Супермаркет - Сатоси Адзути

— Это с каких же пор? — удивился Кодзима.

— Да началось совсем недавно. Я точно не помню, но каких-нибудь несколько недель назад… Я думаю, может, у него невроз какой-нибудь. На прошлой неделе мне надо было срочно с директором переговорить. Вхожу без предупреждения к нему в кабинет — а он плачет…

— Он был один в кабинете?

— Один.

— Всё понятно! — воскликнула Мотоко. — Он просто влюбился.

— Дурёха ты! — осадил её Кода. — У Манабэ жена есть и дети.

— Сам дурак! — парировала Мотоко. — Вот именно, он влюбился, а тут семья. Теперь мечется, переживает, не знает, как быть.

— Ну тогда другое дело. Пожалуй что и так, — легко сдался Кода.

— Больше вы ничего не заметили, Отака, только это? — спросил Кодзима.

— Ну есть ещё кое-что странное… — начал было Отака, но осёкся.

— Ну ты чего?! — прикрикнул на него Кода. — Тоже мне, начал и замолк! Говори уж до конца!

— Нет, больше мне сказать нечего, — отрезал Отака и больше не произнёс ни слова.

— Во странные люди! И ты в том числе! — обиженно бросил Кода, закрыв тем самым тему.

Он вызвался петь, и Кодзима снова сел за пианино. Но петь Кода, как оказалось, совершенно не умел.

— Прекрати! Прекрати сейчас же! — закричала Мотоко, заткнув уши, отчего вся компания покатилась со смеху.

Кодзима жалел, что Отака не сказал всего, что собирался. Придётся встретиться с ним ещё раз в другом месте и порасспросить. Может быть, лучше наедине.

Тем не менее уже известие о том, что Манабэ из-за чего-то сильно переживает, было тоже ценной информацией. Если повести дело умело, может быть, благодаря Манабэ ещё удастся всё распутать и справиться со сложившейся ситуацией.

Между тем разговор уже переключился на другую тему, которую все шумно обсуждали. Один Отака молчал, мрачно раздумывая о том, что чуть было не сказал во всеуслышание.

Дело было несколько дней назад. В закусочной, куда чуть ли не силой затащил Отаку заведующий мясным отделом Сасима, он снова встретился с теми людьми, которые собирались в прошлый раз для учреждения общества приверженцев управляющего Итимуры. Правда, самого Итимуры не было. Опять Сасима разглагольствовал о кризисе, о том, что Итимура в опасности, и всячески поносил Кодзиму. И с затоваренной одеждой он вляпался, и в листовке ошибку проглядел — фирму ввёл в растраты.

Все только о том и толковали, а Манабэ, которого обычно хмель не брал, вдруг ни с того ни с сего взбеленился. Отака и сам был изрядно навеселе, так что подробностей не помнил, но только Манабэ со всеми сцепился. Ругал всех, ругал, а потом вдруг разрыдался в голос. Что-то невразумительное при этом выкрикивал, а у самого слёзы по щекам так и льются: «Проклятие на мне, проклятие! Кровь дьявола у меня в жилах течёт!»

Что-то вроде этого послышалось Отаке. Понять эти выкрики было невозможно.

Вот о чём он хотел сейчас рассказать, да так и не решился — посчитал слишком опасным. Нехорошо было рассказывать о том, что он выпивает с людьми, которые подсиживают Кодзиму.

«В общем, всё равно, — сказал себе Отака, — больше я на эти сходки ни ногой!»

Он решил всерьёз постараться под руководством Кодзимы создать образцовый отдел овощей и фруктов.

У Мотоко были свои планы на сегодняшний вечер. Она собиралась нарочно оставить у Кодзимы в квартире какую-нибудь вещицу и на обратном пути, когда все уже выйдут на улицу, сказать, что кое-что забыла, — мол, придётся вернуться, а все могут идти, не дожидаясь её. Что из такого замысла может выйти, Мотоко не имела представления. По крайней мере этот план гарантировал, что они с Кодзимой окажутся ночью в его квартире наедине.

