Вуайерист - Фиона Коул

оказываешь.

Я поднёс руку к её щеке и провёл большим пальцем по нежной коже, прежде чем притянуть её к себе для поцелуя.

— Я чертовски везучий человек, — прошептал я ей в губы.

Она поцеловала меня в последний раз.

— Я буду прямо по коридору. Приятных снов, Кэл.

Так и было.

Мне снилось, как я занимаюсь с ней любовью под звёздами.

25

ОКЛИН

Ты на сцене.

Прямо как актриса на Бродвее.

Они должны раздеться и, по крайней мере, притвориться, что совершают половые акты. Это то же самое.

Но независимо от того, сколько раз я пыталась напомнить себе обо всём, что говорила раньше, ничто не избавляло меня от тяжести, давящей на грудь.

Уставившись в потолок, я попыталась сосредоточиться. Я пыталась заставить своё тело двигаться так, чтобы казаться возбуждённой, как будто я была на грани оргазма, когда двигала рукой между ног.

Что бы подумал Кэллум?

Я издала тихий стон, надеясь, что этот звук удержит меня в моменте и не вернёт к Кэллуму. Я не могла думать о нём, когда выполняла свою работу. И это именно то, чем являлось. Работа. Он должен был это понять.

Не то чтобы мы были в официальных отношениях или что-то в этом роде, или вообще имели какие-то претензии друг к другу, но как бы я ни старалась напоминать себе об этом, у меня болело в груди при мысли о нём. Он уже знал это обо мне.

Он никогда прямо не говорил, как сильно ему это не нравится, но он перестал приходить в клуб. Я слышала раздражение в его голосе каждый раз, когда я упоминала о работе.

Вместо того, чтобы кончить, как следовало, я изо всех сил пыталась сосредоточиться.

Я заставляла себя стонать громче, сильнее двигала бёдрами, быстрее двигала рукой, а затем напряглась, имитируя оргазм. Мне просто нужно было, чтобы это закончилось.

После того, как свет, наконец, стал красным, я лежала на кровати, чувствуя, как тяжесть становится всё сильнее и сильнее, пока я пыталась представить себя глазами Кэллума.

И впервые за всё время работы здесь — я почувствовала настоящий стыд.

Он следовал за мной из комнаты. Он навис надо мной, когда я убрала своё имя из всех дальнейших выступлений. В тот момент я никак не могла вести себя иначе, кроме как быть угрюмой. После того, как мне удалось нацепить фальшивую улыбку и обслужить клиентов до конца моей смены, я сидела в комнате отдыха, надевая свои теннисные туфли, когда вошёл Джексон.

— Пожалуйста, останься ещё ненадолго и согласись на сексуальную сцену со мной, — попросил он, глядя на меня своими лучшими щенячьими глазками. Я чуть не рассмеялась, потому что он знал, что они на меня не действуют.

Тяжело вздохнув, я покачала головой и опустила взгляд, чтобы завязать шнурок на ботинке.

— Я не могу, Джексон.

— Почему нет?

Почему нет?

Кэллум. Вот почему. Даже дополнительного счёта за ремонт моей машины, висевшего у меня над головой, было недостаточно, чтобы перевесить Кэллума. Я не могла перестать думать о нём и о том, что он подумает обо мне. Я не могла решить, было ли это ошибкой или нет, отказываться от таких хороших денег ради своего учителя, того, кто ничего не говорил об обязательствах и серьёзности. Хотя всё казалось серьёзным. Боже, всё казалось монументальным, проникало в мои кости, заставляя их казаться слишком большими, а кожу натянутой. Но, может быть, так было только у меня. Откуда мне знать, чувствует ли он то же самое?

И вот я отказывалась от хороших денег, основываясь на том, что он мог или не мог подумать обо мне. Может быть, я просто была студенткой, с которой он наслаждался её легкодоступностью.

Нет. Я знала, что это не так. Я достаточно знала Кэллума, чтобы понимать, что он, по крайней мере, хоть что-то чувствовал. Честно говоря, я чувствовала себя достаточно самостоятельной, чтобы не хотеть разыгрывать сексуальную сцену с Джексоном. Даже если бы она была всего лишь притворством.

— Я… — как я могла объясниться, не провоцируя новых вопросов? — Я кое с кем встречаюсь.

— Что? — громко спросил он, садясь рядом со мной. — Как я мог не знать? Это серьёзно? Это что-то новенькое? Он знает, что ты здесь работаешь?

Я усмехнулась над его быстрыми вопросами.

— Да, он знает, что я здесь работаю, — я отвечаю на самый простой вопрос, избегая остальных.

Его брови поднялись.

— И?

— И сейчас это кажется просто неправильным, — призналась я.

— Оклин, — начал он. Я подняла голову и увидела полные жалости глаза. — Нам нужны деньги. Дело не в половых актах. Это наиболее важная суть вещей.

— Я знаю.

— Вот почему я избегаю отношений. У меня нет финансовых средств, чтобы отказываться от работы здесь из-за того, что кому-то это не понравится.

— Ты бы не стал начинать отношения с Джейком, если бы он вернулся? — спросила я, приподняв бровь, провоцируя Джексона сказать, что он бы этого не сделал.

— Это… Об этом бессмысленно даже думать. — Его кулаки сжались и разжались, прежде чем он сменил тему. — Итак, расскажи мне об этом парне.

— Он замечательный. Действительно добрый и умный. И такой чертовски сексуальный, — я улыбнулась, просто подумав о нём.

— Где вы познакомились?

Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась, и я отвела взгляд, подыскивая ответ или отговорку.

— Я, эм. Я не могу сказать.

— Ох, да ладно. Расскажи мне.

В голову пришла идея, как заставить его перестать давить на меня, и я повернулась, сохраняя нейтральное выражение лица, чтобы заманить его в ловушку.

— Хорошо.

— Ага, — сказал он, сжимая кулак и притягивая его к себе.

— Если ты расскажешь мне о Джейке.

Победная улыбка сползла с его лица, и я открыто ухмыльнулась.

— Ненавижу тебя.

Я приподняла бровь и ждала, когда он начнёт говорить или сдастся. Больше всего я надеялась, что он сдастся.

Его плечи опустились в тяжёлом вздохе.

— Он был другом друга, с которым я сблизился в университете. Мы все напились и заключили глупые пари. В итоге мне пришлось поцеловать его, мы все рассмеялись, несмотря на то, что он поцеловал меня в ответ, — Джексон рассмеялся и облизал губы, как будто всё ещё мог ощутить вкус того поцелуя. — К концу ночи он ввалился в мою комнату и снова поцеловал меня. Я отсосал ему, и он… — его кадык дёрнулся. — Он вроде как взбесился и ушёл. Появился неделю спустя с девушкой, и мы разошлись.

— Мне так жаль, Джексон.

— Теперь мы