Дыхание. Судьба принца - Габриэль Коста

– Почему ты не назвала, чья это сестра? Ты тоже не знаешь её?

– Я не вижу ничего, что хоть как-то связано с твоей искрой. Надеюсь, после встречи с Королевой Оборотней трёх сущностей ты поймёшь это. Сейчас я выполняю своё предназначение и лишь вспоминаю то, что должна передать тебе. – Лина покашляла. – Ох, у нас осталось немного времени. Третий шаг в твоём будущем – это собрать необходимые элементы для снятия эффекта чужой искры. Запоминай, потому что записывать не на чем. Кровь солнцеподобного, слеза бессмертного, гранат Центрального оазиса, снежный цветок, твоя искра и пыль рога единорога. Вот и всё.

– Вот и всё. – Айон чуть не взвизгнул, резко хлопнув в ладоши.

Он даже не попытался скрыть свою панику. Его левый глаз задергался. Всё вышеперечисленное напоминало бред умалишённого.

– Как это – слеза бессмертного? Кровь солнцеподобного? Ты же говорила, неизвестно, есть ли боги, а солнцеподобные тогда откуда? И если это я хоть могу попытаться понять, но что за гранат Центрального оазиса? Снежный цветок? И моя искра.

– Айон, прекрати паниковать. Не зли старую женщину. – Лина покачала головой как-то слишком нервно. Её руки начали дрожать. – Я уже сказала, что судьба не просто так свела тебя с твоими друзьями. Всё будет именно так, как и должно. Просто будь собой и следуй своему пути. Настало время снять с тебя это мерзкое прозвище, и я сказала тебе как.

– Больше похоже на дорогу в никуда, – промямлил принц. – Что это вообще за остров? Почему он так похож по описаниям на Пятый материк? Кто меня проклял? Совсем не удивлюсь, если это мой отец.

– Всё можно решить. Пока мы живы.

Лина будто стала меньше и затряслась. Айону стало жаль её… Тут ему наконец-то удалось понять мысль. Лина улыбнулась.

– Ты знаешь. Этот остров… подумай над этим сам. Твой отец? Слабый человек. И недалёкий. Я дала тебе вожжи судьбы, надежду на спасение. Всё то, что меня когда-то попросили дать. Когда? Я не помню. Если ты не против, я прилягу.

– Кто попросил?

Ведьма, ничего не ответив, перебралась на своё спальное место и тяжело задышала. Айон понял, что больше ответов он от неё не добьется. Больше и не имел права требовать. Его воспитание приказывало покинуть хижину с теми дарами, что ему вручили. Он поднялся со своего места.

– Спасибо за всё, Лина. Увидимся. Меня ещё поражает, что ты мне помогаешь… Зачем?

Она улыбнулась ему и кивнула, уже не в силах что-то сказать. Айон аккуратно открыл дверь и вышел на улицу.

Лина смотрела ему вслед. В эту ночь вся его жизнь проплыла отрывками перед её глазами – от его первого крика после появления на свет до ошарашенного взгляда после всего услышанного сегодня. Её истинная способность обрекла её на это. Она для Айона – всего лишь странная знающая старуха. Для неё же в эту ночь он стал сыном, другом, старым знакомым. Она прожила его жизнь за эти несколько секунд.

Уже занимался рассвет. Тонкий лучик медленно поднимался к спальному месту Лины. Её глаза не видели истины сейчас. Только будущее. Будущее, которое она уже не раз проживала. Когда луч поднялся, на двери появилась надпись:

«Спасибо».

Айон, видимо, действительно настолько наивен, насколько говорят. Он думал, что придёт сюда, в странное место, и найдёт ответы. Он их нашёл. И вместе с ними узнал о проклятии.

Принц посмотрел на свои руки. Лина сказала, что теперь он есть начало своего пути. Только его решения сейчас влияли на его судьбу. Он сжал руки до побелевших костяшек. Айон не собирался сдаваться. В конце концов, у него действительно есть возможность всё исправить и зажить так, как хочется. Если поразмышлять над словами Лины, то отец непричастен к началу его путешествия и всех проблем. Из нерешённых загадок остались лишь синяя лошадь и девушка в маске, которая звала его к Лине. Ну хоть понял, что они попали не на Пятый материк. Айон состроил страдальческое лицо и почувствовал, как на его плечо легла чужая рука.

– Не переживай. Она всегда так. Умирает с рассветом и рождается с закатом. Это трагично, но такова цена.

– Что?

– Это её цена за третью истину, Айон. Она видит время так, как оно есть. Никто из нас не может понять её. – Лара улыбнулась и прижала ошарашенного принца к груди. Тот просто слушал её и пытался переварить. – Но твой случай показал, что даже её сила не безгранична. Она не смогла увидеть всего. Разве это не прекрасно?

– Да, но… – Он отстранился и посмотрел на её встревоженное лицо. – Лара, она умирает.

– Так или иначе, давным-давно она сделала свой выбор. – Мантас вышел из образа придурка и говорил совершенно спокойно, хотя Айон ещё не забыл его глупую выходку. – Мы собрали для тебя здесь немного припасов. Погода спокойная, но никогда не знаешь наверняка. – Он протянул ему небольшую сумку.

– Спасибо. Да. Я думаю, мне стоит уже идти. У меня не так много времени.

– К сожалению. Госпожа не говорила, встретимся ли мы ещё раз. Свою роль мы уже сыграли. А я так хотела быть актрисой. Что за несправедливость! – Лара широко и обнадёживающе улыбнулась.

Парни кивнули друг другу напоследок. Принц взвалил себе на плечо сумку и направился в сторону джунглей. Уже почти выйдя на поляну, он повернулся в сторону трёх хижин и увидел, как Лара машет ему рукой. Рядом на дереве появилась фраза: «Неплохой список покупок, Айон».

– Ну вот ещё! Не хватало, чтобы магические надписи смеялись надо мной.

* * *

Айон шёл уже несколько часов. Опять. Только в этот раз его не накрывала беспричинная злоба. Он получил ответы хоть на какие-то вопросы. Осталось только вернуться и заставить Гилема и Рису поделиться знаниями. Он чувствовал, что его проклятие, которое на самом деле не оказалось его способностью, прогрессировало: Айон съел в лагере только бананы, а шёл уже намного больше обычного, но при этом не чувствовал головокружения, голода или хоть какого-то недомогания. Он словно превратился в деревянную куклу с хлопающими глазами. Даже несмотря на всё это, ему не хотелось биться в истерике от ужаса или проклинать судьбу. Отнюдь, он скорее чувствовал счастье, нежели страх. Ему прямым текстом сказали: ты свободен. И даже эта глупая дорога обратно до лагеря казалась чем-то особенным.

Он остановился и взглянул на небо. Ни единого просвета. Он отпил из самодельной фляги воды больше по привычке, чем по желанию, и