Записки сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусств и решил превратить реальную жизнь в аниме - Горелик

Один из них стал с силой ударяться головой о стеклянную поверхность. Стекло было крепким и держалось, но вскоре его примеру последовал другой, а потом и все остальные. Окна с бешеной силой завибрировали в своих рамах. Страшный грохот наполнил помещение. Мария сделала глубокий вдох, схватила Кей, который вытаращив глаза и приоткрыв рот смотрел на всё происходящее, крикнула:

— Come with me if you wanna live! — и побежала на выход.

В ту самую секунду, когда перед ними протянулся светлый коридор, Мария услышала у себя за спиной ужасающий грохот и треск, как будто весь мир упал и развалился на куски. Она сразу повернулась, закрыла дверь и сделала глубокий вдох.

— К-ключи… есть у тебя? — спросила она, посмотрев на Кей, и сразу поняла, насколько дурацким был вопрос. Последний был в единственном халате и трусах. Одну его руку Мария держала за запястье, — интересно, где она подцепила эту дурацкую привычку? у Коу? — другая была опущена и крепко, до белизны в костяшках, сжимала пистолет.

— Что происходит? — спросил Кей, стараясь делать спокойным голос, но при этом заметно покусывая губы.

— Эм… ну… Типа зомби.

— Типа зомби?

— Как бы… — не успел Мария договорить, как прямо перед ней раздался ужасный грохот. Она вскрикнула и отпрянула. Дверь перед ней забарабанила. А затем слева и справа зазвучал бешеный рык. Мария повернулась и к своему ужасу увидела дюжины монстров, которые, неловко, но стремительно переставляя ноги, словно ковыляя на быстрой перемотке, приближались со стороны коридора.

— За мной, — вдруг раздался суровый голос, и Мария не успела прийти в себя, как уже сам Кей схватил её за руку и побежал в другом направлении по коридору. Они повернули направо и отпрянули, когда прямо за углом их встретила ещё одна группа мертвецом.

— Лифт в конце этого коридора, сможешь пробиться? — спросил Кей.

— Ах… нет, нет… — ответила Мария, поглядывая на крестик, который с отчаянной силой сжимали её пальцы.

Кей кивнул и бросился в обратном направлении. Секунду спустя перед ними возникла новая дверь. Он схватил ручку, дёрнул, и роскошные золотистые коридоры остались позади, а сами они оказались в освещённом электрическим светом лестничном пролёте.

Десять ступенек, двадцать, тридцать… Вереницы их проносились у Марии под ногами, пока они вместе бежали вниз. А потом остановились, когда снизу, из тёмного пролёта, вдруг раздался оглушительный рёв…

— Наверх! — крикнул Кей, повернулся и бросилась бежать. Мария — прямо за ним.

Бах! — снова раздался грохот. Дверь, через которую они забежали на лестницу, обрушилась, и мертвецы, протискиваясь, падая и снова поднимаясь стали стремительно пробираться на пролёт. Мария устала кричать. Ступеньки мелькали перед ней стремительными вереницами. Её ноги становились ватными. Потом деревянными. Переставлять их становилось всё сложнее и сложнее; отдышка, словно петля, стремительно сжималась у неё на шее; уже не сила воли, но один только безмерный ужас подгонял её бежать всё дальше и дальше наверх.

Наконец земля вдруг резко выровнялась у неё под ногами. Мария зашатались и едва не упала. Перед ними были очередная дверь — железная. Кей дёрнул за ней, и она открылась. Холодный ветер ударил в лицо Марии и растрепал её волосы. Секунду спустя железная дверь скрипнула и закрылась.

Мария тут же свалилась на грубый каменный пол.

— Ты… Быстро… Быстро бегаешь, — прохрипела она, поглядывая на Кей.

— Тренировки… Фух… Чтобы скакать полтора часа на сцене нужна определённая выдержка, — ответил он голосом, который старался казаться спокойным, и в котором, тем не менее, звучали дрожащие нотки. Мария кивнула и осмотрелась. В данный момент они находились на чрезвычайно просторной прямоугольной крыше, обнесённой парапетом, который едва ли защищал от ревущего ветра. Первый же порыв последнего пробрался в самое нутро Марии и выбил дрожь из каждой мышцы её тела.

Кей стоял рядом. Его халат и длинные волнистые волосы развевались на ветру. Лицо его казалось необычайно бледным на фоне обширной бездны чёрного неба.

— Они скоро будут здесь, — произнесли его губы, наделённый в таком свете прозрачной розовизной.

Мария хотела ответить, — что-нибудь, — как вдруг…

— Мы уже здесь, — раздался надменный и высокий голос.

Глава 59. Раздевайся!

— Они это… он? — тихо спросила Кей.

