Запасной козырь - Олег Рой

— Формула простая. В первом круге — четыре поединка претендентов. Все — наши местные бойцы, победившие в районных соревнованиях. Четверо победителей выходят в следующий круг. Там дерутся с двумя победителями прошлого года и двумя представителями федеральных служб. Восемь участников, бои на вылет. Четверо полуфиналистов — еще два боя на вылет. Потом финальный бой.

На арене появились судьи и первая восьмерка бойцов. За ними — ведущий. Седой, солидный, в сверкающем серебристом смокинге и концертной белоснежной рубахе с галстуком цветов национального флага. Когда луч прожектора упал на изображавшую волка бриллиантовую заколку, во все стороны брызнули как будто крошечные молнии.

Наклонившись поближе к барьеру, Борис присмотрелся к седовласому — бессменный, уже почти легендарный диктор местного телевидения Руслан Дукаев. В приветственной речи он назвал Бориса Русланом Бекхановичем и даже слегка поклонился в сторону ложи. Пришлось подняться и помахать в ответ. Зал загудел, засвистел, в сторону ложи полетело несколько букетов, которые, впрочем, были молниеносно перехвачены охранниками Бориса.

«Директорская» ложа размещалась практически над оркестром, так что видеть находящихся в ней гостей зрители партера не могли. Один из сопровождавших Бориса охранников, закрыв ложу изнутри, уселся у ее дверей, еще двое сели справа и слева от юноши, а четвертый, встав у кулисы, принялся осматривать публику в оптический прицел.

«Глупость какая, — подумал Борис. — А если к дверям ложи кто-то снаружи подойдет и тупо их вынесет? Сидящего сразу сметут, двое по бокам, пока развернутся, тоже, скорее всего, полягут, разве что стоящий у кулисы что-то предпринять успеет. Интересно, эти самые охранники специально так разместились? Теплов же сказал, что они подыграют Салаудди. И все-таки не оставить никого снаружи — глупость. Слишком явно, слишком просто. Разве что ведущий к ложе коридор сам по себе охраняется. Но в таком случае похитить меня отсюда может разве что «волшебник в голубом вертолете». И, если так, единственный шанс — напроситься на бой с чемпионом…»

Если он тут такой же, как все остальные, то это будет чистая битва в песочнице. Местные бойцы Бориса разочаровали. Великолепно одаренные от природы, они демонстрировали идеальное сложение, изумительную скорость и — ужасающую технику. Скорее, даже почти полное ее отсутствие. Что за дурь — непременно стремиться завершить схватку одним ударом? Причем не столько эффективным, сколько эффектным — обязательно в прыжке, да еще и с диким криком. Как будто заранее предупреждали соперника — ща как дам!

«Скорей бы уже антракт, — думал Борис, — сил нет на это беспомощное безобразие глядеть!»

— Салаудди, сколько мы будем здесь торчать? — раздался в кромешной темноте голос кого-то из боевиков. — У меня уже в голове давление гудит от этой вони. Никакой респиратор не спасает!

— Другой за такие деньги согласится месяц в дерьме сидеть! — спокойно, почти презрительно отозвался Салаудди. — Не нравится — проваливай!

Снова наступила тишина, изредка прерываемая доносящимся сверху гулом. Потом гул стал почти непрерывным, а сквозь него начали пробиваться неравномерные глухие удары.

— Чего это они там, сваи забивают? — удивился кто-то.

— Это в антракте силомеры принесли, — пояснил тот, который рассказывал про билет за сто долларов. — Я в позапрошлом году двести двадцать выбил. Четвертое место занял, — хвастливо заявил он.

— С конца? — пошутил Салаудди.

Тот, что выбил двести двадцать, обиделся — то ли на шутки Салаудди, то ли на то, что место у него всего четвертое.

— Там подсудили еще одному. Если по-честному, я бы третье место должен был занять. Слышь, Салаудди, может просто позвонить кому из наших, спросить, чего там…

— Здесь мобильный не берет, — перебил Салаудди. — Будем ждать.

— Салаудди, а где мы его искать-то будем? Взорвем, войдем, а потом?

— Потом — суп с котом, — глухо рявкнул главарь. — Кто самым умным себя считает, тот в суп и пойдет. Для парня директорскую ложу приготовили, типа почетный гость. А коридор из нее как раз мимо раздевалки. Шум, гам, дым, никто ничего понять не успеет. Но, я думаю, все еще проще окажется. Не утерпит пацан, чтоб самому на ринг не выйти. Он же якобы супербоец, захочет себя показать. А после ринга в душ попрется, тут мы его…

— Его разве не охраняют? — дотошно уточнил тот же голос. Впрочем, из-за респираторов все голоса были «на одно лицо», а темнота не позволяла понять, кто именно говорит.

— Тебе что, прямо сейчас в суп захотелось? Самый умный? — прошипел Салаудди. — Не знаешь, как охрана работает? Заглянут, увидят, что в раздевалке пусто, встанут снаружи у двери, пока господинчик плещется.

— Ну так на взрыв-то они вломятся? — не унимался дотошный.

— Если вломятся, там же и лягут, вы тут для чего? — отрезал Салаудди. — Но сразу они не вломятся. Это для охраны там пусто, а умный человек все заранее готовит. А с тобой, умник, я после поговорю. Может, еще пригодишься — если у тебя хватит смелости за темнотой не прятаться. Все, тихо сидим.

Почти прямо над ними скрипнула дверь раздевалки, внутрь скользнула тощая гибкая тень. Скользнула — и точно растворилась в полутьме между одинаковыми стальными шкафчиками…

— Кто составляет полуфинальные пары? — Борис спросил это лишь для того, чтобы поддержать разговор. Способ отбора соперников его не интересовал. Пусть хоть монетку кидают.

— Судья монету бросает, — сообщил министр.

«Надо же, — мысленно усмехнулся Борис, приглядываясь к бойцам. — Как будто я предвидел его ответ… Хорошее предзнаменование… Наверное…»

Салман, чемпион прошлого турнира, напоминал танк. И габаритами — двухметровый «шкаф» с такими идеально рельефными мышцами, что хоть в мраморе его высекай. Голову «шкаф» брил наголо — видимо, чтобы волосы не мешали в схватке, традиционная борода хоть и наличествовала, но была коротко и аккуратно подстрижена. Когда Салман выходил на арену, поклонники, а особенно поклонницы чуть не стонали от восторга. Салман же только кивал им с каменным выражением лица.

Прошлогодний серебряный призер — невысокий, подвижный, как ртуть — напротив, озарял всех не сходящей с лица открытой и даже, пожалуй, простодушной улыбкой.

— Но можно ставить тысячу против одного, — с усмешкой продолжал господин министр, — что одна пара будет федералов, другая — Салман и Рамзан.

— Как это может…

— Монетка, — шепнул министр. — В ней все дело. Точнее, в них. Их у него две. Одна с двумя решками, другая с двумя орлами.

— А смысл?

Министр пожал плечами.

«М-да, — подумал Борис, — восток — дело тонкое».

Результаты жеребьевки господин министр предсказал абсолютно точно. Однако уже через минуту — Борис видел, как тренер федералов шепчется со своим окружением — у микрофона появился ведущий.