Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов

9 декабря. Предсовмина СССР А. Н. Косыгин по телефону информирует Н. Огаркова о том, что на Старой площади готовится решение о вводе советских войск в Афганистан. Предлагает маршалу убедить своего министра выступить против этой акции.

После нелегкого разговора с Д. Устиновым начальник Генштаба сообщает А. Н. Косыгину, а затем и первому заместителю министра иностранных дел СССР Г. Корниенко о том, что не смог переубедить Дмитрия Федоровича.

В тот же день, 9 декабря. Маршалу т. Н. Огаркову сообщают о срочном вызове к Генсеку ЦК КПСС. На заседании «малого Политбюро» в составе: Л. И. Брежнев, М. А. Суслов, Ю. А. Андропов, А. А. Громыко, Д. Ф. Устинов, А. Кириленко и К. У. Черненко — маршал настойчиво повторяет свои доводы против ввода советских войск в ДРА, предлагая решать проблему политическим путем. Но его никто не слышит. Более того, его одергивают.

«Вас пригласили не для того, чтобы выслушивать Ваше мнение, — бросает реплику Ю. В. Андропов, — а чтобы Вы записывали указания Политбюро и организовывали их выполнение». Точку ставит сам генсек: «Следует поддержать Юрия Владимировича».

В тот же день, 9 декабря. Из воспоминаний командира «Зенита» А. Полякова: «В отряд прибыло еще тридцать разведчиков-диверсантов. К этому времени мне было объявлено о подготовке к задействованию отряда «Зенит» в спецмероприятиях по захвату или, в зависимости от складывающейся обстановки, ликвидации ряда важных государственных, политических, специальных и военных объектов в г. Кабуле, а также выводу из строя магистрали междугородной и городской связи».

9–10 декабря. По решению Политбюро ЦК КПСС самолетами Ан-12 и Ан-22 военно-транспортной авиации ВС СССР перебрасываются на авиабазу Баграм, близ Кабула, личный состав (520 штыков) и боевая техника «мусульманского батальона».

Совпосол Ф. А. Табеев информирует X. Амина о том, что его просьба выполняется.

10 декабря. Д. Ф. Устинов проводит коллегию Министерства обороны, на шторой объявляет, что в ближайшие дни ожидается решение Политбюро ЦК КПСС о применении советских войск в ДРА, и что в этой связи начальнику Генштаба МО СССР надлежит приступить к формированию новой общевойсковой армии. Однако руководство Генштаба пытается убедить своего министра в нецелесообразности подобных действий.

Из воспоминаний генерала армии В. И. Варенникова, в то время первого заместителя начальника Генштаба — начальника Главного оперативного управления армии:

«Чувствуя, что руководство страны уже у порога изменения своего решения по вводу наших войск в Афганистан, начальник Генерального штаба Н. В. Огарков предпринял последнее усилие — уговорить министра обороны Д. Ф. Устинова не делать этого. В связи с этим он пригласил С. Ф. Ахромеева и меня к себе и сообщил, что хотел бы в нашем присутствии высказать министру мнение о нецелесообразности такой акции и обосновать это. А при необходимости мы должны были его поддержать. Когда мы пришли к Устинову, в его кабинете находился начальник Главного политического управления А. А. Епишев. Николай Васильевич докладывал долго, пытаясь обосновать нецелесообразность такого шага и убедить в этом Устинова.

По окончании доклада Огаркова министр никак не прокомментировал его доклад, спросил только Епишева: «Алексей Алексеевич, у тебя вопросы есть?» Начальник ГлавПУРа ответил: «Да нет у меня вопросов. У Генерального штаба всегда свое особое мнение». На что Устинов заметил: «Это верно. Но я учту мнение Генерального штаба». Я поддержал Огаркова: «Товарищ министр обороны, мы чувствуем, что это последний шанс». Ахромеев промолчал.

Когда мы уходили, Огарков еще раз обратился к Устинову: «Дмитрий Федорович, мы очень надеемся на Вас».

