Вызываю огонь на себя - Александр Тамоников

– Хорошо, – сказал Жилин, – я доложу о решении Кедру. После чего будет уточнена задача.

– Да, Первый!

– До связи!

Опарин прошел к стене.

Смирнов продолжил наблюдение. Часовых у штаба поменяли в два часа. Из этого следовало, что караул несет службу в обычном режиме и следующая смена произойдет в 4.00.

Он оповестил об этом авианаводчика.

Тот кивнул:

– Значит, в три сорок работаем по «Градам», в четыре десять пойду к штабу. Ты же по моему сигналу снимешь часовых.

– Сделаю, но сначала давай дождемся решения Жилина и Северцова. Они вполне могут определить первой целью штаб.

– Дождемся. Эх, тоска какая-то, Боря.

– Тоска? С чего. Вспомнил кого-нибудь?

– Нет, просто вдруг стало тоскливо.

– Может, предчувствие какое?

– Да нет. Но тоскливо и… тревожно!

– Это часто, когда ждешь. Начнем работу, все встанет на свои места.

– Ты прав! – И добавил: – Может быть!

Майор Жилин вышел на связь в 3.00:

– Четвертый! Первый!

– Да.

– План Арфы-02 принят. Работать по нему.

– Понял. Работаем по плану Арфы-02.

– Но только по моей команде.

– Есть.

– Все, до связи!

Жилин, находившийся в квартире Тихоновой, конкретно на кухне, окно которой было завешано плотным одеялом, смотрел то на карту, то на связиста сержанта Сторского.

Смирнов и Опарин доложились. Прошел доклад и от старшего лейтенанта Курко. Авианаводчики во втором и третьем квартале были готовы к работе. А вот самая крупная подгруппа во главе с капитаном Туренко, вышедшая в район седьмого квартала, до сих пор молчала.

Дважды выходил на связь Северцов. Дважды Жилин докладывал обстановку, и дважды он ничего не мог сказать командиру отряда о подгруппе капитана Туренко. В 0.10 майор попытался вызвать капитана, но станция заместителя передала сигнал отсрочки переговоров. То же самое в 1.10. Жилин начал проявлять беспокойство. Стрелки часов миновали три часа. Это критическое время.

Сержант Сторский предложил:

– Попробуйте еще раз вызвать Туренко.

– Попробую. Скажи, станция не могла выйти из строя и переключиться автоматически на режим передачи сигналов ожидания?

– Станция Туренко могла выйти из строя, но тогда не проходил бы и сигнал отсрочки. Возможно, произошел сбой, о котором мне неизвестно, но этот сбой не мог произойти у всех наших ребят и у авианаводчиков. Попытайтесь выйти на связь с ними. Или разрешите это сделать мне.

– Не надо, я сам.

Жилин вновь вызвал Туренко:

– Второй! Ответь Первому!

Наконец-то знакомый голос в динамике:

– Второй на связи.

– Что произошло?

– Проблемы с перемещением.

– Почему не выходил на связь?

– Шли по «кромке». Слева «духи», справа «духи». Они были даже там, где их не должно было быть. Чудом каким-то прошли. Я не мог воспользоваться связью, никто не мог, соблюдали режим молчания, тем более в эфире.

– Но все же вышли в заданный район?

– Только что, представляешь, сколько убили времени!

– Где находитесь сейчас?

– В пустом доме недалеко от казармы, это частный двухэтажный дом.

– Работать оттуда сможете?

– Да, выслал разведку. Как определимся с подходами к объектам, доложу.

– У тебя не так много времени.

– Успеем.

Жилин отключил радиостанцию, облегченно вздохнул:

– Ну хоть так.

Связист спросил:

– Дошли?

– Дошли. С трудом, но дошли.

В 3.20 прошел доклад от старшего лейтенанта Курко, – авианаводчик Строгин установил «маяк» на стене склада, вернулся на позицию ожидания. К активации готов.

В 3.40 на связь вышел Туренко:

– Первый! Второй!

– На связи!

– «Маяки» на складе и казарме, наводчик работает по скоплению техники.

– Продолжайте!

Жилин переключился на Смирнова:

– Четвертый!

– Да, – ответил старший лейтенант.

– Начинайте работу по технике!

– Принял, работаем.

Получив команду, старший лейтенант Смирнов связался с лейтенантом Опариным:

– Арфа-02, Четвертый!

– На связи!

– Получен приказ на начало работы.

– Приступаем.

Отключив радиостанцию, Опарин поправил амуницию, взглянул на Соболя, продолжавшего внимательно отслеживать обстановку на стоянке «Градов»:

– Что там, Дима?

– Боевикам надоел базар, сидят на бревне у четвертой установки, курят, не исключено, что анашу.

– Анашой бы пахло и здесь. Ее запах распространяется далеко.

– Да, но почувствовать дым «косяка» может только тот, кто курил дрянь. Ты, получается, курил?

Опарин улыбнулся:

– Баловался в университете.

– И как?

– Да ничего хорошего. Я не понял кайфа марихуаны. Что с третьим?

– Тот у себя до сих пор. Почему не меняет позиции, не знаю.

– Боря передал приказ на начало работы. Я спускаюсь на первый этаж. По команде снимай часовых. Выйду к установкам, поставлю «маяк», загляну к третьему «духу». Его оставлять живым нельзя.

– Это верно. Давай, часовые на прицеле.

Прапорщик Соболь направил «Винторез», перевел оптику с одного на другого и обратно, проговорил:

– Порядок. Совсем скоро вы, твари, отправитесь на небеса.

Опарин спустился в квартиру первого этажа, под помещением Соболя. Включил станцию, бросил в эфир:

– Седьмой, работай!

Хлопков старший лейтенант не услышал, лишь какой-то приглушенный шелест. Часовые, пораженные в головы, упали на спины, тела их задергались в предсмертных судорогах.

Опарин, держа пистолет с глушителем наготове, прыгнул из окна во двор. Сблизился с установками, поставил на пусковые контейнеры четвертой машины прибор наведения, подготовил его к применению, затем перепрыгнул через трупы за установкой. Взглянул на проем второго этажа. Увидел силуэт Соболя. Показал рукой, что пошел в противоположный дом.

В подъезде было тихо, справа открытая дверь. Пробивающийся тусклый свет. Опарин прошел в коридор, заглянул в первую комнату – никого, на кухню – пусто, во вторую – тот же результат. И только в гостиной заметил лежащего на топчане боевика. Тот не спал, но ничего не слышал. На груди плеер, в ушах наушники, автомат у ног. Он и наводчика не увидел. Опарин зашел со стороны головы и выстрелил боевику в затылок. Тот дернулся, один наушник вылетел из ушной раковины – послышалась арабская музыка.