Дворец наслаждений - Паулина Гейдж

Краем глаза я видел Паиса. Он больше не сидел, вальяжно развалившись на стуле. Он сидел прямо, вцепившись руками в колени, с бледным лицом. Писец продолжил чтение, назвав имена тех, кто некогда разжигал во мне юношеский пыл и совратил любознательную девчушку из Асвата. Гуи, прорицатель. Паибекаман, главный управляющий. Мерсура, первый министр. Панаук, писец царского гарема. Пенту, писец Обители Жизни.[6]Генерал Банемус и его сестра, госпожа Гунро. Генерал Паис. Ту не внесла в этот список ни меня, ни свою служанку Дисенк, хотя вполне вероятно, что догадывалась о нашей роли в этой истории. Возможно, она просто пожалела нас, решив, что нами, как и ею, воспользовались, поскольку мы были простолюдины, а значит, люди без связей, в отличие от наших высокородных покровителей.

— «…Умоляю вас, мой повелитель, поверить, что эти вельможи, одни из самых могущественных людей Египта, не любят вас и с моей помощью пытались вас убить. И попытаются сделать это снова».

Царевич подал знак писцу замолчать.

— Достаточно, — сказал он и, обойдя вокруг стола, сел на его краешек. — Это письмо было продиктовано Ту из Асвата почти семнадцать лет назад, за три дня до того, как ее приговорили к смерти. Мой отец прочитал его и, вместо того чтобы отправить Ту в Подземный мир, отправил ее в ссылку, тем самым смягчив наказание гораздо больше, чем она того заслуживала. Но он всего лишь царь и не хотел, чтобы преступник понес наказание, если в доказательстве его вины была хоть капля сомнения. Потом он показывал мне это письмо. Мы стали ждать, но больше покушений на жизнь Единственного не было, и тогда отец вновь засомневался — а правильно ли он поступил, когда поверил этой женщине и отменил ее казнь.

Царственная нога начала раскачиваться туда-сюда; зернышки яшмы и зеленой бирюзы на сандалиях вспыхивали и мерцали, когда на них попадал свет. Царевич широко раскинул руки, ладонями вверх. Должно быть, он вспомнил какой-нибудь эпизод из своих государственных дел или охотничий прием, этот красивый мужчина с темными глазами и совершенным телом, но нас он не мог обмануть. Он был Соколом-в-гнезде, и каждая его поза, каждый жест подчеркивали его неукротимость. Он был вершителем наших судеб и знал это.

— Итак, — сказал Рамзес, — если бы я столкнулся с менее тяжелым преступлением, совершенным много лет назад, я, возможно, закрыл бы дело, посчитав, что время сделало бессмысленным всякое наказание. Но измена и попытка цареубийства — это уже совсем другое.

— Повелитель, в этом письме не представлено ни одного доказательства вины перечисленных в нем людей! — сказал Паис. — Там нет ничего, кроме зависти и обиды!

Рамзес обернулся к нему.

— Зависти и обиды! — повторил он. — Возможно. Но может ли человек лгать, глядя в лицо смерти? Не думаю, ибо он или она знает, что от Великого Суда его отделяет всего несколько ударов сердца. — Царевич встал и скрестил на груди руки. — А если Ту сказала правду? И Каха? Что если заговорщики не отказались от своих планов и только ждут, когда трон займет новый фараон? Что если они сочтут, что новое Воплощение Бога их также не устраивает, генерал Паис? Что если цареубийство войдет у них в привычку? Нет. Я не должен закрывать на это глаза.

Царевич выпрямился, расправил плечи и показал пальцем на одного из слуг.

— Приведи сюда одного из моих старших офицеров, — сказал он. — А ты, — обратился он к другому слуге, — ступай в пиршественный зал и скажи моей жене, что сегодня я не буду присутствовать на пире. Потом пойди к моему отцу и, если он не спит, скажи ему, что мне нужно с ним посоветоваться.

Слуги вышли исполнять поручения. Паис сполз на краешек стула.

— Повелитель, — сказал он, — я являюсь самым высокопоставленным военачальником Пи-Рамзеса. Вам не следует посылать за кем-то еще. Приказывайте мне.

Царевич улыбнулся и поднял чашу с вином.

— О, я так не думаю, генерал Паис, — мягко сказал он. — На этот раз — нет. — Затем выпил вина и облизнул губы, наслаждаясь букетом. — Прости, если мне придется на время лишить тебя моего доверия.

— Вы делаете мне выговор?

— Молись своим богам, чтобы дело ограничилось только выговором! — крикнул царевич.

Казалось, генерал нисколько не испугался. Поведя бровью, он хлопнул себя по бокам и сел. Я невольно залюбовался его самообладанием.

Вскоре появился офицер. Подойдя к царевичу и поклонившись, он ждал распоряжений. Я заметил, как он бросил быстрый взгляд в сторону Паиса, затем взглянул Рамзесу в лицо.

— Возьми двадцать человек из моей дивизии Гора, — приказал царевич, — и отведите генерала Паиса в его усадьбу. Он будет находиться там под домашним арестом. — Лицо офицера осталось спокойным, но я видел, как сжались пальцы, лежащие на рукояти меча. — Если тебе понадобится больше людей, бери. Генералу запрещается покидать территорию усадьбы. Ты лично будешь находиться возле генерала все время, пока будут обыскивать его дом и пока не будет найден сын торговца Камен, которого тебе надлежит немедленно и с почестями доставить ко мне. Второму отряду окружить дом прорицателя Гуи. Он также будет находиться под домашним арестом. Передай стражникам, а также Хранителю дверей, чтобы ни при каких условиях не выпускали госпожу Гунро из гарема. То же относится к министру Мерсуре и писцу Панауку. Писца Пенту, который трудится в Обители Жизни, отвести в городскую тюрьму и допросить.

Приказывая отправить в тюрьму писца Пенту, Рамзес брался за самое слабое звено в цепи заговора и понимал это. Пенту, как и я, не имел поддержки высокопоставленных сановников и, следовательно, легко мог сломаться под нажимом. Он был всего лишь рядовым посланником Гуи и всех остальных; он редко входил в их дома и все поручения получал в основном через управляющих. Когда я жил в доме прорицателя, то видел Пенту всего пару раз, а Ту, как я думаю, не видела его вообще. Он был виновен лишь в том, что скрывал тайну заговора, но знал он при этом довольно много. Царевич действительно оказался весьма проницательным человеком, а значит, мы выиграли первый бой — Камен, Ту и я. Мы выиграли!

— Пошли какого-нибудь надежного капитана в Нубию, — хрипло продолжал Рамзес. — Пусть сообщит генералу Банемусу, что он арестован и будет находиться на своем посту до тех пор, пока ему не пришлют замену. После этого пусть доставит генерала под охраной в Пи-Рамзес. Приказываю своей дивизии присоединиться к маджаи и обыскивать город в поисках той женщины, Ту из Асвата. У маджаи наверняка имеется ее описание. Или ты уже и ее схватил, Паис? — спросил царевич, не глядя на генерала.

— Нет, — только и ответил Паис.

— Женщину отвести в гарем и охранять. Тебе все ясно? Повтори. И вот еще что. Пошли несколько солдат в Асват. Пусть привезут в Пи-Рамзес тело, которое они, вероятно, откопают в хижине этой женщины, Ту. Я продиктую приказы относительно генерала Банемуса и прорицателя Гуи.