Своя Беда не тянет - Ольга Степнова

— Ой, Петька, ерунда это все! Не обращай внимания! — шеф ненатурально изобразил беспечность.

— Да я и не обращаю. Не хочешь, не говори.

Я встал. Что-то пропала охота у меня отдыхать и смотреть канкан. Оставался последний вопрос, ради которого я и пришел.

— Слышь, Ильич, что там у нас с оборудованием школы противопожарной системой? Вроде, сроки уже поджимают, а ты мне ничего не сказал. Вроде, как проверки на носу, а я ничего не знаю. И деньги давно выделены.

— Какие сроки? Какие проверки? Какие деньги? — Ильич из розового стал белым. — Кто тебе это сказал?

— Папочка в сейфе лежит. Там бумага о том, что деньги выделены. Я так понял, что ты остановился на услугах фирмы «Эталон». Там гораздо дешевле и страховка входит в сумму. Скажи мне, что дальше нужно делать, я сделаю. Да и Дора копытом бьет, спрашивает, где противопожарка?

— Дора Гордеевна? — из белого Ильич стал бледно-голубым. — Дора тебя об этом спрашивала?!

Мне захотелось дать ему нашатыря. Наверное, он и правда болен, раз так лихо меняет цвета.

— Ну да, говорит, проверки вот-вот.

— Петь, слышь, ты эту папку спрячь, сожги, уничтожь, — шепотом попросил Ильич.

— На фига? — удивился я.

— Я тебе потом все расскажу. Точно Дора об этом говорила?

Я заржал.

— Вряд ли я мог ее с кем-нибудь спутать.

Ильич помассировал себе виски.

— Спрячь папку, Петь!

— Глеб.

— Глеб! — он опять схватился за голову. Наверное, он, и правда, болен.

— Гипертония? — спросил я, собираясь уходить.

— У меня почки, — простонал Ильич и перебросил руки с головы на поясницу.

— У меня тоже, сначала тараканы, потом мыши. Записывать надо.

— Что-о?!

— Что с сигнализацией-то делать? Вломят нам по первое число.

— Глеб, никаких сигнализаций пока. Проверок не будет. Дору посылай. — Ильич лег на бочок, подтянул к подбородку колени, накрылся одеялом, вызвав у меня приступ жалости и доверия.

— Понял, отстал, — пожал я плечами и ушел.

* * *

Элка шлялась по дому в моем длинном свитере на голое тело и босиком. Может, это было и сексуально, но я не рискнул ее шлепнуть по попе, как сделал бы это пришедший с работы законный муж. То, что Элка стала такой домоседкой, с одной стороны меня радовало, с другой пугало. Зная Беду, можно было предположить, что она или заболела, или сошла с ума. Может, конечно, Беда рассчитывала найти в квартире кейс, но где у нее гарантия, что я не унес его с собой, пока она дрыхла?

Элка шлялась по дому в длинном широком свитере, ступая босыми ногами по паркетному полу, и вызывала своим несчастным видом у меня почти жалость. Я понюхал воздух — в квартире странно пахло. Будто долго размораживали рыбу и квасили капусту.

— Ужинать будешь? — спросила Элка. Я огляделся, чтобы убедиться, что в квартире никого нет, и она сказала это мне.

— Ты приготовила ужин? — удивился я.

— Борщ, — кивнула она. — Ты же просил.

Я ущипнул себя за ухо. Этот глюк был почище, чем тот, когда я обкурился и угнал «Ланцер» с правым рулем. Значит, семейный ужин. На первое — борщ, на второе — рыбный пирог. Я пошел на кухню на цыпочках, боясь спугнуть нестойкий мираж, опасаясь проснуться. На кухне Элка, неумело орудуя поварешкой, налила в тарелку нечто действительно похожее на борщ. Пахло немного странно, но я смело зачерпнул ложкой красное варево. Элка села напротив и, подперев рукой подбородок, внимательно смотрела, как я глотаю. Как я пытаюсь проглотить.

