Сделка с совестью - Слава Доронина

Если до этого дня я поливала взошедшие ростки чувств к Янису и бережно относилась к этим всходам, задумываясь о том, чтобы начать всё с чистого листа, то сейчас единственное, чего хочу, — безжалостно вырвать их из себя. С корнем. И чтобы эта мразь, которая таранит меня сзади яростными толчками, умерла. Желательно от моих рук.

Принятый алкоголь, разливаясь по венам, наконец дает обезболивающий эффект и притупляет реальность. Делает меня слабой и податливой. Заставляет перешагнуть ту самую грань, за которой находится пустота.

— Ах ты сука! — доносится будто издалека раскатистый бас, и непрерывные толчки прекращаются, а руки, что удерживали меня за талию, больше не причиняют дискомфорта.

Я падаю мешком на диван и смотрю, как Гончаров валит Слуцкого на пол и избивает, нанося точечные удары в корпус, а не по лицу.

— Тварь! — слышен запыхавшийся голос Гончарова.

Мысли как в вакууме. Натягиваю на себя джинсы и сжимаюсь в клубок. Зажмурившись, закрываю уши руками, чтобы оказаться в подобии тишины. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем я поднимаю голову, немного придя в себя от шока. Кажется, что вечность здесь нахожусь. Обвожу комнату взглядом и замечаю Гончарова, который сидит в кресле напротив и молча смотрит на меня.

— Настя… — выходит из легких с хрипом.

— Егор отвез ее в больницу. С ней все будет хорошо.

— У нее аллергия на алкоголь…

— Врачи разберутся, — произносит Гончаров со спокойной уверенностью и, помолчав, добавляет: — Ян убьет его, Алёна. У него есть разрешение на оружие, но я сомневаюсь, что он захочет для Слуцкого быстрой смерти. И разбираться он ни в чем не станет. Просто убьет.

Издав истеричный смешок, я отрицательно качаю головой.

— Я не хотела этого… Не знала, что Антон тут. Я звонила вам…

Гончаров сжимает челюсти и опять молчит, тяжело дыша. Потом продолжает:

— Видео я изъял и постараюсь, чтобы оно никогда у Багдасарова не оказалось. Ты не сопротивлялась. Почему?

Я с вызовом поднимаю подбородок, давясь поступающими рыданиями.

— Удовольствие получала, разве не видите?

— Не вижу.

— Не сопротивлялась, потому что и без вас поняла, что Янис убьет его. Особенно если я на видео буду вырываться или меня ударят. Слуцкий бы все равно не остановился, я его знаю. Не такой у него характер, да и положение шаткое, если опустился до подобных вещей, — медленно говорю я.

Гончаров сидит с убитым выражением лица. Глаза темные, и между бровями залегла глубокая складка. Затем он тянется к телефону и кого-то набирает.

— Ларис, у меня ЧП. Помощь твоя нужна… Да, подъехать и осмотреть девушку… Серьезно. Это изнасилование… Спасибо. Сейчас пришлю за тобой человека.

Гончаров встает с кресла и подходит ко мне.

— Пошли, Алёна. Как немного придешь в себя, поговорим.

— Только не прикасайтесь ко мне, пожалуйста. — Я выставляю руки вперед. — Мне нехорошо, — поясняю, чувствуя, как тошнит и кружится голова.

— Постараюсь. Если устоишь на ногах.

Все воспринимается так, словно я смотрю на себя со стороны. Будто я нахожусь во сне. Только это, увы, не сон.

Поднимаюсь с дивана, держась за стол. Шатает из стороны сторону, ноги подкашиваются. Гончаров, извинившись, подхватывает меня на руки и несет в свою машину.

Закрыв глаза, я громко всхлипываю, сжимая кулаки до хруста. Хочу какой-нибудь волшебный укол. Чтобы забыть обо всем, вытравить это мерзкое чувство из груди, а еще лучше — ампутировать себе душу.

На заднем сиденье принимаю позу эмбриона и выключаюсь, не в силах больше справляться с хаосом, который творится в мыслях. Запрещая себе думать о том, что теперь ждет. Явно ничего хорошего.

Вокруг тихо, как в гробнице. Сквозь плотные шторы пробивается свет. Не знаю, где нахожусь. Место мне незнакомо. Чувствую себя разбитой, как после долгого и беспокойного сна. Мысленно стараюсь не возвращаться к событиям, из-за которых я в таком коматозном состоянии. Но разве от реальности убежишь?

Сажусь робко, как испуганный щенок, и осматриваюсь по сторонам. Дверь приоткрывается, и Гончаров, заметив, что я встала, заходит в комнату.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает он, присаживаясь на стул возле кровати.

— Сносно. — Я неприятно морщусь от того, как сильно трещит голова.

Киваю на тумбочку, заметив, что там стоит аптечка.

— Зачем это?

— Врач оставил. На всякий случай.

Нет ни злости, ни сожаления, только до одури горькое ощущение бессилия и отголоски пережитого страха. Поднимаю глаза на Гончарова.

— А Янис?..

— Я съездил к Насте в больницу с твоим телефоном, она ответила Яну, что ты приболела, все время хочешь спать и у тебя нет сил на разговоры.

Нет сил на разговоры — это точно. Впрочем, ни на что нет сил. Опять внутренний слом.

— А Слуцкий?..

Повисает молчание, выражение лица Гончарова меняется.

— Я бы таких мразей убивал, Алёна. Но, к сожалению, пока не могу этого сделать. Ни своими руками, ни руками Яниса. К Слуцкому приставлен человек Кириянова, в случае чего скандала не избежать. Однако неразрешимых ситуаций не бывает. За Слуцким и без последнего инцидента накопилось много грехов. Желающих с ним поквитаться — обе стороны.

— Что вы имеете в виду? — не понимаю я.

— Что это не твои проблемы. Сейчас я хочу, чтобы ты взяла себя в руки и определила вашу с Янисом дальнейшую судьбу. Интерес у него к тебе сильный, но в сложившихся обстоятельствах… — Гончаров отрицательно качает головой. — Давай я тебе озвучу варианты, а ты сама сделаешь выбор?

— Выбор? — переспрашиваю я.

— Да, — тихо отвечает он. — Варианта всего два. Первый: я пытаюсь скрыть случившееся, но, учитывая твое подавленное состояние, это вряд ли получится. Ян рано или поздно сложит один к одному и докопается до правды. К тому же дубликат видео, как выяснилось, есть не только у меня. После этого Янис убивает Слуцкого. Ему выносят обвинительный приговор, он садится в тюрьму, и примерно лет через семь или восемь вы с ним встречаетесь. При этом репутация его семьи будет стерта в пух и прах. Облегчения ты испытывать не будешь, скорее наоборот. Второй вариант. После шума с твоими слитыми в сеть снимками и видео, я собирался мирно договориться с этой сволочью, чтобы тебя оставили в покое. За спиной Яна. Мой подопечный откровенно перегибал палку, смешивая личное с профессиональным, хотя я пытался направлять его мысли в мирное русло. Слуцкий в долгах как в шелках, положение его бедственное. Недавно он отписал семье Багдасаровых два своих салона. На один из них я оформлял бумаги, чтобы вернуть ему, пообещав что-то вроде нейтралитета в одном общем вопросе в обмен на то, что твой лишний «багаж» навсегда исчезнет с ваших с Яном горизонтов. И не думал, что все так закончится, — кивает Гончаров на мои колени. — Если ты выберешь второй вариант, то сделку по возврату салона Слуцкому можно оформить задним числом, после чего он переписывает салон на тебя, а ты уходишь от Яниса. Подобного Багдасаров не простит.