Большая книга ужасов 71 - Елена Усачева

– В следующий раз я медведю покажу, куда идти, чтобы с тобой встретиться. Дуй под навес!

Она снова повернулась к Ладоге, размышляя, где сейчас можно найти относительно сухой валежник на растопку, да еще в такое время! Снова глянула на сотовый. Сколько же было времени, когда она смотрела перед этим? Сейчас начало двенадцатого. Заряда почти не осталось! Выключила телефон. И только тогда сообразила – что-то на экране удивило. Что-то там такое было, чего не было раньше.

Включила опять. Рисочки! Появились! Связь есть! Родители!

Два раза нажала на зеленую трубку. Сигнал пошел-полетел. Через Ладогу, через всю Карелию и Ленинградскую область. Щелчок соединения. Тишина. Странная неприятная тишина. Как будто разом выключили все звуки. «Не звони!» – взорвался в голове голос. Холодный и колючий голос, словно ледяной газировкой по горлу проскребло.

В ужасе Светик отбросила трубку, и она улетела в темноту, сразу исчезла.

Паника накрыла с головой, заставила заметаться. От покойницы не скрыться, не спрятаться, выхода нет. И вдруг сообразила – а ведь Костик может помочь. В первую ночь… когда его увели… он не спал.

Светик побежала к палаткам. Обладатель ценной информации успел добраться до костровища, присесть, в ожидании обещанного ужина.

Возможно, Костик расслабился и забыл обо всех волнениях, потому что очень удивился, увидев Светика перед собой. Она еще бухнулась перед ним на колени, схватила за плечи.

– Вспомни! Вспомни! Что с тобой было две ночи назад! – кричала Светик в вытянутое лицо Костика. – Как все произошло?

– Чего произошло? – Костик подался назад, высвобождаясь.

– Ты же из палатки выбежал! Ты не спал! Как ты оказался на Святой горке? – Горло прострелило болью, Светик закашлялась.

– Не помню я, – уперся Костик. – Я уже проснулся там, на этой горке.

– Ты же бежал, – опешила Светик.

– Никуда я не бежал! Сама по могилам бегала!

Светик выпустила тощие Костины плечи.

Сама… А что сама? Она уснула в палатке, а проснулась на кладбище. Все нормально, ничего она не помнит. Или было то, что она действительно не помнит? Как приходил страх, как вместе со всеми выбежала из палатки, как сама пошла на кладбище и уже там, выбрав могилку помягче да попросторней, улеглась.

Бред какой…

Светик откинулась назад, вытянула ноги. Словно кто специально все путает. Кому нужны эти экскурсии, если они ничего не помнят? И только Анке сейчас концерт по полной закатят. Недаром же ей дали фотик взять. Хотя в такую погоду, да без куртки и сапог… никакая техника не выдержит.

Неожиданно в голову вернулась мысль, что не за Анкой Глеб пошел, а сбежал, бросил их тут на растерзание сумасшедшего призрака. Чтобы самому не попасть на такую экскурсию.

Она замотала головой.

Нет, нет, все не так. Надо понять… Надо разобраться…

А что, если это Глебу сегодня устроили экскурсию, а Анка рванула за ним, да с такой скоростью, что не успела обуться и одеться? Зато фотик взяла, карточки рубить…

Ветер вдруг стал каким-то особенно противным, забрался под воротник, пробил куртку. Косой дождь хлестал по ногам.

Вспомнился медведь. В такую погоду он, конечно, не придет, но если надо их напугать, то и без медведя можно справиться. Посильнее дождик. Покрепче ветер. Сюда бы еще град…

– Так чего? Есть не будем? – шмыгнул носом Костик.

– Будем, – буркнула Светик. – Не будем. – Она не понимала, о чем они вообще говорят. Какая еда, когда вокруг такое творится!

– Я тогда спать.

– Иди, иди, – похлопала его по плечу Светик. Спящий Костик был лучше ноющего Костика.

Глеб, Глеб… Куда же ты пошел? Какой смысл Анке выслеживать тебя? Какой смысл тебе выслеживать Анку? Доведут ее до какого-нибудь интересного места и там оставят. Они еще мало что здесь посмотрели. Маяк опять же… Оставят… поспит она там, подхватит воспаление легких, помрет. Нет, не так. Она помрет, когда увидит, во что превратился ее фотоаппарат под дождем.

Светик встала и опять пошла к пляжу.

Решение было близко, оставалось его ухватить.

Остров, на котором когда-то размещались несколько деревень, большой колхоз, рыбхозяйство. А при финнах тут еще и две церкви стояло. Весело жили люди. Клуб, школы, магазины. Наверное, и почтовое отделение было. Две тысячи человек. А потом все закончилось. Люди уехали. Оставили кладбище, оставили святые горки, домовых побросали. Дядя Лёка тоже уезжал, но вернулся. И, видимо, ни за какие сокровища мира уезжать отсюда больше не собирается.

Сокровища… сокровища…

А почему это все ночью происходит? Вот и дяде Лёке сны о кладах снятся. Ночью… Ведро на Костика домовой днем уронил. И девочка была днем. А страхи – ночью.

Ветер прогнал Светика с открытого пространства пляжа. Навстречу из-под деревьев выступил кто-то невысокий. Она успела представить встречу с девочкой, ее жуткий пронзительный взгляд, ее гипнотическую неподвижность. Но это оказался всего лишь насупленный Костик.

– У нас палатка мокрая, – выдал он, возвращая Светику привычное раздражение.

– Конечно, мокрая! Дождь идет! Не заметил? – прошипела она, что при ее больном горле было вполне оправданно.

– Она внутри мокрая, – не сдавался Костик.

– Как она может быть мокрой внутри? Ты туда воды налил?

Костик был невозмутим.

– Я тент не закрыл. И еще там пары колышков нет. Все провисло, и вода течет внутрь.

Светик взвыла. Колышков нет с той ночи, когда из палатки выскакивал Костик. Потому что балбес. Потому же он не закрыл тент. Балбес в кубе – вот кто он!

– Иди в нашу, – процедила сквозь зубы Светик. Жаль, что больше одного человека за ночь девочка на экскурсии не берет. Общаться с Костиком уже не было никаких сил.

– Там мокро! – заявил вернувшийся через минуту Костик.

– Где мокро? – Хождение Костика туда-сюда сбивало с мысли. А ведь она почти все поняла. Глеба не хватало, чтобы подсказать правильное направление.

– В вашей палатке.

– Как? Я выходила из нее – все было нормально.

– Там тент открыт и пары колышков…

Светик рванула к своей палатке.

Она забыла закрыть тент? В жизни такого не было! А колышки? Куда делись надежно вбитые колышки.

Не добежав до палатки несколько шагов, Светик остановилась.

Показалось… Нет, она была уверена – они не одни. В шорохе ветра послышался как будто бы смех.

В небе заворчало, зашипело, завозмущалось.

Им тут только грозы не хватает. Или это опять нашествие бешеных коров?

Над головой грохнуло, и дождь пошел стеной.