Домен - Андрей Вербицкий

– Глянь-ка, десятник. Та что ж это такое?! Опять дверь куда-то. Не дом, а лабиринт целый, – возмутился Хома.

– Это, верно, туннель наружу, на случай облавы. Скорее всего, кто-то убег, и Бран помчался в погоню. Надеюсь, близнецов не зря оставили на улице.

Фиш еще не решил, каким образом действовать дальше, как послышались приближающиеся шаги и тихие голоса. Дружинники, не сговариваясь, приготовились к встрече с недругами. Однако в этот момент из туннеля вывалился Хитрец, весь взъерошенный и растрепанный, на лице капли крови и разводы от сажи, плащ кое-где подпален. Наверное, с работающим на гильдию магом схлестнулся, но раз сам жив, значит, маг мертв. За ним, пыхтя, протиснулись Лард и Флард, между ними болтался окровавленный, связанный по рукам и ногам Безух. Фиш его сразу узнал.

– Вы как? Никто не ранен? – Первым делом спросил у дружинников Хитрец и тут же, не дожидаясь ответов, скомандовал близнецам: – Бросьте это отродье тьмы.

Молодые измененные сразу же послушались. Тело грохнулось на пол. Сквозь кляп, торчащий изо рта Безуха, послышался сдавленный стон боли.

– Пару царапин заработали, но ничего серьезного, – заверил Фиш колдуна.

– Все проверили по пути?

– Нет. Как услышали взрыв, бросились тебе на подмогу, – ответил десятник.

– Хорошо, что бросились, – плохо, что не проверили. – Хитрец покачал головой. – Лард, Флард, Хома, быстро обследуйте пропущенные покои, может, кто спрятался. Кого найдете – в расход. Обнаружите нечто непонятное или тайник какой, без меня не лезьте… мало ли.

– Мы быстро, – пообещал Хома. – За мной парни.

Когда тройка воинов исчезла из вида, Бран обратил внимание на Безуха:

– А с тобой, любезный, мы сейчас поговорим.

Я не на шутку стал переживать. Уже наполовину солнечный диск показался из-за горизонта, а моих подчиненных и Рысей как не было, так и нет до сих пор. Вот куда они запропастились? Ой, не к добру это… Чуйка, та, что пониже спины, так и свербит от нехороших предчувствий.

– Не волнуйтесь, ваша милость. Ничего с ними не случится. Уж с Браном, тьфу на него, точно ничего гадкого не произойдет, – заметив мои молчаливые метания и настроение, произнесла Долора. То ли я такой открытый, то ли в природе женщин заложен механизм эмпатии…

– Почему решила, что все будет хорошо? – решил поддержать разговор. Все не так тягостно ждать.

– Бран тот еще пес шелудивый, даром что Рысь.

Я невольно хихикнул от такого сравнения. Как там в анекдоте…

– Он гусь, собака такая, словно свинья весь огород вытоптал, а прибить жалко, козла пернатого, – выдал я, продолжая улыбаться.

– Простите, ваша милость, – немного опешила Долора. – Кто собака? Кто свинья? И при чем тут гусь и козел?

– Не обращай внимания. Это я о своем, о делах баронских задумался.

Хозяйка дома посмотрела на меня странным взглядом, перевела взор на Зурима, как бы спрашивая того: господин всегда такой ударенный? На что механик еле заметно пожал плечами: понимай, как знаешь… Ну, погоди у меня! Заставлю после двенадцатичасового рабочего дня в мастерской еще и коровники подметать!

– Кажется, наши идут, – встрепенулся Зурим.

И точно, в дверь застучали условным сигналом, и Долора кинулась открывать. В дом ввалились закутанные в плащи самовольщики. Каждый принес объемный мешок, и, судя по всему, мешки были тяжелые. Я уже открыл рот, чтобы отчитать нерадивых подчиненных, но, наткнувшись на уставшие взгляды, решил попридержать ругань.

– Долора, будь добра, сообрази для утомленных путников завтрак, – попросил я хозяйку и не удержался от того, чтобы не съязвить в адрес пришедших: – А то они, несчастные, всю дорогу сюда только и думали – как там господин, не переживает ли?

Нет, с ними все-таки надо провести воспитательную беседу, когда очухаются и расскажут, где шлялись и что делали. Так совсем не годится… Проворачивают какие-то делишки за моей спиной! Это ж наглость несусветная! Я, конечно, человек цивилизованный, даже немножко читал про либерализм и понимаю – каждый должен иметь «право на лево». Однако меня в известность ставить они все же обязаны. Вдруг на их «лево» я тоже имею право. В конце концов, феодал я или конь педальный?

Вся пятерка воинов начала складировать мешки в угол. Фиш при этом глядел виновато, Хома не скрывал радости, а по физиономиям измененных прочесть что-либо не представлялось возможным. Абсолютно бесстрастные лица.

Пока Долора суетилась, расставляя на столе посуду, я тщательно рассматривал дружинников и Рысей. По внешнему виду легко предположить, что воины только что вышли из серьезной переделки. У десятника сквозь прорези в одежде видна кольчуга, на светло-коричневой ткани куртки красуются расплывшиеся до небольших пятен капли крови. Хома так вообще в паре мест перебинтован. Бран весь бледный, словно из него все соки выжали, магичил, что ли? Плащ прожжен до дыр в десятке мест. Лишь Лард и Флард выглядят относительно свежими. То ли им меньше всех досталось, то ли в драке они не участвовали. Хотя нет… Все-таки довелось и им кулаками помахать, по крайней мере, Ларду (или это Флард? никак не запомню, кто из них кто?) в скулу прилетело. Какой синяк наливается, красавец!

– В мешках что, дядька Фиш? – не вытерпел Зурим.

Десятник крякнул в усы и красноречиво посмотрел на хозяйку, на меня, перевел взгляд на Хитреца.

– Пусть поедят вначале, – понял я затруднение Фиша. Не хотел он при посторонней распространяться. – Ешьте, ешьте. Потом поведаете о приключениях.

Мои слова послужили сигналом. Голодные расселись, и ложки застучали по тарелкам, будто едоков подгоняет кто. М-да… Точно в бою побывали, вон как пережитый стресс жратвой изгоняют.

Первым насытился Хома. Кто бы сомневался. Не намного от него отстав, завершили трапезу остальные. Хитрец расслабленно прислонился к стене. Выглядел он уже не таким больным, появился румянец, глаза ожили и теперь смотрели на меня сквозь хитрый прищур.

– С чего начать, господин барон?

Я предупреждающе кивнул в сторону Долоры. На что измененный махнул рукой и прокомментировал:

– Придется забрать с собой. Ей теперь нельзя оставаться в городе. Найдут и обязательно убьют.

Заслышав такое, женщина вспылила:

– Во что ты меня втянул, злыдень лесной!!! Никуда я отсюда не поеду! Здесь родилась, здесь мой дом, отсюда и в мир иной уйду!

– Дело твое, но, поверь, через пару-тройку дней твое пожелание исполнится. Если тебя такой расклад устраивает, то препятствовать не стану, – сказал Хитрец, словно отрезал.

– Рассказывай, – потребовал от него и, заметив, что хозяйка набрала побольше воздуха, не собираясь затыкаться, приложил палец к губам. Помогло. Долора яростно зыркнула на меня и, не проронив ни слова, плюхнулась на свободный табурет.