Пока что она болтала вместе со всеми, делая вид, что ей ужасно весело, а тем временем снова и снова прокручивала в мозгу детали своего плана. От таких мыслей её бросало в жар и сердце билось со страшной силой.

«Оставлю платок… Или нет, зажигалку…»

В конце концов Мотоко решила оставить зажигалку. Чужой носовой платок — не такая уж приятная вещь.

* * *

Дамскую зажигалку Кодзима обнаружил в уголке кресла сразу же после ухода гостей. Он помнил эту тонкую бордовую вещицу. То и дело у него перед глазами возникал, словно волшебная картинка, образ Ёсико, которая держит в длинных белых пальцах маленькую изящную игрушку, лучащуюся тёплым светом, с ярким язычком пламени. Вот она немножко неумело склоняет над огнём прелестное личико… Это соблазнительное видение преследовало Кодзиму. Он даже закрыл глаза, пытаясь сдержать нахлынувшее смятение чувств.

Ну конечно, это зажигалка Ёсико. Ещё не поздно её догнать. Далеко уйти она не могла. Сжимая в руке зажигалку, Кодзима поспешил вниз по лестнице.

На улице ночь уже вступила в свои права. Воздух был чист и прохладен. Дул свежий ветерок — последнее напоминание о пронёсшемся тайфуне.

Кодзима трусцой припустился по улице в сторону дома Ёсико. Он отчётливо помнил, как она сегодня в общей беседе заметила, что живёт неподалёку отсюда, «прямо за первым железнодорожным переездом».

Он увидел её почти сразу. Эту точёную фигурку и длинные чёрные волосы даже в тусклом отблеске уличного фонаря не заметить было невозможно.

— Госпожа Мисаки!

— Да? — удивлённо обернулась Ёсико.

— Хорошо, что я вас догнал. Вот, вы забыли у меня…

— Ой, да ведь это не моя!

— Как?!

— Это зажигалка Мотоко.

— Правда? А я-то… Надо же!

Кодзима уже хотел спросить, в какую сторону пошла Мотоко, но передумал. Догонять её не было никакого желания. Если бы он знал, что зажигалка принадлежит Мотоко Куробе, разве бросился бы он опрометью из дому и стал бы на ночь глядя бегать по улицам?!

— Ладно, раз уж я всё равно здесь, давайте я вас провожу до дому.

— Ну зачем?..

— Идёмте! — натянуто улыбнулся Кодзима, преодолевая чувство неловкости.

Ёсико взглянула на него и улыбнулась в ответ.

Они пошли рядом по ночной улице, овеваемые лёгким осенним ветерком. Фонари стояли далеко друг от друга, да ещё и луна скрылась за тучами, так что улица была погружена во мрак.

* * *

Мотоко довольно подробно продумала начальную фазу осуществления своего плана: что она будет делать после того, как они выйдут от Кодзимы и окажутся на улице. Ёсико всё равно пойдёт в другую сторону, так что с ней проблем не будет. А вот как быть с тремя мужчинами? Если они будут предлагать пойти куда-нибудь ещё выпить, отделаться от них будет нелегко.

Впрочем, это не слишком беспокоило изобретательную Мотоко.

Когда вся компания вышла из дома, Ёсико сразу же со всеми распрощалась, сказав, что идёт домой. Трое представителей сильного пола отправились ловить такси, чтобы вместе продолжить вечер где-нибудь ещё. Мотоко, которая обычно в подобных случаях начинала ныть: «Возьмите и меня! Что вы меня бросаете?!» — на сей раз только весело помахала им рукой на прощание. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, она уверенно зашагала по улице, постукивая каблуками. Так она шла с минуту, а потом, следуя своему плану, повернула обратно, к дому Кодзимы. Перед домом был палисадник, обнесённый невысокой бетонной стеной с табличкой из серебристого металла у входа. Между не окрепшими ещё, недавно посаженными деревцами отливали ртутью тусклые фонари.