Спецагент из ниоткуда - Сергей Зверев

– К чему ты клонишь?

– Да к тому, что Шабанов жив.

Полковник одарил Кремера взглядом, каким утомленный психиатр смотрит на трудного пациента.

– Если ты это хотел мне сообщить…

– Подожди… Выслушай. – Кремер глотнул бренди и поставил рюмку на стол. – Я уверен, что это он организовал съемку фильма с участием жены. А сделал он это как раз для того, чтобы устроить спектакль, свидетелем которого я и стал, и вдобавок получить мотив для мнимого самоубийства Оксаны.

– По-твоему, он убил жену?

– Вряд ли он сам, но стоял за этим он.

– А смысл?

– Это другой вопрос…

– Ладно, – Горецкий поморщился, – давай по порядку.

– По пунктам, – согласился Кремер. – Первое: остекление лоджии. Второе: фильм с Оксаной. Третье: гости. Четвертое: ключ в двери. Пятое: шпингалет. Шестое: сданная квартира. Седьмое: пятно под ковром. Восьмое: убийство Бориса Каргина…

– Андрей!

Кремер вскинул руки вверх:

– Ты сам просил по пунктам.

– Я просил по порядку, а не по пунктам! Какой еще Борис Каргин?!

– Дойдет и до него очередь… Вот слушай, начнем с лоджии. Зачем бы Шабанову с ней возиться? Если только мы не ошибаемся на его счет абсолютно во всем, ему вроде бы сейчас должно быть не до того… А затеял он это, чтобы натащить туда всякого хлама и убедительнее имитировать несчастный случай.

– Допустим. Дальше.

– Дальше тот самый Борис Каргин. Это сосед Шабановых снизу. Около недели назад он кому-то сдал свою квартиру, а сам поселился в несусветном курятнике – видимо, первое, что подвернулось второпях. Такое могло быть, если ему предложили хорошие деньги. Наверняка так оно и было, и предложил эти деньги Шабанов.

– Это, – пробормотал полковник, наливая бренди, – не слишком убедительно.

– Почему?

– Ну, скажем, я живу себе и вовсе не собираюсь сдавать свою квартиру. Вдруг ко мне приходит сосед и говорит: слушай, мне твоя квартира нужна срочно и позарез, вот тебе куча денег… Даже если я и соглашусь, разве эта история не насторожит меня?

– Верно. Шабанов, безусловно, придумал для парня серьезную мотивировку, но все равно Борис был опасен как свидетель. Думаю, поэтому его и убрали. Я позвонил тебе как раз после того, как нашел его в том самом курятнике. Убит ножом в сердце. Если хочешь взглянуть, вот адрес.

Кремер протянул полковнику клочок газеты, на котором записала адрес соседка Бориса.

– Продолжай, – буркнул Горецкий.

– Далее, Шабанов подбрасывает жене идею пригласить кого-нибудь в гости – ему нужны свидетели. Остальное для него трудности не представляло. Он под неким благовидным предлогом заманил в эту квартиру какого-то человека, похожего на него. Когда мы с Сельвинской сидели у Оксаны, Шабанов выпивал с этим человеком внизу. Потом убил, переодел, – такой же, как у него, костюм был приготовлен заранее, а одежду убитого он повесил в шкаф среди костюмов Бориса. Затем разбил лицо и руки жертвы чем-то тяжелым, чтобы полностью исключить опознание. Разумеется, он был аккуратен и сделал все, чтобы как можно меньше крови попало на пол. То, что все-таки попало, он замывал, а тряпки, скорее всего, спустил в унитаз по частям. Там все теперь чисто, но осталось пятно под ковром… Не стану утверждать на сто процентов, что это кровь, но почему бы не сделать экспертизу, и если все-таки кровь, не сравнить с кровью трупа?

– Сделаем, – кивнул полковник.

– А заодно и проверить все тяжелые предметы в квартире. Например, там есть настольная лампа с чугунной подставкой… Да мало ли еще что. Как ни отмывай, следы останутся.

– И это сделаем.

– Вернувшись домой, он разыгрывает вдребезги пьяного… Но вот тут он прокололся, Стас.

– Как?

– Попал ключом в замочную скважину с первого захода. У человека, пьяного вдрызг, так никогда не получилось бы. Потом – шпингалет…

– Да, с этим что такое?

– Шабанов заранее удалил ручку нижнего шпингалета двери на лоджию и подогнал так, чтобы шпингалет застревал в верхнем положении, но падал, если сильно хлопнуть этой дверью. Вот он и хлопнул. Дальше совсем легко. Он перевалился через ограждение и спустился в лоджию пятнадцатого этажа – учитывая высоту потолков, трюк элементарный не только для спецназовца ГРУ, но и для любого мальчишки. Высоких домов напротив нет, и случайно увидеть его могли только снизу, но кто и зачем станет задирать голову и пялиться на шестнадцатый этаж? Минимальный риск был, но куда денешься… Пока я возился со шпингалетом, а потом спускался в лифте, он выбросил подложный труп. Вот и все.

Распечатывая новую пачку сигарет, полковник с сомнением качал головой.

– Как будто оно и так, Андрей… Да не так.

– Что не так?

– Чтобы спуститься на этаж ниже и выбросить подложный труп, нужно время. Да, для спецназовца ГРУ это всего секунды, но не одна и не две. Что, так трудно было вытащить этот шпингалет?

– Да нет, не слишком… Но, в сущности, зачем, если уже поздно? Простой психологический расчет.

– Андрей, если такой человек, как Шабанов, решается имитировать свою гибель, он не удовлетворится психологическими расчетами. По твоей же реконструкции, он все подготовил очень тщательно, и не для того, чтобы все сорвалось в последний момент. Как он мог быть уверен, что кто-то из вас все-таки не выскочит в лоджию сразу же и не увидит, как он выбрасывает труп с пятнадцатого этажа? Тут ему не хватило бы расчета или надежды на удачу. Ему нужна была гарантия, что этого не случится. Так где она, эта гарантия?

Кремер в задумчивости вертел в руках сигарету.

– Похоже, ты прав, – признал он. – Ему нужна была гарантия… И это уж совсем скверно…

– Что совсем скверно? – не понял Горецкий.

– А? – Кремер словно очнулся. – Нет, ничего. Ты прав, это пока загадка.

– Андрей, или ты знаешь больше, чем говоришь, или… За каким чертом Шабанову вообще нужно, чтобы его считали мертвым? Почуял, что он под колпаком, и хотел оторваться?

– Оторваться? Ну конечно, оторваться, но ради одного этого зачем такие сложности? Лечь на дно можно и без них, а он намерен действовать, вот и развязал себе руки. Главные события, думаю, совсем близки… Может быть, они уже происходят. И нам нужно очень, очень торопиться…

И без того не выглядевший слишком безмятежным, полковник помрачнел еще больше.

– В сложившихся обстоятельствах, – сказал он, – твое дальнейшее пребывание в съемочной группе, пожалуй, лишается смысла.

– Как раз нет, – возразил Кремер.

– Почему нет?

– Стас… Насколько я понял, и ты, и Шведов согласны в том, что я действую автономно. Так позволь мне решать, что имеет смысл.