Кольцо времён. Проклятие Сета - Анна Сешт

Войник и сам не заметил, как перешёл зыбкую границу между мыслями и сновидениями, и мягкая зовущая темнота окутала его.

Его разбудил тихий, но настойчивый звук – шорох где-то на грани восприятия, которому разум не сразу придал значение. Якоб вынырнул из сна, распахнул глаза, прислушиваясь. Темнота в комнате казалась непроглядной, но инстинкты не подводили – в комнате был кто-то, кроме него. И шорох был звуком тихих шагов.

Острые коготки, сжавшиеся вокруг позвоночника, тяжесть в груди – предвестники скорой панической атаки не заставили себя долго ждать. К этому примешивалось осознание вполне реальной опасности: он вспомнил, что его искали, за ним охотились.

Войник напрягся, но не сумел пошевелиться – как будто кости были отлиты из свинца. Он вглядывался в темноту, пытаясь восстановить дыхание, надеясь, что хотя бы в последний момент сумеет оказать сопротивление. Лучше всего было притвориться спящим, чтобы неизвестный не ожидал отпора…

Шорох стал ближе. Кто-то шёл медленно, словно подволакивая одну ногу. Якоб успел зажмуриться, но не удержался – посмотрел сквозь полусомкнутые веки, различил силуэт, вынырнувший из темноты, качнувшийся над ним. Инстинктивно он вскинул руки, перехватил руку нападавшего – тонкое, ломкое запястье. Острые ногти царапнули кожу. И ни звука…

Незваный гость замер, выдохнул… и вздох этот прокатился по всей комнате – словно порыв пустынного ветра. Сухой шёпот безжалостного времени… такой знакомый…

Войник дёрнулся, щёлкнул выключателем. Свет выхватил гостя, мигнул и погас – лампочка взорвалась с приглушённым хлопком. Но увиденного Якобу хватило – он хрипло вскрикнул, выпустил чужую мёртвую руку, а вот подняться так и не сумел, как ни пытался. Гость, а точнее, гостья, замерла. Сквозь полог темноты он чувствовал её невидящий взгляд, а потом услышал голос, шепчущий, зовущий, выплетающий вязь незнакомых смыслов на древнем забытом языке. И какая-то часть Войника отзывалась этому голосу, сбрасывая пелену забвения, силясь проснуться и осознать.

Он скорее почувствовал, чем увидел, как она села рядом, не переставая говорить что-то. Иссушённая временем ладонь легла поверх его руки, погладила кольцо, и то отозвалось теплом… переходящим в обжигающий жар. Якоб уже не сопротивлялся, когда тонкие пальцы сняли перстень.

– Забирай, я ж не против! – выдавил он, но вырвался только приглушённый шёпот – не громче её собственных слов.

Взгляд привык к темноте, но смотреть не хотелось. Мёртвое лицо казалось красивым только через музейное стекло – вблизи оно вызывало животный страх.

В тот миг, когда мумия склонилась к нему, положила кольцо ему на грудь, накрывая ладонью, словно запечатывая, он вдруг понял, что устал испытывать этот всепоглощающий ужас. Так бывает, когда от слишком сильной боли нервы немеют и отмирают. А потом пришло облегчение… и мёртвая ладонь вдруг стала казаться живой. Темнота наполнилась приглушённым золотистым светом – и вокруг был уже не номер каирского отеля, а шатёр. Ветер пустыни колыхал тяжёлые занавеси. Откуда-то издалека доносились голоса ночных хищников, взлаивание псов или шакалов.

Таа Нефертари, живое воплощение чужой памяти, склонилась над ним, не отнимая ладонь. Волосы цвета алой меди закрыли их обоих тяжёлой завесой, и её голос зазвучал громче, отчётливее – слишком мягко для приказа, слишком жёстко для простой просьбы.

