Мой маленький секрет - Софи Вирго

Орлов посмотрел на меня и взглядом задал вопрос, мол, нормально ли это? Я лишь кивнула мысленно возликовав. Посиделки в домашних условиях — это огромный показатель доверия. Если останутся довольны документами и быстрой и слаженной работой, обязательно этот чай состоится и откроет новые горизонты сотрудничества.

Почти в шесть вечера все вопросы были улажены, подписи и печати подавлены. Мужчины пожали друг другу руки, и я пошла провожать делегацию. И что, что они говорят на нашем языке? Деловой этикет никто не отменял. Когда трое гостей сели в машину, мой вечный «Друг» почему-то закрыл дверь и отвел меня в сторону. Я немного занервничала, это не по плану. Неужели он все же рассчитывает на определенные услуги с моей стороны? Если да, то сделка сорвется. Я не буду с каким-то ненормальным ради процветания фирмы к которой не имею по сути никакого отношения.

— Варвар, вы простите эту вольность. Ноя бы хотел задать вам один личный вопрос.

— Если он будет неуместным, я не буду на него отвечать, — немного насупилась, давая понять, что он ступил на тонкий лед и может получить на орехи.

— Хорошо. Итак, откуда у вас эти серьги? — я застыла с удивлением, хорошо, что рот еще не открыла.

— Серьги? А при чем тут они? — растеряно мотаю головой из стороны в сторону, не находя более подходящих слов.

— Очень интересная работа. Подскажите магазин? — вот только смотрит не так, словно хочет узнать именно это.

— Нет, не подскажу. Мама подарила мне их четыре года назад. А у нее они появились чуть больше четверти века назад, — размыто отвечаю, потому что нет желания посвящать в наши семейные дела.

— Возможно она помнит марку? — не отступает от своего.

— Вряд ли. Это был подарок одного человека. Дорогого человека. Его прощальный подарок. Так что ничем не могу вам помочь, — извиняясь пожала плечами.

— Жаль. Красивая работа. Они вам очень идут. Хорошего вечера. Надеюсь на дальнейшее сотрудничество. До встречи, — и протянул ладонь для рукопожатия.

* * *

— Дядя, что-то случилось? Ты с ней о чем-то разговаривал, — племянник пришел ко мне в номер.

— Все в полном порядке. Будешь? — и киваю на виски стоящее на столике.

Может и не совсем педагогично, но мы все взрослые люди. Ему уже тридцать четыре года. Лицемерить я не собираюсь так же ка и он, поэтому берет второй стакан и наполнив его, садится в кресло, напротив.

— Мне показалось, что она тебе понравилась. Дядя, она ведь тебе в дочери годится. Ты чего? У нее сын есть, да и видно, что у нее амуры с этим Орловым. Ты уверен, в правильности, — осаживаю его жестом руки, чтобы не наговорил лишнего и не корил себя.

— Дан, не спеши с выводами. К тому же они совершенно не верны. Я не собираюсь вмешиваться в их отношения. А Денис. Да, чудесный малыш, — закрыл на мгновение глаза и снова увидел картинку того дня, как он сидит у нее на коленях и сдерживает слезки. Очень терпеливый малыш.

— Тогда я ничего не понимаю. О чем вы говорили? — разводит руками родственник.

— О прошлом…

Воспоминания сразу унесли меня на двадцать семь лет назад. Гулял по проспекту, наблюдал за людьми и снимал все подряд, готовясь к выставке. Все казалось не тем. Так хотелось чистых эмоций, настоящих. Иногда я жалею, что родился в Париже. Почему-то так сложилось, что моя мама была русской, бабушка тоже. Как судьба какая-то. И рождались у нас только сыновья. Порочный круг какой-то.

И вот сменив очередную пленку, смотрел в объектив и взгляд зацепился за интересную молодую девушку. Она как маленький ребенок всматривалась в окружающее пространство. Архитектура и люди увлекли ее до такой степени, что ничего не замечала вокруг. Не удержался и пошел за ней. В итоге три пленки были потрачены и ни о чем не жалел, кроме того, что осталась последняя на жалких двадцать четыре снимка. И тут меня застукали.

Мы оба не поняли, как оказались очарованы друг другом. Юная барышня приехала повышать уровень разговорной речи. Время так стремительно летело, что пришлось утягивать ее к себе. Париж нас свел с ума. Впервые было на все плевать. На все правила свиданий, на условности в отношениях. Первые дни мы были похожи на маленьких детей. Она была живой, открытой и счастливой. Мы расставались только на время ее обязательных занятий и экскурсий от посольства. В остальное время мы гуляли везде, дурачились с мыльными пузырями и сахарной ватой… Дети смотрели на нас странно. Ходят два взрослых человека, смеются чему-то своему, бегают по разрисованному асфальту.

На шестой день с ней что-то случилось и грусть поселилась в глазах. Только спустя сутки вспомнил, через несколько дней наша сказка закончится. И я ничего ей не могу пообещать и дать стабильности. Моя семья ее не примет никогда. Но и отпускать ее не хотелось. Здесь она не сможет, видно по ее поведению, разговорам. Она безумно влюблена в свою родину и ради меня тут не останется. А если останется, то будет всю жизнь мечтать о возвращении домой. Я делал прощальный подарок как сумасшедший, все боялся не успеть.

Мы оба замечали изменение в поведениях друг друга, но ничего не говорили вслух. И вот наша последняя ночь. Бархатная коробочка тайно погружается во внутренний кармашек сумки с соответствующими документами о «покупке». Выдать чек имея свой ювелирный магазин, чтобы не дай Бог девушку не остановили при пересечении границы, вообще легче легкого. А утром она сказала, что уезжает. Приехал в аэропорт и стоял в тени. Пусть думает, что меня нет, видел в ее глазах сомнение. Таня была готова остаться, лишь бы быть рядом, но пока для этого слишком рано. Но я всегда буду любить ее. Именно с ней я познал чистое счастье. Без привкуса лжи, не приправленное лицемерием и алчностью…

— Дядя, — почувствовал толчок в плечо и вышел из собственных мыслей.

— А, да, извини, — поставил бокал на стол и подошел к своему чемодану, достав оттуда один футляр. — Помнишь серьги, что были на ней? — он кивнул.

Я открыл большую коробочку для украшений, где одиноко лежало колье и пустовали крепежи для сережек. Глаза родственника округлились. Он переводил растерянный взгляд с колье на меня и так несколько раз. Пытался что-то сказать, и снова закрывал рот. Даниэль прекрасно знал историю создания этого колье, и на протяжении многих лет знал, что оно хранится в личном сейфе и вряд ли когда-нибудь увидит свет. Не дождавшись какой-либо реакции, положил украшение рядом с алкоголем и устало откинулся в кресле. У меня творился подобный хаос в голове.

— Я даже и не провел параллель. Так давно не вспоминал о той истории. Получается, что она…

— Ты серьезно пойдешь? Варь, очнись. Не надо! — возмущается подруга, а я лишь устало выдыхаю, потому что не хочу выдергивать руку из захвата.

— Да, пойду. Юль, мы идем в ресторан. Там полно людей. Если мне что-то не понравится, просто уйду, — в который раз пытаюсь ей объяснить. До выхода осталось пять минут, и я начинаю нервничать.