Вторая гробница - Филипп Ванденберг

Говард не мог сосредоточиться и трезво оценить обстановку. Он просто что есть силы крутил педали велосипеда, будто за ним гнался дьявол. Он отправился в Сваффхем не по прямой дороге, а через Саус-Акр, в надежде таким образом отделаться от Спинка. Он был уверен, что произойдет катастрофа, если они снова встретятся.

В котловине у Бартоломью Хиллз, где дорога медленно поднималась в гору, Картер в первый раз отважился остановиться и осмотреться. Он тяжело дышал, пот катился по спине. Спинка не было и следа. У растерянного Говарда в голове билась лишь одна мысль: прочь отсюда.

А в Дидлингтон-холле события приняли неожиданный оборот. Поскольку Говард был еще несовершеннолетний, для такого путешествия понадобилось согласие его отца, и лорд Амхерст сообщил Сэмюелю Картеру о том, что собирается отправить юношу в исследовательскую поездку в Египет. Ответа пока еще не поступило.

Перси Ньюберри согласился, к тому же Амхерст и Фонд исследования Египта пообещали ему солидное жалованье. Да и намеченное вознаграждение Говарда, пятьдесят фунтов в год, как оказалось, будут оплачивать пополам его светлость и вышеупомянутый Фонд.

В разговоре с Ньюберри Говард Картер сказал, что его участие в экспедиции зависит от согласия отца. Это, конечно, была неправда, потому что в действительности Говард уже давно решил не ехать в Египет. Сама мысль, что придется расстаться с мисс Джонс, была для него невыносимой.

В отличие от Говарда Ньюберри был в полном восторге. Он забронировал два билета на корабль «Принц Уэльский», который отправлялся из Саутгемптона в Порт-Саид, и после этого начал паковать все свое имущество в два огромных чемодана для морских путешествий.

Когда до отправления корабля оставалось пять дней, а ответ в Дидлингтон-холл так и не пришел, лорд Амхерст отправил Картера лично в Лондон, чтобы, как он выразился, тот убедил своего отца в правильности намеченных им планов.

Говард сделал вид, будто готов приступить к исполнению получения лорда, а сам в смятении и беспомощности отправился в Сваффхем к Саре Джонс.

Говард сразу заметил: что-то произошло. Казалось, будто Сара его ждала. Она с ходу встретила его словами:

– Хорошо, что ты приехал, Говард. Нам нужно срочно поговорить.

– Да, срочно, – ответил Картер, пока они поднимались по лестнице в комнату Сары. Говарду столько нужно было рассказать ей! О том, что их тайну знает Спинк, о письме лорда к его отцу. Но прежде чем он успел начать, Сара заговорила сама.

– Говард, – неуверенно произнесла она, – ты знаешь, что я тебя очень люблю.

– Да, мисс Джонс, – послушно ответил Картер.

– И потому, что я тебя люблю, – продолжила она, – я должна сказать тебе правду… Даже если этим причиню большую боль.

Говард смотрел на Сару округлившимися глазами. Он не имел ни малейшего понятия, о чем она собирается говорить.

– Причинить боль? – пролепетал он. – Что это значит, мисс Джонс?

– Ты должен поверить, что то, о чем я сейчас скажу, причинит мне такую же боль. Время, которое мы провели вместе, было самым счастливым в моей жизни. Мне будет недоставать этого.

Постепенно Говард начал понимать, что хочет сказать Сара, и взволнованно вскрикнул:

– Вы говорите, будто все это уже в прошлом, мисс Джонс, будто все уже закончилось!

Тут он заметил, как черты ее лица, обычно излучавшие теплоту и привлекательность, стали необычно строгими. Даже когда она по-дружески положила руку ему на плечо, в этом жесте не чувствовалось той нежности, которая была раньше.

– Мне кажется, – тихо и сдержанно сказала она, – что предложение лорда Амхерста – это шанс всей твоей жизни. Ты уедешь из Сваффхема и однажды вернешься сюда знаменитым исследователем, а на твоем родном доме на Спорл-роуд будет висеть табличка: «Здесь родился Говард Картер, знаменитый исследователь». А я буду проходить мимо и немного гордиться, немного грустить…

– Но я не поеду в Египет, мисс Джонс! – перебил ее Говард.

– Поедешь! – упрямо возразила Сара.

– Нет! Тысячу раз нет! – рассерженно крикнул Говард. – Я останусь здесь. Я же люблю вас, мисс Джонс!

– Я знаю, Говард, я тебя тоже люблю. Но любовь не длится вечно, особенно в таких неблагоприятных обстоятельствах. Придет время, и морщины изменят мое лицо, а мои груди, которые сегодня так возбуждают, станут вялыми и обвисшими. А ты будешь оглядываться на девочек твоего возраста. Нет, Говард, мы должны понять, что будущее для нас – неодолимый враг.

– Из-за чего такая внезапная перемена? Что с вами случилось, мисс Джонс? Я вас чем-то обидел?

Сара Джонс обхватила голову Говарда руками. Так она делала много раз, и ему это нравилось. Но сейчас все было по-другому. Картер просто не мог поверить в то, что она говорила.

– Говард, – внятно произнесла она, – я выйду замуж за Чемберса. Так будет лучше для нас всех.

Говард вырвался из ее объятий.

– Нет! – закричал он. – Это неправда! Скажите, что это неправда!

– Нет, Говард, это правда!

– Но вы же совсем не любите этого Чемберса!

Сара покачала головой.

– В наши дни большинство людей женятся вообще без любви. И странным образом такие браки становятся самыми продолжительными.

Для Говарда мир перестал существовать. Зачем она это сделала? Неужели их отношения были для нее простым времяпрепровождением? Желанная смена повседневного однообразия?

– Что я могу сделать, чтобы переубедить вас? – умоляюще спросил Говард.

– Ничего, – коротко ответила Сара. – Это мое окончательное решение.

Холодная непоколебимость, с которой она встретила его, шокировала Говарда. Что с ней произошло? Это больше была не та Сара, не та женщина, которую он боготворил.

Сара смотрела в окно на улицу. Вдруг она развернулась. Говард подумал, что она плачет, но он ошибся. Ее красивое лицо было отталкивающе строгим, он едва мог узнать ее. Картера меньше испугали ее слова, чем это выражение лица.

– Сара? – беспомощно произнес он. Говард был уверен в искренности и убедительности своих слов.

Сара не слушала, она просто не реагировала. И тут Говард понял, что это конец.

Говард вернулся в Дидлингтон-холл в отчаянии. Он был зол и не владел собой. В голове была лишь одна мысль: прочь отсюда, где ему каждая тропинка, каждое дерево, каждый куст – все напоминало о Саре Джонс. Стояло лето. И еще до недавнего времени чарующе пахли луга, красиво пели птицы и солнце светило ярче, чем в прежние времена. Но вдруг в один момент весь этот радостный мир исчез, и в душе Картера распространилась невыносимая боль. Что ему оставалось? Говард мог жаловаться лишь на неизменность. В Дидлингтон-холл тем временем пришел ответ от Сэмюеля Картера. Отец Говарда совсем не был в восторге от планов лорда Амхерста, но, как он писал, ему не хотелось стоять на пути своего сына к счастью, если таковое наступит благодаря этой исследовательской поездке в Египет.