Смертельные поцелуи - Бренда Джойс

– Что-то случилось?

– У него семья Гиллеспи, только что приехали.

Франческа бросилась к лестнице, даже забыв поблагодарить офицера, и, подхватив юбку, побежала наверх.

Должно быть, Гиллеспи выехали из Олбани ночным поездом.

Дверь зала для совещаний была открыта. Несомненно, Брэг пытался создать непринужденную атмосферу, чтобы посетители чувствовали себя менее напряженно. Напротив судьи, постаревшим за последние сутки на добрый десяток лет, сидел Брэг, а рядом с ним Ньюман. По правую руку от Гиллеспи Франческа увидела бледную миниатюрную светловолосую женщину, напоминавшую ей диковинную птицу. Пальцы ее сжимали батистовый платок, которым она время от времени промокала глаза. Дейзи чем-то была похожа на мать, и, несомненно, утонченность и стройную фигуру она унаследовала от нее, но Марта Гиллеспи не была и вполовину красивее старшей дочери.

Пока никто не заметил ее присутствия, Франческа принялась изучать Лидию. Девушка на пару лет моложе Дейзи. Ее нельзя было назвать ни блондинкой, ни шатенкой, правильные, ничем не примечательные черты лица, цвет кожи темнее, чем у сестры. Кроме глаз, которые казались ярко-голубыми даже с такого расстояния, между сестрами не было ничего общего. Франческа усомнилась в их дружбе. Она знала, как непросто расти рядом с братьями и сестрами, щедро наделенными достоинствами – в данном случае выдающейся красотой. Интересно, Лидия завидовала сестре?

Девушка сидела рядом с матерью, положив руки на стол прямо перед собой. Как и родители, она выглядела убитой горем.

В это мгновение Франческу заметил Брэг:

– Франческа, заходи. Судья и его семья прибыли рано утром.

Она улыбнулась сначала Брэгу, затем Ньюману и семейству Гиллеспи.

– Доброе утро, ваша честь. Благодарю, что смогли приехать. Вижу, вы привезли с собой и миссис Гиллеспи с дочерью.

Судья встал.

Женщина кивнула и посмотрела на Франческу глазами, полными слез.

– До сих пор не могу поверить. Не могу поверить, что Онора умерла.

Франческа бросила взгляд на Лидию, которая даже не пошевелилась. Она выглядела так, словно готова расплакаться и сдерживается из последних сил.

– Примите мои соболезнования. Дейзи все любили, она не заслужила смерти.

Марта Гиллеспи покачала головой:

– Как такое могло случиться? Как она могла бросить ту жизнь, что вела с нами, и стать тем, кем стала? Объясните мне, мисс Кэхил, пожалуйста, потому что я не понимаю.

– Не знаю, но хотела бы выяснить.

– Я вынужден был им рассказать, – пробормотал судья. – Вчера в поезде.

Франческа пожалела, что не присутствовала при этом лично и не видела реакции Марты и ее дочери. Впрочем, мать Дейзи искренне переживает.

В разговор вступил Брэг:

– Судья только что дал показания. Все в точности, как ты говорила.

Франческа поняла его. Брэг хотел сказать, что судья сообщил, что не знал о местонахождении дочери и ее судьбе до тех пор, пока Франческа не приехала в Олбани.

– Вернемся к Оноре, – предложила она. – Вы были в близких отношениях со своей пятнадцатилетней дочерью, миссис Гиллеспи?

Марта кивнула:

– Разумеется. Я обожала Онору. Она была так мила и красива.

Франческа слушала женщину с сомнением. Если жизнь девочки была столь безоблачна, почему она уехала из родного дома?

– Вы часто выезжали из дому? Пикники, катание на коньках? Ездили отдыхать всей семьей? Ужинали вместе, хотя бы по воскресеньям?

Марта казалась озадаченной.

– Мы ходили в церковь каждое воскресенье. Мы баптисты. Мой муж много работает, а когда он освобождался, мы посещали приемы, исполняли общественный долг. А пикники в нашей семье не любят, – добавила она.

Картинка начинала складываться.

– Если я вас правильно поняла, вы с судьей ужинали вне дома почти каждый вечер.

– Если мы никуда не уезжали, муж ужинал в кабинете. Один.

– Я долго и кропотливо работаю над каждым делом, – вмешался судья. – Что в этом странного?

Франческа одарила его милой улыбкой.

– Вы ездили с дочерью за покупками? – обратилась она к Марте.

Та выглядела совершенно сбитой с толку.

– Модистка приходила к нам сама и занималась гардеробом девочек. – Она заплакала. – Словно это было только вчера. Как она могла уйти из дома, да еще таким образом!

– Онора любила лошадей, – неожиданно сказала Лидия.

Франческа переключилась на младшую сестру Дейзи:

– Вот как?

– Да. Мы катались почти каждый день. Скакали по окрестным полям. – Взгляд Лидии стал напряженным. – Иногда брали с собой корзину с едой и устраивали пикник.

Франческа присела рядом с девушкой. Лидия выразилась предельно ясно – сестра любили пикники, их не любила мать.

– Вы догадываетесь, почему она убежала из дома?

Онора чувствовала себя несчастной?

Лидия покосилась на родителей.

– Я не знаю, почему она ушла. – На щеку упала слеза. – Я не знаю, была ли она несчастна.

– Вы были в близких отношениях с сестрой? – мягко спросила Франческа. Если девочки так мало видели родителей и большую часть времени проводили вдвоем, они должны были стать хорошими подругами.

Лидия кивнула.

– Возможно, в ее жизни был мальчик или юноша, который ей нравился?

– Не было никаких мальчиков, – несколько резко ответила Лидия. – Как бы мне хотелось, чтобы она была сейчас здесь!

Франческа посмотрела на Брэга.

– Сестра говорила вам, что планирует побег? – задал вопрос Рик.

– Нет! – Лидия говорила с жаром и некоторой злостью, но Франческа ей верила.

Брэг повернулся к Марте:

– У вас есть какие-то мысли насчет того, почему ваша дочь была столь несчастна дома, что решилась убежать?

Марта побледнела:

– Она всегда была веселая молодая леди, сэр.

Франческу не покидало чувство, что все члены семьи Гиллеспи не вполне откровенны.

– Ваша честь, веселые счастливые молодые леди не убегают из дома.

Гиллеспи вскочил со своего места:

– Как вы смеете! Какое все это имеет отношение к убийству моей дочери?

Франческа повернулась к Лидии:

– Она писала вам, Лидия? Сообщила о том, где находится? Вы знали, что она здесь, в городе?

Девушка сцепила руки и опустила глаза.