Мария кивнула.

И шатнулась.

Кей направила на мальчишку пистолет.

Волк не дёрнулся, не испугался, но с надменным презрением и как бы с высока посмотрел на оружие.

— Что это? Очередная бесполезная игрушка, которую вы, люди, придумали, чтобы истреблять себе подобный скот?..

Кей молчала.

Мария уже приподнимала крестик, как вдруг что-то щёлкнуло у неё в голове, и она осторожно спрятала его в карман рубашки.

Тогда же мальчишка щёлкнул пальцами. Дверь у них за спиной грохнула и отворилась. Мария вздрогнула, и ту же секунду Кей схватил её за руку и пробежал вперёд. После этого на крышу стали стремительно подниматься мертвецы. Не прошло и минуты, как последние окружили их с одной и с другой стороны. Леденящий ветер приобрёл «гнилые» нотки, от которых желудок выворачивало наизнанку.

— И так… — проговорил Волк. — Кто первый? Ты? — он посмотрел на Марию. — Или ты?.. А может немного поиграем? В салки мы уже играли… Может прятки? Нет… Ах, знаю! — на лице мальчика появилось наигранное озарение, на смену которому пришла яростная улыбка, при виде которой по спине Марии пробежал мороз…

— Мы поиграем в…

Бах!

Раздался грохот, и Мария мимолётно подумала о том, что уже слишком устала, чтобы кричать. Она пристально посмотрела на мальчишку. Последний стоял неподвижно. Сперва он дёрнулся, словно кукла на ниточках, в которую попали камнем, а потом завис. На его лице, белевшем на фоне чёрного неба, образовалось тёмное отверстие.

Сейчас пойдёт кровь, подумала Мария.

Крови не было.

Мальчик стоял неподвижно.

Вдруг Мария вспомнила слова Сенсея. Лоб… Пуля попала в лоб. А лоб — это голова. Кажется. Сейчас ей всё скорее кажется, чем нет. А голова у этих монстров — слабое место. Может, они победили.

Надежда мелькнула в сердце Марии с быстротой серебристого месяца, который вспыхивает посреди неба лишь для того, чтобы секунду спустя снова исчезнуть за пеленою туч.

Раздался смех.

Сперва тихий, с каждой секундой он становился всё более звонким и пронзительным, и вскоре Марии, у которой, казалось, дрожали самые кости, показалось, что весь мир неумолимо погружается в бездну кошмара… Всё становилось странным. Вычурным. Безумным…

Мальчик смеялся. Приоткрыв свои белые обветренные губы, он разливал приглушённый смех из чёрной бездны своего горла.

Наконец голова его качнулась, дёрнулась, и на протянутую руку выпала придавленная пуля. Он покрутил её своими тонкими пальцами, а затем произнёс совершенно спокойным голосом:

— Я заставлю тебя её сожрать, тварь.

Кей молчала.

Стиснув зубы, она до белизны в костяшках сжимала пистолет.

— Но сперва, — голос мальчика сделался невинным, — мы поиграем. Ты…

Он посмотрел на Марии.

Она сглотнула.

— Раздевайся, — сказал мальчик.

—………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………А?

…

…

…

На крыше повисла тишина.

Глубокая, три метра, не меньше.

— Что? — с вытаращенными глазами спросила Мария.

— Раздевайся.

— Эм… М-может сперва… Это… Сходим в ресто…

Она проглотила шутку в тот же момент, когда первые мрачные нотки показались на лице мальчишки.

Мария сморгнула, почувствовала сильный ветер, который, казалось, пробирался ей под кожу, и неуверенно постаралась зацепить дрожащими пальцами верхние пуговицы своей рубашки.

Первая… Вторая… Третья… Приближая к четвёртой, она застыла и посмотрела на Кей. Последняя… Или последний… Тоже выглядел несколько растерянно.

На секунду Мария задумалась.

А её… или его… вообще стоит смущаться? В смысле, она как бы парень… но и девушка… То есть, даже если она девушка, то лесбиянка, но парень не может быть лесбиянкой, а значит она — обыкновенный натурал… ка?

Кей заметил внимание Марии, поморгал и показательно отвернулся.

Она вздохнула и снова стала расстёгивать пуговицы.

Постепенно, смущение ушло на второй план. Мария наконец вспомнила, что вообще была довольно-таки пьяной, что было холодно, и что пальцы её казались деревянными, а потому каждая маленькая пуговица представляла для неё серьёзную преграду.

Мария так увлеклась своим противостоянием с рубашкой, цепляясь ногтями и подушечками пальцев, что вообще могла забыть о происходящем, если бы мальчишка в один момент не крикнул:

— Быстрее!

— Эм… Стараюсь… — пролепетала Мария.