Оборона Одессы. 1941. Первая битва за Черное море - Анатолий Юновидов

Через несколько часов упорного боя советские части стали отходить с занимаемых позиций почти по всему фронту Восточного сектора[179].

Морской полк отошел из Новых Беляр, а пограничный оказался прижатым к Александровке. В Межлиманье 249-й конвойный батальон, понеся большие потери, был отброшен к Августовке.

Хуже всего ситуация сложилась на участке 54-го полка. Понеся большие потери, полк не только оставил позиции на побережье Куяльницкого лимана, но и отошел с северных окраин поселка Гильдендорф и усадьбы совхоза Ильичевка. Румыны стали угрожать и Корсунцам.

Во второй половине дня румынская пехота прорвала оборону и 1-го батальона полка юго-восточнее хутора Шевченко. Начальник сектора комбриг Монахов ввел в бой свои последние резервы, несколько замедлив продвижение противника. Находившийся в окружении капитан Ламзин уловил этот момент и воспользовался им для попытки прорыва к основным силам. Понеся потери, роте тем не менее удалось выйти из окружения.

Но использование малочисленного резерва не смогло изменить ход боя. Румыны к ночи заняли Корсунцы и отбросили пограничный полк от Александрова. Теперь следующим поселком, который можно было бы использовать в качестве опорного пункта, становилась Лузановка, расположенная на 4 км ближе к Одессе. А ее от Пересыпи отделяла только станция Сортировочная.

Похожая ситуация, хотя и не настолько напряженная, начинала складываться и на участке конвойного батальона, потерявшего большую часть личного состава и находившегося на грани утраты управляемости и боеспособности. И там противник также мог выйти к Пересыпи, правда, для этого ему потребовалось бы захватить еще два населенных пункта: Прицеповку и Повары.

Таким образом, возникала непосредственная угроза прорыва противника в город и порт. В такой ситуации огневой поддержки береговой артиллерии, кораблей и авиации становилось уже недостаточно — так как обстрел наступающего противника приходилось вести на слишком большом участке фронта. Требовалось изыскание и срочное введение в бой хоть каких-то резервов. В ситуации развивающегося в течение 4-х дней кризиса все боеспособные части уже были задействованы на передовой. Где взять резервы?

Ни командующий Одесским Оборонительным районом Жуков, ни командующий Приморской армией Софронов не могли сразу дать ответа на этот вопрос. Все командование обороной Одессы, включая Жукова, Софронова, Воронина и Шишенина, выехало в Восточный сектор, пытаясь решить, с каких наименее угрожаемых, хотя и тоже атакованных противником участков войска можно перебросить на более угрожаемые.

Одновременно Жуков отдал командующему Одесской ВМБ контр-адмиралу Кулишову распоряжение еще раз «прочесать» все находящиеся в его распоряжении корабли и части и набрать хоть сотню бойцов, которых можно было бы перебросить на участок 54-го полка.

К концу дня для отправления в отряд комбрига Монахова было отобрано более 150 человек. При этом ввиду чрезвычайности ситуации матросов решено было отправить на позиции без стрелкового оружия, с одними гранатами, как и шахтерскую роту. Положение неожиданно спас командир эсминца «Фрунзе» Бобровников, корабль которого в этот момент зашел в гавань для устранения мелких повреждений, полученных от огня румынской артиллерии. Узнав, что набранные для фронта моряки не имеют ни одной винтовки, Бобровников подошел к штабному офицеру с предложением: «Да разве ж можно в бой и без винтовок? Забирайте наши, мы в Севастополе отчитаемся и пополнимся». И он убедил штабиста загрузить в его легковую машину 50 винтовок, с которыми морской отряд и отправился на передовую.

Критическая ситуация требовала принятия мер, невозможных в другой обстановке. Самому Жукову уже приходилось поступать почти так же, как и Бобровникову. Командующий ООР приказал командиру бригады ПВО Шиленкову направить в распоряжение Монахова два зенитных артдивизиона. Тог возразил: «Вы с меня строго спрашиваете за прикрытие города. Сегодня отбиваем уже четвертый налет. А вы оголяете меня». На что Жуков ответил: «А если враг прорвется в город через Пересыпь, кому тогда понадобится ПВО?»

Однако мер, принимаемых для стабилизации положения, было недостаточно. Фронт Восточного сектора протяженностью 30 км был уже слишком велик для занимающих его войск.

Нужно было срочно уплотнить боевые порядки, иначе они оказались бы прорванными. Все войска, оборонявшие Восточный сектор, располагались в одноэшелонном порядке и каких-либо резервов для предотвращения возможного прорыва уже не имели. Угроза того, что румыны, прорвав фронт в Восточном секторе, сумеют отрезать прибрежный участок от остальной его части и, возможно, ворвутся на окраины города, становилась все более реальной.

Румыны активно развивали наметившийся успех. В районе Чебанки образовывался выступ в линии фронта, который, если его не срезать, мог быть использован противником как для фланговых ударов по обоим участкам Восточного сектора, так и для прорыва к Пересыпи.

К вечеру командующий Приморской армией сообщил начальникам штабов ООР и Приморской армии Шишенину и Крылову, что пришел к выводу о том, что «надо переводить морской полк на усиление 54-го».

Из всех компромиссных решений, которые пришлось принимать командованию ООР в этот день это было самым сложным. В тылу 1-го морского полка у Чебанки находилась 412-я стационарная батарея береговой обороны, вооруженная 180-мм орудиями — одно из самых мощных огневых средств оборонительного района. Батарея имела целый комплекс бетонных оборонительных сооружений, а изношенные из-за частой стрельбы стволы ее орудий несколько дней назад были заменены на новые.

Для принятия такого решения потребовалось провести 2 совещания членов Военного совета ООР. Военный совет Черноморского флота и сам нарком ВМФ в этой ситуации помочь Одессе также не могли. Позиция Кузнецова была сформулирована в присланной им телеграмме:

После обсуждения всех возможных вариантов было решено участок между Большим Аджалыкским и Аджалыкским лиманами оставить, правофланговые части Восточного сектора отвести на линию Вапнярки и Александровки, после их отхода 412-ю батарею взорвать, а личный состав сосредоточить в Одессе.

Таким образом, части Восточного сектора оставляли узкую полосу вдоль побережья Одесского залива восточнее Большого Аджалыкского лимана, сокращая фронт обороны и укрепляя позиции Разинского полка. Правда, возможность прикрыться Большим Аджалыкским лиманом неизбежно должна была привести к смещению центра боевых действий на 12-километровый участок между Большим Аджалыкским и Куяльницким лиманами и дальнейшему сужению периметра обороны, позволяющему противнику начать артиллерийский обстрел Одессы, но других возможностей стабилизировать фронт у командования ООР 24 августа не было.