Романовы. Ошибки великой династии - Игорь Шумейко

А в эпоху Румянцева и Потёмкина Крымское ханство было покорено. Генералу Василию Долгорукому хватало 30 000 солдат для разгрома 70– и 95-тысячных крымско-татарских армий. «Крымская теорема» была доказана. Но подобно другим теоремам, «Крымская» имеет одно важное следствие, прямо относящееся к теме этой книги.

Утверждения, что «военная реформа – была уже в значительной мере осуществлена до Петра» , несовместимы с реальностью. Солоневич насчитал аж 89-тысячную российскую армию «нового строя», созданную до Петра. Можно бы просто усмехнуться наивности человека, словно незнакомого с реалиями жизни, когда одним росчерком пера могут назвать старую толпу – «полками нового строя», да ещё и поделить награды «за успешную модернизацию армии» …

«Можно бы усмехнуться…» – если бы это и вправду была только наивность. Нет, конечно, была и огромная заинтересованность в этом гомерическом вранье: у Софьи с Василием Голицыным своя заинтересованность, у нынешних историков – своя (о чём будет сказано).

Но именно война, результат Крымских походов Василия Голицына показали, что «новая армия» – не та, что названа (заинтересованными людьми) «новой», а та, что может побеждать количественно большую «старую». В 1687–1789 годах на Крым с Голицыным ходила всё же старая 150-тысячная неповоротливая – и в сравнении с будущей армией – всё же толпа.

А довод, что «неудачность Крымских походов сильно преувеличена, чтобы поднять престиж Азовских походов Петра », это и вовсе на уровне известных надежд, что пропаганда может заменить собой всё. В том числе простую военную определённость: взят/не взят Крым, Варшава…

В книге «Голицыны и вся Россия» я рассматривал эту тенденцию, наличествующую что в романе Алексея Толстого «Пётр Первый», что в некоторой части историографии, особенно советской: на фоне неудачных реформ Василия Голицына – подчеркнуть успех Петра. Но, поверьте, это было мелкое, косвенное принижение, вплоть до неупоминания того, что иностранными авторами князь Василий часто назывался «Великий Голицын». Но это принижение никак не может заслонить объективных материальных итогов… Как ни преувеличивай или ни приуменьшай, траектории голицынских и петровских походов зафиксированы, навсегда прочерчены на картах войн.

Допетровская русская армия была вполне азиатской . Здесь я ступаю на свою давнюю евразийскую стезю. 60 % нашего дворянства – выходцы из орды. Со времён битвы на Калке то были наши главные учителя и соперники. Известный «выбор Александра Невского», то есть евразийство – «союз на Востоке, оборона на Западе». В различных статьях, теледебатах я предлагал такую формулировку: «Русь освободилась от орды – с ордою в придачу».

Так что читатели моих предыдущих книг, аудитория теле– и радиопередач подтвердят, что эпитет «азиатская армия» мною здесь применён без малейшей мысли унизить азиатскую часть нашего евразийского союза. Походу монголов до Северной Италии, униженным письмам германского императора монгольскому хану, зарождению некоей европейской «монголофобии», «татарофобии» я тоже уделил место в книге «Большой Подлог, или Краткий курс фальсификации истории» (2010).

Но миссия России не ограничивалась завоеванием первенства в Улусе Джучиевом, и, начиная с Ивана III, европейские контакты принесли на Русь новые технологии.

Об удивительном факте – появлении в Европе «нового военного строя» , по итоговой важности даже превосходящего появление огнестрельного оружия (и об этом будет сказано), в России узнали во время второй половины царствования Ивана Грозного. И с тех пор модернизация армии стала практически главной целью, порой почти наваждением русских правительств. Иностранные наёмники в русской армии, начиная примерно со времён Бориса Годунова, – не выдумка русофобов. Их выучка, боеспособность поражали россиян, вызывали желание освоить этот пресловутый «новый строй».

В чём его суть? Самая поверхностная ошибка – списывать превосходство европейской армии над азиатскими на техническое превосходство в вооружении. Предлагаю взглянуть на проблему глазами Николая Спафария, русского посланника в Китае 1670-х годов. В его книге «Какая природа китайцов и каковы природные их обычаи и к чему наипаче склонны» ( 1678) есть и историческая база с времён Аристотеля и современный взгляд:

«Что в древнихъ книгахъ писалъ Аристотель про асиадцкихъ народовъ, что асиадцкие разумнее суть европейскихъ народовъ, а европейские народы в воинскихъ дълехъ гораздо храбръйшии суть нежели асиадцкие. Также нынъть же суть ръчи и про китайцов, который есть народ асиадцкой, мочно нам говорити, потому что в дълехъ воинскихъ китайцы пред ними, пред европейскими, будто жены противо мужей. А что в разумъ гораздо превосходятъ, потому что зъловостроумны…»

Первое достоверно описанное столкновение европейской и азиатской армий – знаменитый Марафон, ясное утро европейской цивилизации. Держа в руках практически одно и то же оружие , 11 000 греков побеждают 60 000 персов.

А, например, самый знаменитый из учеников Аристотеля (процитированного русским послом Спафарием в объяснение главной черты всех европейско-азиатских войн) закрепил пропорцию: при Иссе Александр Македонский с 35 000 армией громит Дария с 120 000 армией (причём уже тогда выявлена тенденция: лучше всех в персидском войске воюют греческие наёмники-гоплиты). Ну а в знаменитой битве при Гавгамелах 47 тысячам греко-македонцев Александра противостояла персидская армия, количеством… уже уходящая к азиатской неопределённости, почти к абсурду. Автор самой подробной античной истории «Поход Александра» Арриан насчитывал у Дария миллион человек пехоты, 40 000 – конницы, 200 колесниц, 15 слонов. Однако цифра 500 000 признаётся большей частью историков, этой цифрой хвастался (!) и сам несчастный Дарий…

Но график результатов европейско-азиатского военного противостояния – отнюдь не прямая линия. Перевес, достигнутый греческой, римской цивилизациями значительно сократился к моменту кризиса античности. Средневековье фиксирует лишь минимальный рост этой искомой удельной боеспособности, от почти полного равенства в период Крестовых походов до небольшого преимущества к периоду примерно до битвы при Лепанто 1571 года (разгром турок).

Затем дисциплина и технологичность выводят Европу в отрыв. Порох, как известно, изобрели китайцы. Что они использовали его лишь на развлечения (фейерверки) – популярное заблуждение. В китайских, а затем и монгольских армиях применяли самые настоящие гранаты, огневые копья (ружья). Даже боевые ракеты. Но усовершенствовать, стандартизировать, поставить производство огнестрельного оружия на поток, переработать тактические построения с учётом его использования и, главное, обучить, довести до автоматизма его применение значительными воинскими массами – вот европейский подход. Доведение до результата.

Мне, давнему евразийцу, конечно, хотелось бы поподробнее остановиться на одном важном исключении – на монголах Чингисхана, тоже, подобно европейцам, воевавших не числом, а умением и с боями дошедших аж до Кремоны (Северная Италия). Но… Яса Чингисхана (Библия, Конституция и Воинский устав монголов) работала, оставалась действенной лишь небольшой временной отрезок. Далее, начиная с XV века, о боевом поведении и монголов, и всех их военных наследников, татар, русских, турок, было сделано точное наблюдение: азиатская битва – это грозный первый наскок, с криком и мыслью, адресованной врагу «Бегите, или мы побежим!»