Двойная жизнь Розмари - Александра Антарио

вот только не было. Ну не будет никто слушаться девятилетнюю девчонку, даже если она глава клана. — Хочешь, поговорю с Лео, чтобы он тебе с этим помог?

— Очень! — от радости радужку Милы окрасило золотом, сильнее засияли и магические пряди.

— Значит, как увижу, попрошу. Как у тебя дела с контролем? — искры от взгляда Мари не укрылись. Вместо ответа девочка призвала родовую силу и создала сначала фонарик, потом щит. — Хорошо.

— Покажешь что-нибудь ещё?

— Например, заклятье поноса? — усмехнулась постдипломница.

— А можно? — загорелась глава клана. Эту идею она явно не оставила.

Розмари оставалось только вздохнуть:

— Прости, мелкая, но я ещё не восстановилась. Какая-то сила уже есть, но, если я её сейчас использую, потом опять кучу жутких зелий пить. Да и целительница ругаться будет.

— Таких на кисель похожих? — заинтересовалась вдруг девочка.

— Если бы просто на кисель, — вздохнула пространственница. — У Гвен на редкость мерзкие на вид и вкус зелья получаются. А ты с чего про киселеподобные вспомнила?

— Мама мне давала, когда я болела зимой. Гадость!

— Это ещё не гадость, — заверила её постдипломница. — Бывают ещё более неприятные. Поэтому и нужно очень внимательно следить за своим резервом и быть аккуратной на тренировках.

— Ты поэтому без магии? Из-за тренировок?

— Что-то вроде того. — Признаваться в том, что без магии она после позапрошлого визита к Миле, Розмари не стала. Сама в конце концов виновата, могла настоять на использовании общественного портала. — Магическое истощение опасно ещё и тем, что от него не так далеко до выгорания. Не до конца восстановишься, перенапряжешься и всё.

— А разве выгорание это не когда пространственник открывает портал без линии?

— И тогда тоже, — кивнула пространственница, не став уточнять, откуда это известно девочке. Мало ли где она могла о том слышать? — Открыть портал без линии ведь можно, но энергии на это нужно очень-очень много. Получается то же магическое истощение, переходящее в выгорание. Каналы, по которым мы проводим магию, в этом случае схлопываются и больше маг колдовать не может.

— Совсем-совсем? Даже на родовой силе?

Магиня кивнула:

— Совсем-совсем. Более того, это навсегда. Восстанавливаются каналы очень редко и то, если выгорели не полностью.

— То есть маг становится человеком?

— Почти. Искры и магические пряди исчезают, внешне он становится таким же как люди.

— Получается, папа и мама выгорели?

Мари потребовалась минута, чтобы понять, при чём тут это и с чего Мила вообще сделала такие выводы. Потом она сообразила, что Амелия с Винсентом в вечер аварии были под блокиратором и если про него не знать, то можно подумать и на выгорание.

Покачала головой:

— Нет. Они просто были под действием одного зелья. Как и я когда мы впервые встретились.

— Зачем?

Вопрос был интересным. И не только Мила им задавалась. Логики в использовании блокиратора четой Герт при том, что у водителя в волосах были магические пряди, Мари не видела. Даже если они встречались с теми, кому не хотели показывать, что маги, заметить водители всё равно могли слишком многие. Разве что водителя они оставляли где-то в другом месте? Пообещав себе потом обсудить это с Гербертом, Розмари вернулась к разговору:

— Чтобы люди не узнали в них магов, я думаю. По крайней мере, я использую блокиратор именно для этого. Использование магии он, правда, сильно затрудняет.

— Тогда почему ты его пьёшь?

— Мне его целитель прописал, — нашлась Мари. Действительно когда-то прописывал. До того как сила окончательно успокоилась.

— А, ну если целитель, то можно, — успокоилась маленькая глава клана. — А сейчас ты тоже его пьёшь?

Розмари покачала головой.

— А волосы у тебя чёрные, — внимательности Миле было не занимать.

— Это краска такая, — сегодня смывать её девушка не стала.

— Если есть краска, зачем то зелье? — с логикой тоже был полный порядок.

— Говорю же, мне его целитель выписал. А вообще блокиратор ведь не только магические пряди прячет, но и искры, и магию ограничивает. Иногда бывает, что её сложно контролировать.

— Как мне?

— Вроде того. Только у тебя сложности с контролем родовой силы, а не личной, так что блокиратор не поможет. Даже скорее навредит.

— А в чём разница?

— Между родовой и личной? — Мари так удивилась вопросу, что даже переспросила. Мила кивнула, подтверждая, что не знает базовых вещей. Впрочем, если до инициации на главенство девочку толком не учили… — Понимаешь, у нас, магов, у каждого есть резерв. Это резерв личной силы. Именно из него мы обычно черпаем силу для колдовства. Однако у каждого клана есть ещё и клановая сила. Она не принадлежит кому-то одному, для неё нет резерва, но дотянуться до неё по идее может любой из магов старшего круга. Главе клана она подвластна полностью, наследнику большей частью, остальным кому как. Это зависит и от того, насколько близким родственником приходится главе клана маг, и от его личной силы, и ещё от ряда факторов. Например, я прихожусь Леонарду и его отцу уже достаточно далёкой родственницей, к тому же в клане Кримос была только моя мама, из-за этого родовой силой я почти управлять не могу. Но именно, что «почти». Поэтому я ещё вхожу в старший круг.

Девочка чуть наклонила голову, явно намереваясь что-то спросить, но Розмари легко угадала вопрос.

— У тебя в старший круг кроме тебя ещё входят твой папа и Герда. — Упоминать, что в него, по всей видимости, входит и сама Мари, та не стала. — Остальные родовую магию использовать уже не могут. Вы слишком далёкие родственники. Поэтому ещё тебе сейчас приходится так тяжело.

— А где тогда эта сила? Ну, когда я её не призываю? Куда-то же она девается!

Вопрос был сложный. Однозначного ответа на него не было ни у кого. Да, порой родовая сила находила себе вместилище, сосуд, порой с её помощью создавали вельди, способных силу рода использовать, но в большинстве случаев она не находилась в ком-то или чём-то. То есть теорий о том, где именно она находится, всяких там легенд о Запределье и иже с ним, хватало, но доказательств ни одна из них не получила.

— Этого никто не знает, мелкая. Но есть несколько сказок на эту тему. Хочешь, расскажу?

— Хочу, конечно!

За окном постепенно сгущались осенние сумерки, так что девушка предложила перебраться на кровать, а, когда Мила вместо того чтобы лечь одной, утянула гостью к себе и устроила голову у неё на груди, начала рассказывать.

Самой Мари эти сказки рассказывала когда-то давно мама, а потом, когда той не стало, пожилая нянюшка Лео. Та, как маг очень слабая, уже давно перебралась к вышедшей замуж