Великолепие чести - Джулия Гарвуд

— О мужчинах и об их лошадях, — ответил барон.

Эдмонд усмехнулся, Джилард расхохотался. Мрачно взглянув на них, Мадлен повернулась к мужу. Что за ерунду он сказал?! Уж не дразнит ли он ее нарочно, чтобы заставить смутиться? Надо же, о мужчинах и лошадях!

Решив больше не обращать на Дункана внимания, Мадлен хотела было повернуться к нему спиной, совершенно забыв о том, что он держит ее за ногу. Джиларду пришлось подхватывать ее еще раз. Барон едва сдержал смех.

— Адела, — заговорил их гость, — с позволения Дункана я бы хотел вручить тебе подарок.

— Что-о?! — изумленно переспросила Адела. — Ох, Джеральд, спасибо, но я не могу ничего принять от тебя, ты ведь понимаешь…

— А что ты привез ей? — вдруг заинтересовался Джилард. Это, понятно, было невежливо, но Джеральд не обиделся, а лишь усмехнулся да покачал головой.

— Ну что? — не унимался Джилард.

— Музыкальный инструмент, — заявил Джеральд. — Псалтерион.

— У Катрин есть псалтерион, — сообщил Джилард. — И кажется, наша старшая сестра хорошо овладела им, — сказал он, обращаясь к Мадлен. — Слава Богу, она увезла его с собой, когда вышла замуж. — Джилард ухмыльнулся. — А то от ее музыки у нас всех скулы сводило. Спасибо тебе, конечно, дружище, — поблагодарил он Джеральда, — но инструмент будет лишь пыль тут у нас собирать. Адела не умеет управляться со струнами, но убереги нас Господь от приезда Катрин.

— Мадлен умеет играть на псалтерионе, — выпалила Адела, вспомнив, как подруга рассказывала ей о том, что каждый вечер развлекала дядюшку своей игрой. К тому же Аделе стало неловко, что ее брат так невежливо говорил о подарке барона Джеральда. — И она научит меня, правда, Мадлен?

— Конечно, — с готовностью проговорила та. — Замечательный подарок вы собираетесь сделать Аделе, барон Джеральд.

— Да, — вставила Адела, — спасибо тебе большое.

— Ну так что? — спросил Джеральд, поглядывая на Векстона. Дункан утвердительно кивнул, Джеральд усмехнулся, Адела улыбнулась, а Мадлен вздохнула.

— Тогда я пойду принесу инструмент, — заявил Джеральд. Направляясь к двери, он бросил через плечо: — Может, мы сумеем уговорить леди Мадлен порадовать нас музыкой еще до прогулки, Адела, если разговор Дункана о мужчинах и лошадях можно немного отложить.

Джилард тоже поднялся с места.

— Пойду принесу Мадлен другой стул. Этот, кажется, сломан, она почему-то то и дело чуть не падает с него, — объяснил младший Векстон.

Медленно повернувшись к усмехавшемуся Дункану, Мадлен пристально посмотрела на него. Если бы он посмел сказать хоть слово, ему пришлось бы худо.

Адела еще раз заявила, что послушать игру Мадлен будет замечательно — она была готова на все, лишь бы оттянуть прогулку наедине с Джеральдом. Девушка надеялась, что Мадлен поиграет всем им.

— Адела, я не думаю, что сегодня вечером…

— Неужто тебе так не терпится остаться наедине с мужем? — шепотом осведомился Дункан у жены, подмигивая ей и обезоруживая своей потрясающей улыбкой. Только теперь Мадлен заметила, что он отпустил ее ногу и она наконец может поставить ее на пол.

— А что, если мое пение будет похоже на кваканье лягушки, Дункан? — насмешливо спросила женщина. — Тебе не будет стыдно за меня?

— Мне никогда не будет стыдно за тебя, — заверил ее барон. — Ты же моя жена, Мадлен. Ты не можешь сделать ничего такого, за что мне стало бы стыдно. Это очень легко понять, даже…

— Если только ты посмеешь назвать меня дурочкой, мне придется взять преподнесенный Аделе подарок и стукнуть им тебя по голове.

Казалось, Дункан не особенно испугался этой угрозы. Взяв жену за руку, он привлек ее к себе.

— Не смей трогать меня, — прошептала женщина. — И не делай глупостей, мы же здесь не одни.

Оглянувшись на присутствующих, Мадлен увидела, что Джилард рассказывает, по-видимому, какую-то увлекательную историю, а Эдмонд и Адела с интересом слушают.

Мадлен опять повернулась к мужу и повторила:

— Мне не нравится, когда ты трогаешь меня, Дункан, особенно при людях.

— Да нет же, дорогая, тебе это очень нравится, — возразил барон. — Когда ты оказываешься в моих объятиях, тебе бывает очень приятно. Ты стонешь и молишь меня о…

Зажав его рот ладонью, Мадлен залилась краской. Дункан расхохотался. Услышав его смех, Эдмонд и Джилард вопросительно посмотрели на брата. Дункан пожал плечами и сменил тему разговора.

Мадлен заметила, что Адела расправляет рукава своего платья и поправляет прическу. Конечно, она хочет выглядеть хорошенькой перед Джеральдом. Как только она могла быть такой глупой и не догадаться об этом сразу?! Но наверняка и Джеральд все еще привязан к своей невесте — ведь он так восхищенно смотрел на нее. Дай Бог, может, все еще образуется, но ведь, к сожалению, Адела твердо решила остаться со своей семьей. Она потребовала, чтобы Дункан дал ей слово! Вот в чем сложность!

— О чем ты задумалась, Мадлен? — спросил Джилард.

— О том, как меняются наши взгляды на жизнь. Чем старше мы становимся, тем запутаннее все кажется.

— Не можем же мы вечно оставаться детьми, — вмешался Эдмонд, пожимая плечами.

Мадлен улыбнулась.

— Уверена, что ты и в детстве часто хмурился, — поддразнила она Эдмонда.

Эдмонд был явно недоволен этим замечанием и уже собирался сдвинуть брови, но вовремя сдержался. Мадлен рассмеялась.

— Я плохо помню свое детство, — признался Эдмонд, — зато отлично помню все о Джиларде. Вот уж кто был большим проказником. Он постоянно шалил.

— А ты? Ты часто шалила в детстве? — поинтересовался Джилард: он не хотел становиться предметом насмешек и поспешил перевести разговор в другое русло. Мадлен ни к чему знать о его проделках.

Мадлен покачала головой:

— Нет, Джилард, насколько помню, я вообще почти никогда не шалила. Я была на диво спокойной девочкой. И никогда-никогда не делала ничего плохого.

Услышав это, Дункан расхохотался вместе с братьями. Мадлен хотела было надуться, но потом поняла, что, судя по ее собственным словам, она просто святая.

— Да нет, — неуверенно продолжила она, — конечно, и я совершала некоторые ошибки.

— Ты?! — перебил ее Эдмонд. — Не верю. Ни-ког-да! — отчеканил он с улыбкой.

Мадлен покраснела. Она все еще не знала, как ей вести себя с Эдмондом, потому что по-прежнему не до конца доверяла среднему Векстону и его улыбочкам.

— Прекрати дразнить Мадлен, — строго проговорил Дункан.

— Расскажи нам о каких-нибудь твоих недостатках, — попросила подругу Адела.

— Наверное, вам трудно будет в это поверить, но я была очень робким, неловким, неуклюжим ребенком.