Драконов бастард - Илья Крымов

— Внутрь можете не ходить, могучие девы. Или вы думаете, что Белая Бабушка нуждается в вашей защите?

Усмехнувшись, Тобиус постучал в дверь.

— Входи уж, заморыш! — донеслось изнутри сварливое старушечье ворчание.

Тобиус открыл дверь, толкнув ее посохом, и так же закрыл за собой. Он оказался в просторном, но, как это обычно бывает, сильно заставленном обиталище волшебника. Повсюду царил запах прогорклого жира и сгоревших горьких трав, на стенах висели оленьи, росомашьи, волчьи и медвежьи шкуры, прямо посреди комнаты горел костер с кипящим над ним котлом. Шакалотову[44]долю пространства занимали деревянные сундуки и ларцы, поставленные на пол и друг на дружку. Белая Бабушка сидела в дальнем углу комнаты, укутавшись в дорогие меха, сидела и курила массивную деревянную трубку.

Вообще-то криоманты не боялись холода и легко переносили даже самые ужасные натиски зимней стужи, но, когда Тобиус посмотрел на нее, он увидел просто замерзающую старуху и… немедленно разорвал этот образ. Непозволительно видеть в другом маге простого человека, такая ошибка может стоить жизни. Прежде всего Орза — могучая волшебница, повелительница льдов в краю, где эти льды повсюду. Шаманка, держащая при себе целую свору из духов и еще Господь знает на что способная старая ведьма.

— Зачем пришел? — насупилась старуха. — Шея устала голову носить?

— Пришел спросить тебя, мудрейшая, — поклонился Тобиус, который знал, как нужно говорить со злобными стариками.

— Спрашивай уж.

Облако дыма, которое выдохнула Орза, заставило ее образ поплыть, и на миг волшебник увидел молодую черноволосую женщину дивной красоты. Наваждение рассеялось, и Белая Бабушка вернулась к прежнему облику.

— До меня здесь был волшебник. Что с ним стало?

— А? О чем ты говоришь, доходимец?

— Маг Академии Ривена, посланный передо мной. Вы должны были видеть его, вы не могли его пропустить. Я в это не верю.

— Ничего не знаю.

Тобиус попытался улыбнуться как можно вежливее, хотя и понимал, что Орзу этим не пронять.

— Если он погиб, я должен знать, как это произошло. Если же вы убили его, почтеннейшая, то вам придется заплатить за это.

— Грозить мне вздумал?! — зашипела карга, подаваясь вперед и скалясь четырьмя острыми клыками. — Да я тебя в порошок разотру и на удобрения пущу, наглый змееныш!

— Возможно, — спокойно признал магистр, — но я стану вторым пропавшим без вести на Оре. Пропавшим после того, как архимаги узнали, что я в гостях у конани. Возможно, они не пожелают больше рисковать и пришлют сюда иных волшебников. У нас есть сильные боевые маги, самые сильные в Вестеррайхе. И есть такие волшебники, как Кельмин Псарь, Хазактофем Дыба и Децумо Тварь. Они всегда находят следы и добиваются правды, чего бы это ни стоило. Допрашиваемому.

В желтых глазах волшебника промелькнул опасный синий огонек. Орза пожевала губами-тряпочками и коротко прокляла его на свой лад. Магистр отвел устное проклятие, немедленно проговорив про себя три намертво заученные формулы.

— Не пугай старушку, сопляк. Не знаю, что тебе там наговорили, но ни ты, ни тот, что был здесь до тебя, не были первыми. И до вас волшебники юга являлись на Ору для того лишь, чтобы сгинуть в ее снежных объятиях. Ничего я ему не сделала, — пояснила Белая Бабушка неохотно. — Не успела. Он сбежал в ту же ночь неведомо куда, трусливый хорек.

— Это все, что мне было нужно узнать, — поклонился Тобиус.

— Эй, доходимец, — окликнула его Орза, прежде чем он успел прикрыть дверь, — вокруг Карденвига бродит стая вальтууров. Давно бродит! Только мои заклинания преграждают ей путь внутрь! Не знаешь ли, часом, по чью грязную душонку они пришли?

Весь путь обратно Тобиуса преследовал злобный старушечий смех. Его обеспокоили ее слова — не о вальтуурах, а о том, что маги Вестеррайха и прежде являлись на Ору. Что-то в этом было не так.

Он убрался из Карденвига ранним утром, практически ночью, забрал мешок с едой и, не сказав никому и слова, перемахнул через стену на эфемерных Крыльях Орла. Летя низко над сугробами, он взял западное направление и мчался без остановок, пока не поднялось холодное орийское солнце. Только тогда он взмыл в небеса, содрогаясь от холода, и поднялся под тяжелое небо. Зависнув на умопомрачительной высоте, маг, перебарывая свой страх, сплел на себя Взор Орла. Это заклинание давало возможность видеть дальше и лучше, чем видят лонтильские эльфы, а уж их-то зрению завидовали все стрелки мира.

Тобиус увидел белое царство Оры, которое, казалось, простиралось от одного края мира до другого. Он увидел безымянные горы, увидел пропасти, увидел бесконечные белые снега, не попранные ни ногой человека, ни лапой животного. Он даже увидел воды Седого моря и Пасти Дракона — громадного пролива, отделяющего Ору от Стигги. Составив в голове более-менее сносную карту, волшебник опустился вниз и полетел на малой высоте, мысленно стремясь к самому западному поселению людей.

Чтобы преодолеть убийственный встречный ветер, он сотворил вокруг себя собственный микроклимат, который чуточку обогревал его, и попросил мимика нарастить внутри побольше меха. Он летел, ударяемый потоками ледяного воздуха, летел, плотно закрыв глаза, потому что от постоянно проносящихся перед лицом белых сугробов можно было получить снежную слепоту. Тобиус поправлял свой курс интуитивно, в мыслях сверяясь с чувством направления, которое присуще всем волшебникам. Летя с огромной скоростью, он проделал путь нескольких недель всего за день и прибыл в нужное место глубокой ночью.

Волшебник опустился, и снег достал ему едва ли не до пояса. Разоренное поселение на краю человеческих владений Оры приветствовало его тоскливой пустотой. Войдя через провал в стенах, на котором когда-то были ворота, он побрел меж полуразрушенных каменных домов с выбитыми окнами, выломанными дверьми, а порой и оторванными крышами. Выглядело все так, словно поселение стало жертвой разбушевавшегося тролля. Конечно, в тех разбитых стенах не осталось ни единой живой души, а снег почти поглотил руины, за которыми никто не ухаживал уже многие месяцы.

— Дальше только тундра, — прошептал Тобиус.

Он выбрал себе дом поцелее, с крышей и стенами, выпустил из сумки Лаухальганду, который быстро и без капризов сожрал весь снег и мусор с пола. Установив в проеме собранную по щепкам дверь, Тобиус зажег в большом очаге магический огонь, закупорил все щели и наконец почувствовал, что становится немного теплее. Скромно поев, накормив мимика и угостив Лаухальганду, серый маг устроился в углу, в объятиях своего живого плаща. Тот бережно хранил тепло хозяина, более преданный и послушный, чем пес, более свирепый и безжалостный, чем голодный парзух.[45]У ног подпрыгивал Лаухальганда. Живой упругий шарик достаточно выспался за время путешествия, и теперь его распирало от свежих сил. Не зная, чем заняться, Тобиус оглядел свое прибежище Истинным Зрением и… не нашел ничего примечательного. Люди, жившие здесь, никогда не владели волшебством, и даже от следов их аур в доме остались скромные обрывки.