Чужая страна - Чарльз Камминг

От дома Сюзи до спальни Кукушки было девяносто секунд; Том замерял время лично. Хэролд добрался до калитки первым. Он быстро открыл ее и перебежал через лужайку к дому Амелии.

Барбара ждала их у двери.

– Снять ботинки, – скомандовала она и быстро осмотрела низ их штанов – к ним могла прилипнуть грязь. Штаны были признаны чистыми, и через пятнадцать секунд Эльза и Хэролд были уже в комнате Кукушки.

– Сим-карта, – бросил Том.

Барбара уже побывала в спальне, нашла джинсы Кукушки, обыскала карманы и достала симку. Они стояли в холле, возле напольных часов.

– Пожалуйста. – Она протянула ему крохотный кусочек пластика.

Том поднялся в спальню и отдал сим-карту Хэролду. Одну из сумок они оставили в коридоре. Хэролд вытащил старый шифратор, раньше принадлежавший МИ-6, включил его и вставил туда симку. Машина начала копировать информацию, и Том решил не стоять у него над душой. Эльза, в свою очередь, вынула из сумки компьютер и несколько разноцветных проводов. Один из них она воткнула в розетку. Затем она достала из черной кожаной сумки лэптоп Кукушки и открыла его. Том молча наблюдал за ее действиями. Согласно плану, она собиралась взломать установленный DGSE пароль и скопировать всю информацию с жесткого диска лэптопа на свой собственный компьютер. Хэролд пересмотрел записи, на которых Кукушка, закрывшись в ванной, набирал пароль, увеличил изображение и выдал Эльзе три возможных варианта.

Эльза попробовала первый: французское слово DIGESTIF и три цифры, но пароль не сработал. Она набрала его еще раз, заменив «2» на «3», и на этот раз все получилось.

– Ты был прав, Хэролд, – заметила она, абсолютно бесстрастно, без всякого торжества или радости.

– Ты вошла? – спросил он.

– Вошла, да… думаю, вошла. – Она говорила быстро, слегка спотыкаясь на словах. – Я ввела второй вариант, и он впустил меня в другой интерфейс.

Том обвел взглядом спальню. Все эти слова из мира высоких технологий – жесткие диски, декодеры, триангуляция мобильных телефонов – звучали для него так же дико, как диалект затерянного племени из амазонских джунглей. В присутствии компьютерщиков и техников Том всегда чувствовал себя низшим существом. Он отошел от Эльзы и прошелся по комнате, мысленно отмечая знакомые вещи. Все это он уже видел в номере Кукушки в «Рамаде»: камера с объективом 35 мм; золотая зажигалка с инициалами Ф. М.; вставленная в рамку фотография Филиппа и Жаннин Мало; ежедневник «молескин», каждую страницу которого он сфотографировал и послал Джимми Маркуэнду. Рядом с кроватью лежал все тот же детектив Майкла Дибдина и стояла бутылка с минеральной водой. Тут же валялись беруши. Том открыл книгу и – ну конечно же – нашел фальшивое письмо от отца Франсуа к сыну, датированное 4 февраля 1999 года. В ящике гардероба, поверх носков и трусов, лежал поддельный паспорт Кукушки. Черная кожаная куртка висела на крючке, рядом с белым махровым халатом. В ванной было то же самое: те же самые средства для бритья, те же самые таблетки, тот же пузырек с валиумом, который Том видел в Тунисе. Как легко его провели.

– Как дела? – спросил он у Хэролда. Тот все еще сидел над шифратором в коридоре. Его лицо было сосредоточенно нахмурено.

– Еще минимум пятнадцать минут.

– Эльза?

– У меня то же самое, – ответила она. – Расслабься, Том. Пожалуйста.

Понимая, что события на некоторое время вышли из-под его контроля, Том спустился вниз и убрал из коридора ботинки. Барбара водила пылесосом по ковру в гостиной.

– Как насчет мобильного Кукушки? – спросил он.

– Нигде нет. Должно быть, он взял его с собой, – ответила она.

Барбара была права.

Кукушка остановился возле первой изгороди, метрах в четырехстах от дома Сюзи, вытащил из кармана брюк мобильный и включил его.

– Боюсь, ничего не получится. Тут нет связи. – Амелия протянула Кукушке руку, чтобы он помог ей перебраться через изгородь. – Обычно мне приходится ехать до самого Фованта, чтобы проверить сообщения. Иногда, очень редко, можно поймать слабый сигнал вон там. – Она показала на вершину холма.

– Почему ты не поставишь усилитель сигнала? – с удивлением спросил он. – Разве МИ-6 не хочет все время быть с тобой на связи?

– В этом-то и смысл этого места.

Кукушка перебросил ногу через ограду и последовал за ней.

– Это мое убежище. Приют, где я могу уединиться и меня никто не найдет. Моя частная жизнь имеет для меня большое значение. Ты же знаешь, каково это – постоянные сообщения, звонки на мобильный, бесконечные имейлы от коллег. Мои выходные для меня священны. В следующем месяце я официально вступлю в должность, и на дороге выставят пост. А возле дома установят камеры слежения. Так что сейчас мы с тобой наслаждаемся последними минутами уединения на следующие несколько лет. Кто его знает, когда мы еще сможем побыть вдвоем.

Это была прекрасная кода – дать Кукушке понять, что она видит за их отношениями большое будущее. Амелия даже удивлялась, насколько ей нравится эта игра-перевертыш. Она ожидала, что рядом с Кукушкой будет чувствовать себя буквально физически больной, но всего через несколько минут после того, как он прибыл, Амелия поняла, что он не значит для нее ровным счетом ничего. Те черты его характера, которые она раньше находила милыми и трогательными, – чувствительность, застенчивость, пытливый ум – сейчас представлялись ей как недостатки или слабости. То, что он говорил, было скучно и неглубоко; даже его интересные истории и шутки начали повторяться. Его физическая привлекательность, которой Амелия втайне любовалась и гордилась, теперь стала казаться ей признаком невыносимого тщеславия, граничащего с нарциссизмом. Любопытно, что почти то же самое Амелия испытывала при расставании с бывшими любовниками. То, что сначала привлекало в человеке больше всего, в конце концов начинало вызывать наибольшее отвращение. Сейчас она хотела только избавиться от этого бремени, разрушить его и найти своего настоящего сына.

– Дерьмо! – сказал вдруг Кукушка. Он похлопал себя по карманам, потом полез во внутренний карман куртки.

– Что такое?

– Я забыл сигареты. Амелия встревожилась:

– Да ладно, разве это так уж важно? Я все равно терпеть не могу, когда ты куришь.

Он бросил на нее мрачный, даже презрительный взгляд, как будто она только что его предала.

– Что, даже на улице? На открытом воздухе?

Это был первый раз, когда он осмелился ей возразить, и Амелия почувствовала прилив паники. Отчего такая перемена настроения? Может быть, он заподозрил, что в доме что-то происходит, и забыл сигареты специально? Чтобы иметь предлог вернуться? Но Кукушка тут же вспомнил о хороших манерах и очаровательно улыбнулся.

– Я просто люблю курить на ходу. Я расслабляюсь, это помогает мне думать.