«Я не понимаю тебя…» – с сожалением подумал Якоб, встречая взгляд сердоликовых глаз…

…и проснулся. На этот раз – по-настоящему. От тяжести не осталось и следа, только в голове немного звенело, как будто вчера он перебрал. Впрочем, почему как будто?.. Яша с облегчением вздохнул, потянулся к выключателю.

Что-то скатилось с его груди – инстинктивно он подхватил предмет, сжал в ладони… и почти не удивился – на свету блеснуло кольцо из электрума, которое он, должно быть, снял во сне. Наверное, палец ночью отёк от жары – остался красноватый след – вот он и снял перстень, не просыпаясь.

Руку саднило. В следующий миг Яша похолодел, поняв почему. На коже остались тонкие, чуть кровоточащие бороздки от чужих ногтей…

Он спрыгнул с кровати, раздвинул плотные занавеси. За окном занимался рассвет, и призрачный, кажущийся зловещим свет утренних сумерек просачивался в комнату. Это было всё-таки лучше кромешной темноты в компании с мертвецами.

Яша покрутил кольцо в руке. Отложить его, спрятать он так и не решился – внутри было чёткое чувство, что он должен был носить артефакт при себе. Запоздало его посетила вполне здравая мысль – Ясмина ведь знала о коллекции Карнагана и могла узнать кольцо. Это породит массу ненужных вопросов. Лучше бы и правда не носить его при людях осведомлённых, даже повёрнутым печатью внутрь ладони – вдруг что? Войник порылся в вещах, нашёл пару запасных шнурков, надел кольцо на шею – под майкой будет не видно. Мало ли кто какие амулеты носит и из каких соображений? Перстень приятно холодил кожу. Внутри стало спокойнее и как-то правильнее.

До ланча было ещё очень далеко, но Якоб понимал, что уже не уснёт. Подключив ноут, он влез в свой полулегальный архив фотографий. Не оформившаяся мысль всё так же назойливо гудела внутри. Не вчитываясь в текст рукописей, он просматривал рисунки, наброски лорда Джонатана, пока не докрутил до одной из фото. Пазл в голове сошёлся с почти слышимым щелчком – вот что не давало Яше покоя, когда он смотрел на пивную бутылку.

Ступенчатая пирамида Джосера в Саккаре. Зарисовка разной степени детализации несколько раз встречалась ему в записях Карнагана – лорд-оккультист явно придавал этому месту огромное значение. Впрочем, неудивительно – именно в саккарском некрополе когда-то нашли гробницу царевны. Жаль, карту Джонатан нарисовать так и не удосужился, а может, Яша просто не мог пока расшифровать. Или же гробница и правда была похоронена снова под тоннами песка?

Разглядывая наброски пирамиды, обрисовывая мышкой ступени, Якоб думал, что во что бы то ни стало должен всё-таки побывать в Саккаре. Если покойный лорд Карнаган искал там ответы, то и ему, Яше, стоило бы. Нет, он, конечно, не рассчитывал, что там на него снизойдёт откровение и сияющий путь к гробнице откроется перед ним сам.

– Ага, пески расступятся, как воды Красного моря перед Моисеем, – насмешливо пробормотал он. – А что, было бы эффектно! Главное только, чтоб совсем крышак не уехал.

Смутно он припоминал что-то о волнах песков из фильмов «Мумия». Песчаная буря, насланная мстительным жрецом. Ещё одна буря, насланная уже принцессой. Идея с расступившимися песками как-то сразу потеряла свою привлекательность, но это не отменяло поездки в Саккару, причём желательно не откладывая. И чем больше Войник думал об этом, тем больше его тянуло в это место, словно его приглашали туда. Звали. Ждали.

Яша провозился с записями всё утро, пока в начале двенадцатого не завибрировал вотсап – Ясмина уточняла, в силе ли их встреча. Мгновенно забыв о древних тайнах и даже ночном визите своей личной мумии, Войник радостно подтвердился и пошёл собираться.