Вкус убийства - Анна и Петр Владимирские

– Да ничего особенного! Некому стало девочку контролировать, и она решила подработать в отелях… Ну, вы понимаете, – скабрезно ухмыльнулся братец.

«Просто-напросто выгнали вы ее из дому», – подумала Лученко.

– Перестань сочинять! – вздернула подбородок бабушка. – Алиса, конечно, не подарок. Характером и внешностью – вылитая Ксения! Но она не шлюха! Нечего врать!

– А откуда ты знаешь? Ты швейцаром работала? Я утверждаю – она была валютной проституткой!

– У вас есть доказательства? – тихим голосом спросила Вера, которой уже хотелось поскорее уйти от Бессоновых. Устала она от этой парочки.

– Да. Я ее видел несколько раз в обществе иностранцев. Выходящей из разных гостиниц. Можете не сомневаться, я так на суде и скажу! Когда мы будем с ней судиться за квартиру! А теперь эта валютная тварь еще и выселяет нас из собственного дома!

– Вера Алексеевна! Поговорите с ней! Может, она все-таки передумает? – Владилена смотрела на Веру просительно и подобострастно.

– Я поговорю, – уходя, пообещала Вера со странным смешанным чувством жалости и брезгливости. Она вспомнила любимую фразу Андрея: «Чем больше узнаешь людей, тем больше начинаешь уважать животных». И еще она подумала: пожалуй, эта последняя встреча была не так уж необходима. Но Лученко все привыкла доводить до конца.

* * *

– Ну как? Сходила? – поинтересовалась Виктория у Юли Папернюк.

– Не только сходила, но еще и взяла автограф. – Порывшись в сумочке, девушка достала небольшой проспект, где фломастером был нарисован японский иероглиф.

– Повезло! – с завистью вздохнула офис-менеджер.

Она тоже мечтала попасть на концерт группы японских барабанщиков «Ямато». Один билет на экзотику предложил новый клиент агентства, господин Старк. Вожделенный билетик тут же разыграли среди сотрудников, и достался он Юльке. Теперь, сидя на веранде старого дома, под сигаретку девушки обменивались последними новостями. Счастливая Юлька изображала в лицах, как старинные барабаны на сцене вводили публику в транс. Она даже пыталась повторить ритм при помощи чайных ложечек. Но куда офисной посуде до эффекта барабанного боя!

– Считается, что «Ямато» повторяют пульс каждого зрителя… – задумчиво повторила чью-то чужую фразу Папернюк.

– А как насчет нашего пульса? В смысле, нашего коллектива, – как бы между прочим перевела разговор в житейскую плоскость Вика, расправляя на коленках короткую клетчатую юбку.

– А… Ты о новенькой, об этой Старк. Ты заметила, она не принимала участия в лотерее, когда разыгрывался билетик, – демонстративно равнодушно сказала Юля.

– Наверное, не захотела встречаться там со своим мужем. Мне не дает покоя всего один вопрос: на фига ей работать?

– Да уж… Имея в мужьях этого англичанина, можно не вкалывать. А он, кстати, очень даже ничего.

– Вот-вот. Представляешь, как она пять лет жила с ним в Лондоне! – Вика вздохнула с неприкрытой завистью. – А потом ей, видите ли, надоело сидеть дома. И она сбежала от мужа обратно, сюда. Прикольно, да?! Вот скажи, Юлька, ты бы из Лондона вернулась в наше болото?

Менеджер по работе с клиентами Папернюк встряхнула выбеленными волосами, их словно разметало порывом ветра.

– Ни-ког-да! Делать мне нечего. Ты обратила внимание на ее пиджачок от Эскады? Они с нашей Дашей одеваются в одну фирму.

– Ну! – Викины глазки округлились. И хотя сама офисная дива носила модные недешевые тряпки, наряд Алисы вызывал острую зависть.

– Такой костюмчик стоит как минимум полторы штуки баксов. Можешь мне поверить! – компетентно заявила Юля. – Я разбираюсь в модных брендах.

– С такими деньжищами зачем ей работать? – не унималась Вика. – Ты б работала, если б могла каждый день менять костюмы от Эскады?

– Я бы в салонах пропадала, – мечтательно потянулась пышечка. – По тусовкам шастала! Ездила бы по курортам! – Она строго посмотрела на свои золоченые туфельки, на джинсы классического синего цвета и вслух произнесла давнюю затаенную мечту: – И уже никогда бы в жизни не надела дешевую китайско-турецкую тряпку.

– А я бы… Я бы путешествовала… объездила б весь мир! Купила бы себе особнячок где-нибудь в Испании. И завела бы бурный роман с тореадором. А потом…

– А потом, когда его боднет бык, ты бы выхаживала его в больнице! – неожиданно вмешался в девичий щебет копирайтер Виталий Свитко.

– Копирка! Тебя не учили, что подслушивать и подглядывать – неприлично?! – возмутилась Виктория.

– Не-а! Я вообще вуайерист, – самодовольно ухмыльнулся парень.

– Пофигист ты!

– Чьи же косточки вы тут моете? – безмятежно поинтересовался Свитко.

– Не твое дело! – отвернулась секретарша.

– Подумаешь! Я и так знаю. Алису обсуждаете.

– Допустим. А ты примчался защищать честь дамы? – Папернюк насмешливо подняла бровь.

– Девчонки! Не заморачивайтесь вы этой темой. Алиса у нас временно.

– Откуда знаешь? – хором спросили девушки.

– Из достоверных источников.

– Не гони пургу, Таля.

– Я – меркантильный, просто так секретов не раскрываю!

– Что же ты хочешь, вымогатель?

– Я – вымогатель?! Да я святее папы и мамы римских, если хочешь знать!

– Таля, ну будь человеком, – заныла Юля.

– Копирочка! Расскажи, пожалуйста! – просительно вытянула губки Вика.

– Ага! Как агентурные данные выдавать, так Копирочка! В общем, так: жылаю штоба мне поднесли чашечку кофею, с бутырбродиком. Тогда, возможно, и поделюсь особо ценными сведениями.

Девушки быстро исполнили желание копирайтера. Вскоре он, отпивая кофеек и откусывая большие куски бутерброда, сообщил коллегам следующее:

– Внимайте. Дарья Николаевна поручила мне оформить на Алису доверенность. Чтобы она получила календари в типографии. Я взял ее паспорт. А пачпорт-то у ней какой?

– Какой?

– Аглицкий. То исть она гражданка Великой, панимаишь, Британии! О чем это говорит?

– Не томи, гад!

– О том, что она обязательно вернется в Лондон. Рано или поздно, – убежденно высказался Виталий.

– Уж лучше бы пораньше! – в сердцах пожелала Юля.

– Ну ты, это, потише, – сказал Свитко. – Она вот-вот вернется с переговоров. Не нарывайтеся, дети мои. – И он ушел в свой закуток.

Поздним вечером в агентстве все еще продолжалась работа. Над компьютерами склонились девичьи головки. Из магнитолы звучала «Уматурман». Алиса отвернулась от ноутбука и с интересом вслушалась. Это была совсем не попса, какая-то новая поэзия, положенная на музыку… «Замочу белье я и постираю “Тайдом”, где же ты моя милая, птицей прилетай-да… Я который день без сна у дверей встречаю, где же ты моя весна, я скучаю…» Удивительно, просто мороз по коже.