11 декабря. Как свидетельствует В. Федоренко, «Зенит» вылетел в Баграм. Это в шестидесяти километрах от Кабула. Там находился аэродром, куда из Союза перебрасывался так называемый «мусульманский батальон». В его состав входили десантники — выходцы из Средней Азии. Это был тот самый батальон, который якобы предназначался для охраны резиденции Амина. Там же в палатках жили доставленные из Союза Бабрак Кармаль и его правительство.

12 декабря. Срочно прилетевший из Кабула генерал-майор В. П. Заплатан, советник начальника Главного политуправления ВС Афганистана, вызван на «ковер» к Д. Ф. Устинову. В кабинете министра присутствуют начальник Генштаба Н. В. Огарков и начальник Главпура ВС и ВМФ A.A. Епишев. Заплатин энергично доказывает, что от ввода войск в Афганистан следует воздержаться, а также то, что X. Амин — искренний друг Советского Союза.

Молча выслушав пространные рассуждения генерал-майора и не задав ему ни одного вопроса, Д. Ф. Устинов сообщает присутствующим, что вынужден отлучиться на какое-то время по очень важному делу, но просит продолжить обсуждение афганской темы без его участия, а главное — дождаться его возвращения…

Через несколько часов он возвращается и интересуется у Н. В. Огаркова, обо всем ли удалось переговорить, все ли аспекты прояснили до малейших деталей. «Да, — рапортует начальник Генштаба, — по всем вопросам переговорили, но товарищ Заплатин остается на своих позициях». Министр недоуменно смотрит на генерал-майора и спрашивает: «Как же так? Помните, что вы говорили мне прошлый раз — что ни один волос не упадет с головы Тараки. А что произошло? Где Тараки?» Нисколько не смутившись, Заплатин отвечает: «Тараки нет. Его задушили. Это роковая ошибка Амина, это он лишил Тараки жизни». Министр достает из своей папки шифртелеграмму представителя КГБ в Кабуле и, протягивая ее Заплатину, раздраженно произносит: «Вот посмотрите. Вы говорите одно, а разведка КГБ совсем другое — она оценивает положение в Афганистане — как близкое к критической точке». Прочитав шифртелеграмму, Заплатин выражает принципиальное несогласие с содержащимися в ней оценками. Это еще более раздражает министра. «Почему у Вас такие взаимоотношения? — перебивает он Заплатина. — Вы там не можете договориться, а нам здесь решение надо принимать». И переведя дыхание, добавляет: «Вы обстановку в Афганистане оцениваете мимоходом, а они головой за это отвечают».

Затем, выдержав паузу, объявляет, что совещание закончено. И вновь следует пауза. Внимательный взгляд на присутствующих. И загадочная реплика: «Поздно обсуждать». И больше ни единого слова. Никаких разъяснений и комментариев.

13 декабря. По указанию Д. Ф. Устинова формируется оперативная группа Министерства обороны (ОГ) во главе с заместителем начальника Генштаба С. Ф. Ахромеевым. В нее вошли представители всех видов и родов ВС СССР. Группа дислоцировалась в Термезе, на советско-афганской границе, и сразу же приступила в работе по координации действий, касающихся ввода войск в Афганистан.

В тот же день, 13 декабря. Сотруднику нелегальной разведки КГБ «Мише», внедренному в резиденцию X. Амина под видом повара, удается перехитрить афганских диетологов, контролировавших всю еду и напитки, предназначавшиеся генсеку НДПА, и использовать спецсредство, чтобы отравить его. Сигналом об успешном проведении операции должны были послужить телефонные звонки из резиденции X. Амина в совпосольство с просьбой о незамедлительной помощи отравленному генсеку НДПА. Однако таких звонков не последовало. Чтобы прояснить ситуацию, из представительства КГБ в Кабуле была направлена молнией шифровка на Лубянку с предложением также молнией прислать шифровку с требованием незамедлительно ознакомить с нею X. Амина. В полночь представитель КГБ прибыл для срочной встречи в резиденцию X. Амина, который вышел к нему улыбающийся и в добром здравии. Это означало, что операция провалилась. Спецсредство не сработало. Нетрудно представить, как это воспринял В. Крючков. Однако операцию он не отменил, а приказал повторить.