Я справился. Я почувствовал Элкин борщ в желудке, и теперь мне предстояло решить трудную этическую проблему: похвалить Беду за первый в нашей семейной жизни ужин, или дать ей понять, что пища — не лучший способ сводить со мной счеты. В любом случае выглядеть дураком мне не хотелось.

— Неплохо, — сказал я осторожно.

— Старалась, — кивнула Элка.

— Только рыбу в борщ не кладут. Особенно мелкую, речную. И свеклу чистят.

— Да?! — Элка мизинцем подхватила очки и уставилась в мою тарелку. — А мяса в холодильнике не было. И свеклу в рекламе всегда нечищеную режут.

— А посолить?

— А на фига солить, если капуста кислая?

Я кивнул. И правда, на фига солить, если кисло. Интересно, где она нашла у Ильича кислую капусту? Вроде, он не квасил.

— На балконе бочонок стоит, — прочитала Элка мои мысли, — ему Нэлька квасила. И вообще, не нравится, не ешь.

Я съел еще одну ложку.

— Это блюдо надо запатентовать.

— Издеваешься!

— Я?!

— Ну не я же. Ты запер меня в этой клетке и вынуждаешь варить борщи.

— Я?!

— Ты мечтал из меня сделать клушу в халате? Получай!

— Ты клуша в свитере, и я не мечтаю из тебя ничего сделать.

Наверное, я неудачно выразился. Она побледнела, резко встала, взяла тарелку с борщом и медленно вылила мне его на голову. Мерзкая, теплая жидкость попала в глаза, уши, потекла за шиворот. Наверное, от того, что капуста была кислая, глаза сильно защипало. Но отвратительнее всего был запах. Рыба, сваренная с кислой капустой, дает неповторимый аромат.

Я подошел к печке и взял кастрюлю. Не очень большая была кастрюлька — литра три. Суп остыл до вполне комфортной температуры, и я без опаски выплеснул варево в сторону Элки. Взвизгнув, она выскочила из кухни, но часть помоев все же попало ей на спину. Я удовлетворенно потер руки. Чудный вечер. Классный ужин. Вонь стояла невообразимая. Под ногами скользила мойва, валялась крупно резаная свекла и шмотки капусты. Рон прискакал на кухню и стал энергично вылизывать пол.

Я пошел в комнату. Беда сняла свитер и металась голая в поисках своей одежды. Я схватил ее в охапку, прижал к себе и на ухо спросил:

— Ты сняла со счета деньги, которые перечислил Сазон?

— У тебя капуста в ушах застряла.

— А у тебя мойва к заднице прилипла. Сняла деньги?

— Нет денег. — Она уставилась на меня в упор, через очки. — У Сазона, наверное, склероз. Денег на счету нет, Испания отменяется. Позволь мне стать лучшим криминальным репортером года! Отдай кейс!

Ее губы шевелились почти на уровне моих. Все-таки, она была очень длинная. Длиннющая. И упертая, как стая баранов. Нет, стадо.

— Не лень было возиться, изобретая помои? Кислая капуста и вареная мойва пахнут бедностью!

— Отдай кейс! Сейчас это самая актуальная тема — «откаты». Новая форма взяток! Способ увода денег с фирм и предприятий! Отдай кейс! Об этом нельзя молчать. Тем более, там материал на все крупнейшие страховые компании города. Представляешь, сколько темных делишек раскроется! «Откаты» составляют до семидесяти процентов от страховых премий. Убеждает какой-нибудь лихой заместитель своего директора завода застраховать станочный парк на десять миллионов рублей. Все же прекрасно понимают, что ни фига станкам не сделается — в огне не сгорят, в воде не утонут. Но страхуют и от страховой премии в десять миллионов рублей, получают в карман «откат» — семь миллионов черного, отмытого нала. Страховщики кладут в карман три миллиона, тоже чистых, тоже отмытых. Отдай кейс, Бизя!