Амброзия - Даша Пар

— Демьяна, что-то не так, — шепчет он, и мы сцепляем руки, пытаясь остановить головокружение.

— Я не понимаю…

— Это… — Девон едва находит силы говорить и мы оба опускаемся на снег. Что-то мелькает перед глазами, голоса вокруг то ближе, то дальше. А дракон пытается закончить мысль, хотя стремительно теряет силы: — Это… амброз.

И всё усилилось осознанием. Мои глаза широко раскрыты, вижу, как какая-то тень врывается на крышу, а все вокруг падают, корчатся и шипят от боли.

— Аконит, — выдавливаю слова, понимая, что именно напоминал тот вкус. — Нас отравили.

Тень приближается и я вижу, что это Лука. Его глаза горят безумием. Ненавистью. Жаждой уничтожить.

— Теперь вы умрёте, — шипит он как лиса, и его лицо стремительно обретает звериные черты, он замахивается, а ни у меня, ни у Девона не осталось сил, чтобы противостоять — мы оба ускользаем, изо всех сил пытаясь сопротивляться власти сна.

Я зажмуриваю глаза, а когда открываю, вижу, как Луку сбили с ног и протащили мимо отравленных волков. Вельямин бьётся с ним, когтями вспарывая грудь, а я опускаюсь всё ниже, прижимаясь к уже спящему Девону, устало и даже безразлично наблюдая за сражением.

Мысли ворочаются так медленно, будто их и вовсе нет. Вижу, что Вель одерживает вверх, вижу, как ему пытаются помочь Деймон и Демьян, но они теряют силы и падают без движения. И в какой-то момент бой переместился слишком близко к ограде. Вель отводит руку назад, готовясь с одного удара вырвать сердце, но вспышка в небе, всего доля секунды, и они оба летят за край.

Кажется, это был крик. Но такой сильный, что всех расшвыряло вокруг, отбрасывая будто бомбой ударило.

Я больше не чувствую его.

Задыхаюсь. И в этом рождается огонь.

Глава 19. Эта наша с тобою дерзость

Всё словно замешала на крови

На соли, боли, мясе и слезах

Мне не уйти отсюда в никуда

Не спрыгнуть вниз, не выйти из себя

Увы, но мой король отныне мертв

Я выпью чашу полную до дна.

Как будто смерть была моя.

У неё были длинные чёрные волосы, тонкие бесцветные губы, белая до серости кожа, длинные пальцы с чёрными когтями, заострённые уши и густые брови. Она одевалась во всё чёрное, изредка примеряя бордовые тона, чтобы скрыть как часто на неё попадают брызги крови. Она не ходит — летит, а когда падает, то прячется за волосами, сжимаясь как в коконе, стараясь всё забыть. Но каждый день встаёт заново и продолжает жить. Или существовать.

Те, кому не повезло столкнуться с ней вблизи, могли бы рассказать, как необычны её глаза. Что радужка цвета раскалённой лавы, сверкает и во тьме, и на свету. Что когда она злится, белки насыщаются чернотой и будто бы изо рта вырывается густой дым. И словно она дышит пеплом, раз губы иной раз чернеют изнутри.

Но таких мало. И они уже ничего никому не расскажут. А те немногие, кто был на том празднике, стараются всё забыть. Ведь достаточно взглянуть на оплавленные стены, покорёженные камни, тела, рассыпающиеся в прах, чтобы понять, — здесь родился дракон.

Она вспыхнула как спичка, и потянула его за собой прямо в небо. Её крик выбил стёкла, волной расходясь в разные стороны. Она горела среди извивающихся линий красного северного сияния подобно звезде и только одно существо смогло утихомирить её. Оно унесло девушку из мира волков и долгие три месяца никто не видел их.

А когда они вернулись, мир содрогнулся.

* * *

Я помню, как кричала. Много-много раз. Каждая минута вырывала из сердца эту боль и я не могла остановиться. Ему пришлось перенести меня в мёртвый мир огня, где могла безболезненно истекать огнём, сжигая всё вокруг. Он был рядом каждую секунду. Он успокаивал меня, приводил в чувство и потихоньку возвращал рассудок. Он дал мне силы пережить это. Но я уже не была прежней. Не в этот раз. Не после такого.

— Прости меня, — шепчет он, прижимая к себе. Обнажённые лежим на плавящихся от жара камнях, и из глаз моих будто течёт огненная река, с шипением падающая вниз. — Я не уберёг. Не справился. Я подвёл тебя.

А я молчала. День, второй и третий. Не знаю, сколько прошло времени.

Девон кормил сырым мясом и заставлял есть обычную полевую траву, которую притаскивал из других миров. Он вынуждал много пить. Каждый день я выпивала литров по пять, а ему всё было мало.

— Не будешь пить — сожжёшь себя дотла, — холодно заявлял он, протягивая очередной кувшин. И я следовала за его желаниями переставая даже думать об ином.

А потом он начал говорить. Всё то, что боялся рассказать. Боялся, что не пойму и не услышу. А теперь просто стало всё равно.

Драконы пришли из иных ожерелий. Чужаки. Поэтому они обладали такими силами, что были неподвластны обычным перевёртышам. Когда они пришли, миры ещё не были связаны, никто не перемещался, должны были пройти тысячелетия, прежде чем создания научились бы делать это. Драконы помогли. Вмешались в естественный процесс и изменили его.

Они пришли с дарами, чтобы существа слушались их, подчинялись и были покорными. Добрыми, как сами драконы. Ведь в этом была их цель. Отец говорил, что драконы беженцы. Что в родном ожерелье иные создания обладали немыслимыми силами и это сделало их жестокими и злыми. А драконы для них были слабаками. Теми, кто должен служить. Поэтому они сбежали.

А увидев в этом ожерелье подобие тех существ, осознав, что местные когда-нибудь обретут такую же силу и станут такими же, как и те, решили подавить это развитие. И придумали как.

Каждый вид получил подарок. К примеру, совы обрели дар видеть будущее. А лисы оказались способны управлять природой, поэтому их развитие — био-инженерия. И они в этом преуспели. Феи, будучи уродливыми для других существ, стали казаться невероятно привлекательными. Они обрели способность путать сознание и завлекать в свой мир, тем самым увеличивая свою маленькую популяцию. Волки — дар предчувствия, которая со временем эволюционировала в способность открывать тропы. Так и случилось с Демьяновым — небольшой эмоциональный толчок и дар раскрылся. Также у них появились королевские альфы, чтобы усмирить агрессию и бесконечные войны. Привнести мир.

Словом, каждый вид получил нечто особенное. На первый взгляд изумительное. Это вознесло популярность драконов на небывалую высоту. Но всегда есть подвох. Правда раскрылся он спустя поколения. И на первый взгляд не было видно, что не так. До сих пор никто не видит.

Не видят, что волки стали безвольными. Из-за связи с королевскими альфами, они больше не мечтают о большем и их развитие остановилось. А для размножения потребовалось создавать триады, ведь с годами почему-то всё реже и реже рождались дети у пар. Даже истинные пары стали бесплодными.

Совы настолько погрузились в возможности будущего, что их популяция сократилась до пятидесяти тысяч, и они с трудом поддерживают в себе желание продолжать род, предпочитая путешествовать в вариациях будущего и вечно сомневаться, что именно произойдёт.