех превращается в слезы, и она цепляется за меня так, словно никогда не хочет отпускать.

Мне знакомо это гребаное чувство.

— Хорошо, у меня есть напитки и печенье, — говорит Селена, ставя поднос на кофейный столик.

Дети, привязанные к Эмми, пробегают вперед и сразу же хватают стакан молока и домашнее печенье, когда Селена подходит к окну и задергивает шторы. Меня не должно удивлять ее хладнокровие в этой ситуации. Она замужем за Дэмиеном уже много лет. Она, должно быть, привыкла иметь дело с такого рода драмами.

— Дэмиен и Эван уже в пути.

— Мне так жаль насчет твоего дома, — говорит Стелла, поднимая голову с моей груди.

— Все в порядке, милая. Я просто рада, что никто не пострадал. Это были просто кирпичи и строительный раствор. В жизни есть гораздо более важные вещи.

Проходя мимо, она сжимает мое плечо в знак поддержки и опускается на диван со своими младшими детьми, притягивая их всех к себе, чтобы обнять.

Я все еще сижу на коленях у Себа, обхватившего меня руками за талию, когда почти час спустя в дверь вваливаются остальные.

— Что, черт возьми, произошло? — Тео лает, его лицо пустое, но глаза темные от едва скрываемой ярости.

Селене удалось уложить своих младших обратно в постель около тридцати минут назад после того, как они были разбужены взрывом, а затем ревущими сиренами пожарных машин.

— Мне так жаль, Тео, — говорю я, но Себ предупреждающе сжимает мою талию. Он не хочет, чтобы я брала на себя ответственность за это, но давайте будем честными, это не было ударом по Тео или даже по Семье. Это было на мне.

Я та, кого они хотят убить.

— Это не твоя вина, принцесса. Ты ни о чем таком не просила, — говорит он, расхаживая взад-вперед.

— И ты тоже, и это был твой дом.

— Это просто ерунда, — говорит он, совсем как его мама не так давно. — Я просто чертовски рад, что тебя не было внутри. — Он бросает быстрый взгляд в сторону Эмми. — Любой из вас.

Глаза Эмми расширяются от удивления, но она ничего не говорит.

— Так что же произошло? Почему тебя не было внутри? — Он спрашивает, опуская свою задницу на другой конец дивана к Эмми, его глаза прикованы ко мне.

— Эмми захотела мороженого, и мы пошли в магазин, чтобы купить немного. Мы дошли до конца подъездной дорожки и… — Я машу рукой в сторону окна, хотя шторы все еще закрыты, поэтому мы не можем видеть катастрофу, которая была нашим домом. — Это случилось, — грустно заканчиваю я.

Тео поворачивается, чтобы посмотреть на Эмми, его глаза сужаются.

— Что? — шипит она.

— Хорошо, расскажи мне точно, как это произошло.

— Э… как я только что сказала.