Ангелы на льду не выживают. Том 2 - Александра Маринина

– Так вот именно! Пятый ствол нужен для того, чтобы подсунуть его Власову. Наверняка из него совершено хотя бы одно убийство, и теперь Орехов бережет его как зеницу ока, чтобы в нужный момент этот пистолет нашли у Власова.

– Все равно по арифметике не выходит, – заметил Зарубин. – Четыре огнестрела – четыре ствола, три сбросил, один оставил, чтобы использовать в нужный момент. Пятый-то зачем?

– Ну Сергей же Кузьмич! – От досады Роман взвыл и даже ногой притопнул. – Человек, который все это мог придумать и осуществить, по определению не является дебилом. У него есть мозги. И Закон об оружии он наверняка прочитал. А там написано, что после приобретения оружия владелец обязан каждые пять лет его перерегистрировать, то есть приносить в полицию и предъявлять. Орехов приобрел легально два ствола, они официально зарегистрированы. Когда пройдет года четыре с момента приобретения, он тихо-мирно явится в полицию и напишет заяву об утрате одного травматического пистолета. Одного, понимаете? А второй-то придется предъявить. Писать две заявы опасно, может вызвать подозрения. А одну – в самый раз, травматики без конца воруют. Так что пятый ствол лежит у него дома…

Ромка вдруг потух и с досадой стукнул кулаком по столу.

– Переделанный, – едва слышно пробормотал он. – И при первой же проверке это будет выявлено. Переделанный ствол он не может отнести на перерегистрацию. Значит, схема не такая. И проверки же… Участковый в любой момент имеет право прийти к владельцу зарегистрированного оружия и проверить соблюдение порядка и условий хранения, наличие металлического запираемого шкафа и все такое… И что будет, если он придет с такой проверкой, а у Орехова вместо двух травматиков только один, и тот переделанный под боевой патрон, а второго вообще нет, и об утере или краже он не заявлял. Нет, фигню я сморозил. Не получается.

Антон внезапно улыбнулся и дружески хлопнул донельзя расстроенного Дзюбу по спине.

– Ромка! Ты гений! Ты все правильно говоришь!

– Так не получается же! – в отчаянии воскликнул Роман.

– Да все отлично получается! Ты вспомни, что говорил об Орехове после знакомства с ним в клубе? Ну вспомни, вспомни! Тебя еще…

Он хотел было сказать: «Анастасия Павловна просила пример привести», но вовремя прикусил язык. Говорить при Зарубине о том, что они плотно сотрудничают с частным сыском на стороне защиты, вряд ли было разумно.

– Ну, я тебя попросил пример привести, а ты про яхту рассказывал. И говорил, что Орехов не видит дальнюю цель, только ближнюю. Ну?!

Поникшие плечи Дзюбы распрямились, глаза снова засверкали.

– Ты хочешь сказать, что он об этом вообще не подумал?

– Может, и подумал, но наплевал. Пять лет – это же огромный срок! А к этому времени он уже расправится с Власовым – и все! Дальше он не думает и не видит.

– А проверки участкового?

– Ну, тут он на папу и на Усикова надеется. Быть того не может, чтобы владелец шикарного дома в ближнем Подмосковье не прикармливал местную милицию. А Усиков своих в обиду не даст. Так что никаких неожиданных проверок и нежданных гостей.

– Усиков? – вдруг переспросил Зарубин, нахмурившись. – Это не Олег Семенович, случайно?

– Он самый, – кивнул Роман. – Вы его знаете?

– Ну а то! – самодовольно хмыкнул подполковник. – Правда, я всю жизнь в розыске пахал, а Ус с преступлениями в сфере экономики боролся, как умел, но вместе мы много чего понаделали, даже сейчас вспомнить приятно! Очень грамотный был опер, просто на редкость. А сейчас он, стало быть, кто у нас?

– Руководитель службы безопасности компании «Файтер-трейд», владельцем которой является отец нашего фигуранта Филиппа Орехова, – доложил Дзюба.

– Ну, хоть в чем-то повезло, – философски изрек Зарубин. – Да, кстати, Пална тоже прекрасно его знает. Ус был в нее даже влюблен целых три дня. Или пять… Что вы на меня так смотрите? Думаете, я не знаю, сколько вас было сегодня ночью в клубе? Вы меня вообще за кого держите? За лоха педального? Вы не смотрите, что я маленький, у меня глаза зоркие и уши большие. И руки, между прочим, очень длинные. За сокрытие информации от старшего по должности буду наказывать нещадно. Клоуны, понимаешь ли!

Говорил он весело и беззлобно, одновременно заваривая чай в большом керамическом чайнике, который Сергею Кузьмичу кто-то подарил на Новый год. Чайник был настолько уродлив, что нести его домой и украшать им свою кухню Зарубин не решился. В то же время для использования в служебном кабинете сей продукт посудного производства подходил отлично: вместимость его составляла ровно три большие кружки.

– Подставляйте свои ведра, – скомандовал подполковник. – И поведайте мне, старому немощному менту, историю с письмами Орехова. Я так понимаю, мальчик решил попутно еще и бабло срубить, но не вышло. То есть не вышло в случае с Ганджумяном. А с остальными он не пробовал?

– Похоже, нет, – покачал головой Антон. – Наверное, хотел попробовать с Ефимовой, но не успел. А остальные – народ не денежный, с них и не возьмешь много, да и в заказ они вряд ли поверили бы.

– Ну почему?! – возразил Зарубин. – Полицейский при должности вполне мог поверить, за его головой наверняка многие охотились. Хотя с нами, ментами, связываться – себе дороже, так что ты, пожалуй, прав: Ганджумян – единственная его попытка такого рода. А это точно, что письмо писал Орехов? Вы же мне вроде говорили, что ребята проверяли, адреса все левые, слова какие-то употребляли мудреные про анонимайзеры и прочую хрень. Опять что-то мудрите?

Дзюба и Антон старательно размешивали в своих кружках сахар с таким видом, словно ничего важнее в этот момент в их жизни не существовало.

– Я понял, – удовлетворенно кивнул Зарубин. – Пална сейчас живет у брата, а у ейного братца Александра, которого я знаю как облупленного, имеется сынок подходящего возраста и сомнительных компьютерных наклонностей. Значит, это он вам Орехова вычислил.

– Скучно с тобой, Кузьмич, – проронил Антон, глядя в окно. – Тебя ни удивить, ни обмануть… Тоска.

– Было б весело – вас бы уже всех давно поувольняли к такой-то матери, – ответил Сергей Кузьмич. – И меня заодно с вами. Скучные – они, знаете ли, усидчивые, в том смысле, что подолгу в своих креслах сидят. Именно потому, что скучные. Ни удивить их, ни обмануть. Чего сидим? Кого ждем? Ноги в руки – и бегом раскапывать биографии Власова и Орехова вплоть до детского садика и ясельного возраста. Ромыч дело говорит: очень вся эта история похожа на месть и попытку подставить, причем тот, кто мстит, знает, кому и за что он мстит, а вот его жертва даже не подозревает о том, что когда-то наступила на хвост именно этому мстителю. Если вы найдете мотив, то, вполне возможно, найдете ответ на вопрос, зачем нужен пятый ствол.

– Чай-то можно допить? – насмешливо осведомился Антон.

– Нельзя! – рявкнул Зарубин неожиданно зычным голосом.

Но они все равно допили чай и даже догрызли несколько последних печений из круглой жестяной коробки.