Молчи о нас - Элла Савицкая

– Тшшш, я здесь, Маш, все позади.

Надрывно шепчет на ухо, продолжая крепко прижимать меня к себе, а потом рывками скинув с себя куртку, накидывает ее мне на плечи.

Вскидываю голову и снова встречаюсь с полным боли взглядом. Дамир качает головой и крепко сжимает челюсти. Утыкается своим лбом в мой, прикрывает глаза и шумно выдыхает.

– Пойдем отсюда, – отстраняется, находит мою руку, а когда случайно переводит на нее взгляд, столбенеет.

Понимаю почему, только когда он подносит к лицу запястье и всматривается в оставленные дежурным синяки. В еще мгновение назад теплых любимых глазах рождается ярость. Зрачки затапливают радужку цвета молочного шоколада, делая ее устрашающе черной.

– Кто? – хрипит не узнаваемым голосом.

– Не важно, – качаю головой. Хочу скорее уйти отсюда и забыть как страшный сон, – поехали домой, пожалуйста.

Но Дамир не слышит. Крепко сжав мои пальцы, выводит меня наконец из моего заточения и тяжелым шагом подводит к столу дежурного.

– Кто? – повторяет свой вопрос, проделывая в том самом сержанте дыру.

Молодой парень опускает глаза вниз и встает.

– Я думал, что это шалава. Одна из тех, кого мы…

Договорить не успевает. Дамир одной рукой хватает его за голову и с глухим ударом припечатывает к столу, вынуждая нагнуться. Второй все еще крепко держит меня за руку. Я охаю, а парень щурится от боли. Стоящий рядом Денис просто наблюдает, Артем сильнее вжимается в стул.

– Извиняйся, – цедит Дамир.

Сержант не торопится исполнять приказ и тут же краснеет еще сильнее.

– Извини-извини, – шипит, хватаясь руками за край стола.

– Дамир, не надо, – шепчу, в тщетной попытке оттащить его в сторону.

– Перед тем, как что-то делать, нужно разобраться, что за человек перед тобой и в чем его вина, – голос, способный сводить меня с ума своими чувственными нотками, сейчас убийственно ледяной.

Сержант багровеет под давлением его руки, а Дамир еле себя сдерживает. Он на пределе. Хочу успокоить его, что все в порядке, я жива-здорова, но кажется, что он меня не услышит. А Денис даже не пытается помешать. Просто наблюдает прищурившись.

А потом вдруг со стороны коридора раздается голос, который уже успел для меня начать ассоциироваться с голосом палача.

– Что здесь происходит?

Полковник размашистым шагом направляется в нашу сторону. Дамир переводит на него взгляд, но не выпрямляется по стойке смирно, как второй дежурный или Денис. Не спеша отпускает голову сержанта, а меня задвигает себе за спину.

– Я спрашиваю, какого лешего здесь происходит? Алимов, ты что здесь забыл? Почему она не в изоляторе?

Град вопросов вперемешку с разъяренными взглядами, сыплющимися на каждого здесь находящегося, буквально придавливают к земле. Страх снова завладевает каждой клеткой. Влиятельность этого человека ощущается даже на физическом уровне. Он если захочет, сделает так, что пострадать может каждый. И я, и Дамир, и Денис. Все. Просто по щелчку его пальцев.

– Она там, где должна быть, – чеканит Дамир.

– Это не тебе решать. Ты сам где должен находиться?

– Здесь. Чтобы решить то, что Вы не в состоянии.

– Ты как разговариваешь, щенок?

На крик полковника собираются другие полицейские. Позади него спешит тот мужчина, что меня допрашивал, а следом и Катя. Увидев Дамира, ее глаза расширяются, и она притормаживает на половине пути.

– Что здесь происходит? – подает голос второй капитан, наконец подойдя к нам всем ближе.

– Это ведь ты, Петров, должен был разбираться в деле с галереей? – спрашивает Дамир, вопросительно кивая головой. – Разобрался ты откровенно говоря плохо. Вот твой преступник и картина Ваша, – на этот раз Дамир уже кивает полковнику, имя которого я не запомнила.

– Я разобрался, – храбрится этот Петров, как назвал его Дамир.

– Хреново ты это сделал. И посадил бы не того человека. А все потому что надо жопу свою отрывать и хотя бы что-то делать, а не брать то, что слепо суют под нос.

– Алимов, тон ниже, – приказывает полковник. – Это еще нужно доказать.

– Легко. Правда, Оксан?

Обращается к кому-то за спинами прибежавших полицейских, и когда те расступаются, я вижу Ксю. Только не ту, к которой я привыкла – на каблуках и с распущенными волосами. Сейчас вместо моей Ксю перед нами стоит девушка не в юбке в обтяг, а в строгой униформе. Ее волосы собраны в пучок, а на глазах практически нет макияжа. От удивления я даже рот приоткрываю. Казавшиеся легкомысленными глаза находят меня, и она еле заметно улыбается. Не широко и открыто, как бывало, когда рассказывала о своих ночных похождениях, а немного виновато и сдержанно.

– Есть, – кивает, отвечая на вопрос Дамира, – я нашла кое-какую информацию и по уже проданным картинам, и по этой, которую они сегодня собирались продать. Я успела понять, как у них все это происходит, и выступлю свидетелем. Маша понятия не имела, что ее используют.

Что? В голове все в кашу превращается. Не могу поверить, что эта девушка работала под прикрытием. Еще и так умело, что я бы ни за что в жизни не догадалась о ее участии в деле.

Вот только полковника, похоже, не устраивают их ответы. Он все равно выглядит недовольным, хотя должен бы.

– Думаете умные такие, да? За моей спиной все решили? – обводит взглядом Дамира, Дениса, Оксану. – Без наказания не останется никто. Или вас учить надо, как работать? Алимов, а ты у меня на Север поедешь. За самоуправство.

Что? Сердце вниз ухает. И хоть я знаю, что что бы ни случилось, я поеду за ним куда угодно, а становится обидно. До слез. Ведь Дамир сделал все как надо. Достойно и правильно. Не то, что все остальные.

– Не хочу расстраивать, – отвечает Дамир так, словно делает одолжение, – но я сам решу где мне жить. А рапорт по собственному будет у вас завтра утром.

По собственному? О чем он?

Дамир и полковник сцепляются взглядами на несколько долгих мгновений.

– Жду, – выплевывает мужчина и, развернувшись, делает несколько шагов, а потом оборачивается, – с этим разберитесь. – кивает на Артема.

– Если хотите успеть взять Ельского, делать это нужно сейчас, – подсказывает Дамир, – если поймет, что этого повязали, вы его уже не нарисуете.

Скривившись, вероятно непривыкший к тому, что ему говорят что делать, полковник секунду смотрит на Дамира, а потом обращается к Денису: – Ко мне, Аветисов.

– Пап, а как же? – недовольный тихий голос Кати прерывается строгим:

– Рот закрой, Катерина. Дома поговорим.

– Привет, – едва народ в коридоре рассеивается, Ксюша, или правильнее Оксана, подходит к нам.