Плазмоиды - Сергей Палий

Сердце Долгова екнуло в такт деликатному стуку в дверь.

«Что ж, – подумал он, – все верно. Ребята уже обо всем поведали. Тайное становится явным, сложное – простым».

– Войдите, – разрешил генерал.

В кабинете появился майор с подносом, на котором красовался настоящий ароматный «Наполеон», сочащийся кремом, и четыре чашки чая. И где только за пять минут умудрились раздобыть такую вкусность?..

Из Веткиных глазенок махом выветрилась вся сонливость.

– Пур-р-рум, – плотоядно проурчала она.

– Благодарю, офицер, – кивнул Пимкин, принимая поднос. – Долгов, чего расселся? Ну-ка бери нож и режь торт. Хотя знаешь что… – Он посмотрел на ладони Максима, покрытые слоем грязи и черт-те чем еще, и брезгливо сморщился. – Давай-ка я лучше сам. Майор, постой. Проводи всех троих в приемную, пусть руки вымоют. И проследи, чтоб каждый – по три раза минимум!

– Есть!

– А тебе, Долгов, прежде чем мы сядем беседовать о ваших бравых похождениях, я, пожалуй, дам минут сорок, чтобы выпариться в сауне. Воняет, прошу прощения, как от кобылы при месячных.

– У вас и сауна имеется? – вставая, хмыкнул Максим. На поднос он старательно не смотрел, чтобы не захлебнуться слюной. – Я, грешным делом, подумал, что здесь есть только лифты без указателей этажей да двери, похожие одна на другую как две капли воды.

Генерал снял очки и убрал их в футляр. Взял нож, покрутил блюдо с тортом, примериваясь, и прокомментировал:

– Здесь все есть. Это ГРУ, мазут.

Долгову оставалось лишь в очередной раз удивиться, как это дурацкое флотское словечко прижилось в профессиональном жаргоне военной разведки.

Егоров заявился в кабинет позже всех и со следами насильственной смерти на лице. Со слов генерала, накануне этот хмырь не на шутку напился и был взят спецназом в состоянии балласта. Под Казанью.

С Долговым Юрка поручкался и обнялся довольно вяло и, попросив «не кантовать его всенощно», устроился на краю кожаного диванчика в позе эмбриона. Пробормотал:

Мерзлявыми щелями

Испещрена стена,

Она,

Стена,

Испещрена

Щелями…

После чего благополучно заткнулся.

– И что вы нынче планируете делать? – спросил Герасимов у генерала, продолжая прерванный спор. – С резонансными пушками наперевес в атаку на плазмоидов пойдете? Или нас в качестве живого щита выставите? Теперь все карты открыты.

– Не говори глупостей, Герасимов, – ответил Пимкин, сидя во главе длинного овального стола. – Половина колоды еще рубашкой вверх лежит. К примеру, вот тебе вопросик: почему плазмоиды вообще напали на нас?

– Хватит заниматься словоблудием, товарищ генерал. Простите за прямоту, – проворчал Фрунзик. – Причины теперь никого не интересуют. Следствиями заниматься нужно, раз уж вы нас вместе собрали. Кстати, Максим, какая способность у Маринки?

– Давление, – откликнулся Долгов. – По крайней мере я видел, как она устроила воздушный пресс в коллекторе. У меня даже кровь пошла носом.

– Понятно. Значит, у Маринки – давление. У тебя – низкие температуры. Торик – телекинез. А мое приобретение, получается, самое бестолковое… Поглощение света. Да уж, блин. Привратнички новоявленные. Сраное воинство Христово.

– Не богохульничай, – строго сказал Пимкин.

– Вам хорошо, – простонал Егоров с диванчика. – А я, как обычно, не при делах остался. Белая ворона…

– Скорее – бухая сорока, – огрызнулся Фрунзик, потрепав вислую мочку уха. – Проявится еще твоя способность. Не зюзи.

– Кстати, – не унимался Юрка, – если мы после Марса стали… ну как эти… как привратники вроде… Стало быть – я теперь бессмертный, что ли?

– А ты проверь, – злобно фыркнул Герасимов. – Вскройся. Или с моста сигани.

– Не, ну на фиг…

– Вы понимаете, что они вот-вот отмочат нечто совершенно непредсказуемое? – вдруг спросил Торик, персонально ни к кому не обращаясь. Он сидел у дальнего угла стола и выглядел даже инфернальней, чем обычно. Армейский прикид дико сочетался с его растрепанной черной шевелюрой и взглядом с проблесками шизофрении.

– Почему они должны отмочить что-то именно теперь? – нахмурился генерал.

– Они собрали нас пятерых вместе.

– Это я вас вообще-то собрал.

– Кто знает, кто знает.

– Слава, перестань нагонять страху, – попросил Долгов. – Без твоих интеллектуальных заковырок тошно.

Пимкин встал и прошелся возле аквариума, встроенного в стену релаксационного кабинета, где они собрались, чтобы обсудить дальнейший план действий. На совещании присутствовали только те, кто был в курсе настоящего статуса пятерых привратников. Они сами, за исключением Маринки, которая осталась с Веткой в медблоке, генерал и полковник Волкова. Всю видео– и аудиозаписывающую аппаратуру они отключили. И на всякий случай врубили несколько постановщиков помех последнего поколения. Возможность прослушивания была сведена к минимуму.

– Торик, скажи-ка мне вот что… – начал генерал, снимая очки и потирая двумя пальцами переносицу. – Какие у тебя есть предположения?

– Не понял, – ответил Торик. – Что именно вас волнует? – Ну-у… Все волнует. Я ведь твою гениальную натуру знаю. Ты всегда на два хода вперед планируешь и держишь на чердаке пару-тройку сумасшедших идей и гипотез, иные из которых оказываются полезными. Что, ты думаешь, нам стоит делать дальше?

Святослав, продолжая смотреть в одну точку, изрек:

– Я не вполне доверяю полковнику.

Волкова даже не сразу поняла, что речь идет о ней.

– А я тебя не спрашиваю, кому ты тут доверяешь! – сердито сказал Пимкин. – Позволь мне устанавливать уровень допуска и степень доверия! Я хочу знать, что у тебя на уме.

– Бабы, – невпопад прогундосил Егоров, отхлебывая минералки.

– Если вы и впрямь сумели уничтожить несколько плазмоидов из барионно-резонансного оружия, то могу посоветовать, как можно скорее поставить на поток его производство, – промямлил Торик.

– Без тебя знаю, – хмуро сказал генерал. – Но ты же прекрасно понимаешь, что это не выход. Даже если мы перестроим все промышленные мощности планеты на изготовление пушек, нам не победить. Для создания мало-мальски дееспособной армии, оснащенной таким оружием, потребуются годы. А у нас нет этого времени. Плазмоиды саботируют производство, сеют панику среди мирного населения, которое и так уже доведено до ручки, уничтожают целые города. Если они продолжат в таком же духе – через полгода от планеты останутся руины.

– Через три с половиной месяца, – невозмутимо поправил Торик. – В целом ваш прогноз верен. Но есть одна очень существенная частность, которую не учли ваши мегаумные ученые.