Голые чувства - Диана Рымарь

Просить помощи у него и тем более признаваться в своих бедах ей совершенно не хотелось. Собственно, она ведь и не должна ему ничего объяснять, ведь так? Просто одинокий прохожий… в лесу, со злющей псиной и полным отсутствием такта. Шел бы он себе дальше.

Милова решительно шагнула в сторону, чтобы обойти псину и двинуться своей дорогой.

— Стоять! — рыкнул парень совсем уж нагло. — Здесь лишних людей не бывает. Ты бы сама сюда не попала — земля частная. Чья мышь? Ну? Говори!

«Мышь?!»

Что-то подсказало Сладе: спорить с ним или отвечать что-то из разряда «я сама по себе» не стоит. Решила врать в надежде, что грозное имя господина директора испугает и этого юнца, и она сможет спокойно уйти. Хоть и здоров лоб, но лет ему от силы двадцать-двадцать пять. Может быть, удастся припугнуть.

— Я невеста Данила Хватова, владельца соседней дачи, заблудилась немножко, я уверена, меня уже ищут, и…

— Знаю Хватова, только он здесь не бывает. Невеста, значит…

Парень явно расстроился, а потом присмотрелся к Сладе внимательно и зло прищурился.

— Че пиздишь? Кольца нет, по шмоткам вижу — нищебродка. На хрен бы Хватову такая сдалась? Я за вранье обычно по губам даю.

От такого откровенного хамства Слада опешила. Даже не нашлась что ответить, захлопала ресницами. Сестра бы такого отбрила на раз, но она — не Каролина.

— Я не вру! — ответила она как могла твердо. — Уберите собаку, я хочу пройти!

Но этот гад ее как будто даже не услышал.

И откуда такие только берутся! Еще один властелин мира. Видно, что не из простых парней, куртка на нем кожаная, похоже, что дорогая, остальные вещи тоже. Какой-то избалованный мажор? Угораздило же Сладу нарваться на такого.

— Куртку сними, мышь! — усмехнулся бритоголовый. — Я хочу на тебя посмотреть. Так люблю играть с мышами…

— Да пошел ты! — фыркнула Слада и сделала шаг назад.

Один лишь шаг, а псина тут же грозно зарычала.

Бритоголовый довольно осклабился, когда заметил, как Слада вздрогнула от рыка псины. Упер руки в боки и приказал:

— Снимай, а то собаку спущу!

Слада нервно сглотнула. Отчего-то сразу поверила — не шутит. Но руки не слушались, да и непонятно, что последует за таким вот приказом.

— Снимай, гляну на тебя. Не понравишься — отпущу…

«Правда отпустит?» — пульсировал в голове вопрос.

Ведь ничего выдающегося у нее в бюстгальтере не было — так, с натяжкой второй размер. Может, и правда увидит, разочаруется и отстанет?

И она стянула куртку. Сгорбилась перед бритоголовым, сжала руки на груди, тут же озябла на осеннем ветру.

— Вау, какие мы скромные! — зацокал языком бритоголовый. — Люблю скромных мышек.

«Черт, черт, черт…» — простонала она про себя. Надежда на то, что удастся отделаться малой кровью, тихо умирала, задушенная напором этого гада.

Слада подумала: лучше действовать решительнее, зашипела:

— Если Хватов узнает, что ты меня тронул, он с тебя кожу живьем спустит!

— Еще раз попытаешься спиздеть, я тебе по морде съезжу, поняла меня? Да он и знать не знает, кто ты такая! Ты на себя глянь: футболка старая с пятном, куртка нищебродская.

«Черт, футболка!» — простонала она про себя. И зачем ее надела?

Бритоголовый меж тем продолжал:

— Я скажу Крюгеру «фас», он тебя загрызет, и всем будет плевать…

— Отстань от меня! Чего прицепился? Я просто шла своей дорогой…

— Шла своей, а пойдешь моей. Пошли!

— Никуда я с тобой не пойду!

— Фас! — вдруг рявкнул бритоголовый.

И псина резко дернулась вперед, хоть до Слады и не достала, резко остановленная хозяином.

У Слады аж зубы от страха застучали. Она уронила сумку, отступила на несколько шагов назад.

— Замри, а то Крюгер больше не остановится!

И она замерла, не дыша. Только и смогла, что тихо наблюдать за тем, как бритоголовой подошел к ее сумке, вывалил содержимое наружу и сморщился, пиная ногой ее потрепанный жизнью кошелек. Поднял его, заглянул внутрь и уверенно сказал:

— Кошель нищебродский, а сумка фирменная… Сперла? И ботинки, по ходу, тоже! Нехорошо, ой нехорошо! Еще и непослушная, со мной идти не хочешь. Я тебя наказывать буду. Ты хорошо бегаешь? Три минуты форы тебе, а когда Крюгер тебя нагонит и немного потреплет, я с тобой поиграю. На старт, внимание…

И Слада побежала…

Домой тянуло неимоверно…

И когда это лесная дача стала казаться ему домом? Он здесь находился всего-то второй день. Удивительное дело.

Впрочем, дом — понятие растяжимое. Где Слада, там и дом.

А всё же находиться там не мог без того, чтобы не продолжить то, чем занимался всю первую половину дня. Он и закончил-то любить Белоснежку только потому, что она под ним уже буквально засыпала. Честно пытался просто остаться рядом, тоже поспать, но ничего у него не выходило. Так и тянуло снова начать ласкать, целовать, гладить.

Слишком долгим и тяжелым оказалась для него неделя воздержания. Особенно учитывая, что желаемый объект был всё время на виду. А после вчерашнего резкого потепления в отношениях держаться подальше стало в принципе невыносимо.

Пошел прогуляться — по тропинке, противоположной дороге, которая вела к городу. Хотелось побыть в лесной глуши, проветрить мысли, надышаться осенним лесным воздухом.

Где-то далеко-далеко вдруг услышал звук, очень напоминавший собачий лай.

Сразу насторожился.

Перед глазами всплыл образ утопленницы, о которой рассказывала домработница.

Вспомнил, что говорила о псах: «Наверное, собаки ту девку и покусали, а теперь ищут… Может, шерстина какая к ейной одежке прилипла, да в речке не смылась. Всякое ведь бывает!»

— Не может быть та самая…

Он, уж конечно, никогда не повез бы Сладу в место, где недавно было совершено убийство и разгуливали опасные личности.

Полицейские, которые шерстили местность, свое дело знали отлично, даже к нему на дачу с обыском заглядывали. Они отыскали виновного уже на следующий день, как сообщил Хватову начальник службы безопасности, когда тот попросил его заняться вопросом. Из-за того, что жертвой оказалась дочь генерала, расследование провели масштабное. Убийцу нашли в рекордные сроки.

Данил подозревал, что с ним что-то сделали, поскольку в тюрьму сажать оказалось некого — подозреваемый повесился на собственной простыне в КПЗ. Им оказался садовник одного из коттеджей в нескольких километрах отсюда. Редкостный садист — не раз и не два избивал жену; и вообще, человек, мягко говоря, неуравновешенный. Такого лично Хватову не жалко. И собака у него имелась — волкодав бело-коричневой окраски. Но Хватов сильно сомневался, что у человека, годами избивавшего жену, вдруг проснулась совесть. Скорее уж самоубийство ему совершить попросту помогли.