Сладкое убийство по-датски - Джоанна Флюк

— Именно. Так или иначе, когда они разорвали помолвку, Пинки пришла сюда и заказала двойной бургер. Я была в шоке. А к бургеру она заказала еще и двойную «Кровавую Мэри».

— Что ты сказала? — переспросила Ханна, зная, что Джорджина, скорее всего, говорит чистую правду.

— Я прямо-таки уставилась на нее, а она засмеялась. А потом она показала на свой безымянный палец. «Он ушел, — заявила Пинки. — Мне больше не надо проделывать все эти фокусы. Теперь я могу быть собой, так что сейчас я праздную. И поскорее принеси выпивку, Джорджина. Сегодня я в ней вправду нуждаюсь».

— Вау! — воскликнула Мишель. — Понимаю, отчего ты была шокирована.

— Я никоим образом не могла высказать ей что-нибудь критическое, когда она была в таком настроении. Я пошла в бар, взяла там коктейль и принесла ей. Она сразу отпила почти половину, на моих глазах, а потом улыбнулась. «Так-то лучше», — сказала она.

Мишель только покачала головой:

— Если бы это было первой выпивкой в ее жизни, она бы просто свалилась под стол!

Джорджина тоже покачала головой:

— Ничего подобного. Она держалась прекрасно. А когда ее «Кровавая Мэри» закончилась, Пинки сказала, мол, Пи Кей был таким добропорядочным, что время от времени ей требовалось отвязаться и побыть собой.

Ханну не очень-то потрясло это откровение, в отличие от Мишель. Она почти ожидала чего-то подобного.

— А свой двойной бургер она съела?

— До крошки. А потом оплатила счет и ушла. Хотя у меня есть подозрение…

— Какое же? — поинтересовалась Ханна.

— Думаю, она отправилась в бар, чтобы выпить еще. Вам стоит туда зайти и спросить у Бобби. Он теперь работает у нас ночным барменом, и я знаю, что в тот вечер была его смена.

— Что будете пить, дамы? — спросил бармен, когда Ханна и Мишель устроились на высоких табуретах. В это время дня бар был почти пуст. Для выпивки после работы было слишком рано, а для выпивки за ланчем слишком поздно.

— Мне безалкогольный «Куба либре», — сказала Мишель и улыбнулась бармену.

— А вам, мэм? — обратился он к Ханне.

— Безалкогольную «Кровавую Мэри».

Бармен выглядел несколько смущенным:

— Вы сидите в баре, но ни одна из вас не пьет?

Мишель засмеялась:

— Мы пьющие, но должны вернуться на работу, а сначала хотим с вами поговорить.

— Это верно, — включилась Ханна. — Вас зовут Бобби, правильно?

— Правильно. О чем вы хотите поговорить?

— Джорджина сказала, что вы работаете ночным барменом, — объяснила Ханна. — Мы пытаемся отыскать женщину по имени Пинки, и Джорджина думает, что она могла зайти сюда, чтобы чего-нибудь выпить, после того, как пообедала у Джорджины в обеденном зале.

— Джорджина права. Чего вы хотите от Пинки?

— Хотим расспросить о ее бывшем бойфренде.

Бобби кивнул:

— Пи Кей. Я слышал об его убийстве. Вы что, копы?

— Нет, — ответила Ханна, — но мы с ними работаем. Это действительно запутанное дело. Поэтому мы и хотели бы поговорить с Пинки.

Бобби нахмурился:

— Копы думают, что это сделала она?

Ханна знала, что сейчас ей следует быть осторожной. Возможно, у Бобби есть свои причины защищать Пинки.

— Да нет. Они просто хотят знать, есть ли у нее какая-нибудь информация, которая может иметь отношение к этому делу.

— Например? — спросил Бобби.

— Например, были ли у Пи Кея какие-то враги, которые могли желать ему зла, — ответила Мишель. — Они хотят знать, подозревает ли Пинки кого-нибудь в его убийстве.

— Хорошо. Думаю, это имеет смысл. — Бобби кивнул. — Она может что-то знать. Однажды вечером она рассказала мне, что они вместе уже давно, их роман начался еще в школе. Вероятно, она знает его лучше, чем любой другой.

— Можете ли вы помочь нам найти Пинки? — задала Ханна самый важный вопрос.

Бобби покачал головой:

— С радостью, если бы мог, но тут я вам не помощник. Я не видел Пинки больше месяца. Может, она бывала где-то поблизости, но не заходила в бар, когда я работал.

— Вы знаете, где она живет? — спросила Ханна.

Бобби снова покачал головой:

— Нет. Она никогда об этом не говорила. Вот разве что…

— Что? — почти одновременно спросили Ханна и Мишель.

— Я слышал, как она упоминала что-то насчет арендной платы. Если бы она владела домом, то сказала бы что-нибудь вроде «платеж за дом». Вероятно, это многоквартирный дом, потому что она жаловалась: ее соседи снизу так громко включают музыку, что не дают ей высыпаться по утрам в воскресенье. Это все, что я знаю.

— Спасибо, Бобби, — сказала Ханна.

— К сожалению, ничем больше не могу помочь, — извинился Бобби. — Я бы хотел знать, что случилось с Пинки. Она здесь частенько бывала, а потом попросту взяла и исчезла.

— Интересно, — сказала Мишель, — когда Пинки приходила сюда, она много пила?

— О да! Пинки всегда заказывала двойную порцию, и не один раз, это уж точно. Здешние парни обычно угощали ее выпивкой, чтобы ей понравиться и потанцевать с ней. Пинки любила танцевать.

— Она… приглашала кого-нибудь из них к себе домой? — спросила Ханна.

— Нет. Она просто танцевала с ними и немножко флиртовала, вот и все. А потом она уезжала домой одна в своем розовом джипе.

Сестры хранили молчание, когда сели в машину Ханны и отправились назад в «Куки-Джар». Обе обдумывали то, что рассказал им Бобби. Они как раз поворачивали на Мейн-стрит, когда Мишель заговорила:

— Не знаю, как ты, но я думаю, что Пинки пила все время и просто делала вид, что не пьет, пока рядом был Пи Кей.

— Согласна. И через какое-то время ей надоело притворяться. Она просто не могла этого больше вынести. В действительности их отношения не были хорошими. По крайней мере, хоть это ясно.

— Считаешь, однажды ночью, когда Пинки крепко выпила, она задумала убить Пи Кея?

— Пожалуй, такое возможно, — ответила Ханна. — Однако точно знать мы не можем. Не исключено, что Пинки здесь вообще ни при чем и это ложный след.

Они помолчали, а потом Мишель заговорила снова:

— Мы должны найти ее, Ханна. Все-таки Пинки может быть убийцей.

— Я знаю. — Ханна заехала на свое место на стоянке за «Куки-Джар».

Погода была холодной, и у нее появилась мысль подключить автомобиль к одной из электрических розеток, установленных на деревянной планке в конце автостоянки, однако она решила, что не так уж холодно, чтобы об этом беспокоиться.